— Как всегда.

— Оставайся в безопасности. Я позвоню тебе позже, чтобы узнать, добралась ли ты до дома в целости и сохранности.

Я ухмыляюсь.

— Спасибо. — Я возвращаю свои усталые глаза к Джошу. — Вот как надо быть джентльменом, знаешь ли.

— Я сделаю лучше, — заверяет меня Джош, пока Тейлор выталкивает его из кабинета.

Я привожу в порядок свой стол, выбрасывая скомканные бумаги в мусорное ведро. Я уже собираюсь выйти, когда вижу Маркуса, прислонившегося к стене снаружи, руки засунуты в карманы, на лице теплая улыбка. Мгновенно моя усталость рассеивается.

— Привет, — приветствует он меня, шагнув вперед, когда я приближаюсь. — Тяжелый день?

Я киваю, одаривая его усталой улыбкой. Я не ожидала, что он будет стоять на улице и ждать меня, но я все равно рада его видеть.

— Ты даже не представляешь. Но встреча с тобой, это определенно самый яркий момент.

Он тихонько хихикает, протягивая руку, чтобы слегка сжать мое плечо.

— Давай, пойдем отсюда.

Мы идем бок о бок, прохладный вечерний воздух обдает нас холодом. Маркус ведет меня к элегантному черному автомобилю, припаркованному рядом с моим. Когда он открывает передо мной дверь, я скольжу на пассажирское сиденье, благодарная за тепло внутри. Он заводит двигатель, и вскоре мы уже едем.

— Куда мы направляемся? — Спрашиваю я, охваченная любопытством.

— Это сюрприз, — отвечает он с озорным блеском в глазах.

Поездка в машине наполнена легкой беседой, отрывками из нашего дня и игривым подшучиванием, которое поднимает мне настроение.

— Сегодня утром помощника прокурора Родригеса нашли без сознания.

— Правда? — Маркус не выглядит удивленным, но, учитывая, кто он такой, я и не ожидала, что он будет удивлен. — Где он?

— Он в отделении интенсивной терапии. Повреждены ребра, спинной мозг, потерял пять зубов, и кто знает, что еще. Мы не знаем, выживет ли он, но я молю Бога, чтобы он выжил.

— Почему? Он превратил твою жизнь на работе в ад.

— Да. Но это не значит, что я хотела его смерти.

Маркус улыбается, отрываясь от дороги, чтобы взглянуть на меня.

— Ты слишком невинна для этого мира.

— Я бы не стала копом, если бы была таковой.

Не успеваю я оглянуться, как мы подъезжаем к роскошному высотному зданию. Маркус провожает меня внутрь, и мы заходим в лифт, который поднимает нас в пентхаус.

Как только двери открываются, из огромных окон открывается потрясающий вид на городской пейзаж. На заднем плане играет тихая музыка, создавая уютную атмосферу.

— Ты здесь живешь? — Спрашиваю я, оглядываясь по сторонам и пытаясь оценить красоту и дороговизну его дома.

— Похоже, что нет?

— Нет, это не так. Здесь красиво. Похоже, слухи о том, что ты богат, не врут, — поддразниваю я.

— Когда-нибудь это может стать и твоим домом.

Бабочки трепещут в моем животе своими нежными крылышками. Значит ли это, что он видит во мне больше, чем друга? Я бы с радостью жила здесь в любой день.

Помещение безупречно, обеденный стол накрыт на двоих, а из кухни доносится аромат чего-то вкусного.

— Надеюсь, ты голодна, — говорит Маркус, забирая мою сумку и пиджак, на его губах играет ухмылка.

— Голодна, — признаю я со смехом. — Ты позвал кого-то приготовить?

— Я сам приготовил еду.

У меня отпадает челюсть.

— Правда? Разве ты не говорил мне, что не умеешь готовить? А еда вкусная?

— Почему бы не попробовать?

Он подводит меня к столу, где приготовил восхитительное блюдо. Пока мы едим, наш разговор течет легко и непринужденно. На столе множество блюд, но я начинаю с тушеной говядины, зачерпываю ложку и подношу ее ко рту. Вкусовые ощущения поражают мои вкусовые рецепторы, каждый из них идеален.

— Ты действительно приготовил это сам?

— Это настолько вкусно, что ты не можешь в это поверить?

— Да. — Я показываю ему большой палец вверх. — Очень вкусно. Ты хороший повар.

— Спасибо. — Он ест из своей тарелки тушеное мясо и кивает. — Может быть, я мог бы стать профессиональным поваром, если бы умел готовить больше, чем ты видишь здесь.

Пока мы едим, мы болтаем о вещах, которые не имеют особого смысла. Маркус рассказывает мне о своей семье, а я ему о своей младшей сестре.

Мне повезло, что он не настаивает на том, чтобы я рассказала о своих родителях.

После ужина Маркус настаивает на том, чтобы показать мне свой пентхаус. Он с гордостью указывает на свою коллекцию книг, любимые картины, украшающие стены, и небольшой внутренний сад, освещенный мягким рассеянным светом.

В итоге мы оказываемся на балконе, закутавшись в пледы и попивая горячий шоколад. Ночное небо чистое, усеянное звездами, а город под нами мерцает огнями.

— Спасибо тебе за это, — говорю я, наблюдая за звездами на небе.

— В любое время, — отвечает Маркус. Я вижу, что он смотрит на меня уголками глаз. — Я просто хочу, чтобы ты улыбнулась.

Он протягивает руку и заправляет прядь волос мне за ухо, его прикосновение нежно. Я чувствую, как мое сердце учащенно забилось. Я чувствую, как воздух между нами потрескивает, а в груди разливается тепло.

— Как насчет душа?

Мои легкие страдают от недостатка кислорода, а я нахожусь под воздействием феромонов.

— Вместе? — Мои щеки так горячи, и я чувствую, что они покраснели.

Маркус мрачно ухмыляется.

— Ты не хочешь?

— Н-нет. — Не могу поверить, что я заикаюсь. — Просто... я никогда раньше не принимала душ с мужчиной.

— Тогда я буду твоим первым. — Он протягивает руку. — Пойдем. Я помогу тебе раздеться.

Я беру его за руку и иду за ним в спальню.

Маркус стягивает с меня топ, затем расстегивает лифчик и позволяет ему упасть на пол. По коже бегут мурашки, соски твердеют, а пульс учащается. Я слишком остро ощущаю себя, когда нахожусь рядом с ним. То, как он смотрит на меня, его голубые глаза сверкают темным желанием, словно он хочет впитать меня в себя.

Его взгляд скользит по моей обнаженной груди, затем опускается к талии. Он выглядит так, будто ему не терпится раздеть меня догола, и это заставляет мое сердце пульсировать. Он срывает с себя рубашку, притягивает меня ближе и обхватывает руками. Моя грудь прижимается к его груди, а его тело такое теплое.

Рука Маркуса скользит по моей спине и останавливается на талии.

— Что это? — Он достает наручники, которые я ранее положила в задний карман.

— Наручники. Держу их на всякий случай. — Я пытаюсь забрать у него наручники, но он поднимает их над моей головой.

— Что ты с ними делаешь?

— А ты как думаешь? — Я снова пытаюсь достать наручники. — Сдерживать преступников.

— Но это не единственное, что ты можешь с ними делать.

Я дрожу от прохладного воздуха, но во мне бурлит возбуждение. Я высовываю язык и облизываю внезапно пересохшие губы. Дыхание Маркуса становится громче, его глаза прикованы к моим губам.

— Может, я покажу тебе? — Рычит он.

Он мягко прижимает меня к стене, поднимая мои руки над головой. Я чувствую, как холодный металл наручников прижимается к моим запястьям, а затем, с громким щелчком, они защелкиваются.

— Не жалей об этом, милая. Сегодня я не буду с тобой так прост. — Его голос хриплый и глубокий, в нем чувствуется потребность, и я дрожу.

Он опускается передо мной на колени, стягивая штаны и раздвигая мои ноги, чтобы стянуть их.

— Красное, — говорит он, когда я остаюсь в одних трусиках, — и кружевное. Мне нравится.

Я не знаю, как реагировать и что делать. Мои руки скованы наручниками над головой, и я голая перед мужчиной, на котором все еще есть штаны. Я чувствую себя идиоткой. Да еще и возбужденной. Мое тело пылает от потребности, сжигающей меня изнутри. Мой клитор пульсирует и болит, и я умираю от желания почувствовать Маркуса внутри себя.

Он проводит пальцем по моему пульсирующему клитору, и я дергаюсь, стон вырывается из моих губ. Все мое тело покалывает от его пальцев, слегка касающихся моих бедер.