Наконец в свете фонаря появилась широкая ровная площадка. Только теперь, когда стало возможно немного расслабиться, Ника ощутила, что вокруг сгустилась не только непроглядная тьма, но и сильный холод.

В луче фонаря клубился пар от дыхания, то и дело появлялись лица ребят, задирающих головы, чтобы рассмотреть сводчатый потолок.

— И что теперь? — Голос Жени, изменённый до неузнаваемости, разнёсся по пещере. Как будто это не она произнесла, а какая-то сказочная птица с женской головой — таким глубоким и мелодичными в подземном эхе стал её обычно грубоватый голос.

— За мной, — так же певуче отозвался Гордей. Как былинный песнопевец, не иначе. Интересно, как сама Ника будет здесь звучать? Жаль, нельзя услышать себя со стороны.

Пропустив девочек, Ника замкнула шествие. Все ориентировались на луч фонаря Гордея и его шаги.

Пройдя по узкому коридору пару крутых поворотов, ребята вышли в небольшой зальчик, в котором оказалось на удивление светло. Не как днём, конечно, а как будто где-то висела слабая лампочка.

— Сюда, — почти обычным голосом скомандовал Гордей.

Ребята собрались вокруг источника света. Это был узкий арочный проход, откуда шло слабое свечение. Все сгрудились, чтобы заглянуть за арку. Стася вскрикнула, когда кто-то задел её больную руку.

Наконец кое-как все распределились: Стася и Ника у одной опоры арки, Гордей и Женя — у другой. В проёме на фоне мерцающего света вырисовывался силуэт огромного сухого дерева с толстым стволом и кривыми ветвями. Ника не сразу сообразила, что дерево каким-то невероятным образом умудрилось вырасти в пещере, а где-то вверху было отверстие, сквозь которое внутрь проникал свет.

— Как оно тут вырасти-то сумело? — задумчиво пробормотала Женя.

— Какая разница? — так же тихо произнёс Гордей. — Это оно?

Ника не сразу поняла, что вопрос адресовался ей. Она только пожала плечами.

— Ну, соберись!

Теперь уже все выжидательно смотрели на неё. Почему бы просто не пройти через проём и не посмотреть? А потому, что за ним таится почти осязаемый ужас. Бросив взгляд на силуэт дерева, Ника инстинктивно отступила на пару шагов. Потом ещё и ещё. Хотелось бежать со всех ног из этой пещеры. Зачем они вообще сюда пришли? Почему она наткнулась на проход? Зачем согласилась на эту гибельную авантюру? Они теперь отсюда никогда не выберутся. И им ещё сильно повезёт, если всё кончится быстро, а если придётся драться друг с другом за жизнь? Если придётся убивать друг друга?

Ника прижалась спиной к холодному камню. Дышать получалось часто и прерывисто, внутри будто сломанный насос работал.

— У неё, наверное, клаустрофобия, — донёсся сквозь шумное дыхание чей-то голос. — На кой мы её вообще с собой потащили?

— Тебя забыли спросить.

— Заткнулись обе! — рявкнул Гордей.

Потом он вдруг возник рядом с Никой, крепко схватил её за локоть и поволок к арке, откуда струился жуткий свет. Ника упиралась как могла, но ноги проскальзывали, проём становился всё ближе, заставляя пульс разгоняться так, что дыхание само собой перекрывалось.

— Что здесь написано?! Ну!

У Ники всё плыло перед глазами, потом щёку и полголовы пронзила боль, всё стало радужным, ноги куда-то побежали, но упасть ей не дали.

— Читай, говорю! А то прибью тебя прямо здесь! — проорал в ухо грубый мужской голос, и Нику снова сильно тряхнуло.

— Не вижу, ничего не вижу, — сумела прохрипеть Ника, ватными ногами перебирая по полу.

— Смотри сюда!

Голову Ники удерживала грубая хватка, сдавившая шею. Перед глазами в тумане плыли старославянские буквы, выбитые в камне. Но они ни в какую не хотели складываться в слова.

— Читай! — снова проорали в ухо.

— Не могу, — почти бесшумно выдохнула Ника. — Плохо…

— Прочитаешь, и я тебя отпущу, — чуть мягче пообещал голос.

Ника попыталась сосредоточиться. Старые буквы, наполовину стёртые, заросшие чёрной плесенью… как в той деревенской церкви, куда кто-то так отчаянно ломился…

Снова грубая встряска.

— Сей вертеп, — выдавила Ника то, что сумела прочитать.

— Вертеп — это что? — тут же спросил чей-то голос.

— Пещера. — Голос вообще отказывался звучать, из горла выходили только сдавленные, почти бесшумные звуки.

— Мы это и так видим, — надменно произнёс кто-то.

— Дальше! — приказал голос у уха.

— Древо, есть… — Но дальше шли только непонятные полустёртые буквы. Ника смогла разобрать лишь одно слово: — Палац.

— Палец? — просил чей-то тонкий голос.

— Палас — то есть ковёр?

— Нет, дворец. — В глазах совсем потемнело.

— Ладно, всё ясно.

Хватка отпустила, и Ника мешком осела на жёсткий холодный пол и растеклась по нему каменной глыбой весом в тонну.

— Она всё равно не пролезет… оставьте её тут… делиться не придётся… потом заберём… может быть…

Узкие тени истончались и исчезали в ослепительном свете проёма, поглощаемые острыми, как бритва, лучами.

Нику вскинуло и тут же бросило об пол. Она едва успела сгруппироваться, чтобы не упасть головой.

— Иди, посмотри, — прошептал кто-то над ухом. — Что они там делают?

Ника шагнула к проёму, но остановилась. По лицу будто прошелестело что-то мягкое, как шёлковый платок. Ещё, шаг, ещё.

— Давай, загляни.

Ника встала у прохода, но сбоку, будто прячась. Выглянула.

Ребята просто бродили вокруг большого сухого дерева.

— Ты же знаешь, что нужно делать, — шептало у уха. — Они никогда не догадаются, а ты знаешь, где его искать.

Но Ника всё не решалась пройти сквозь арку. Что-то держало, останавливало.

— Ты нашла урочище, ты имеешь право. Тебе откроется. Ты умнее их всех, всё должно достаться тебе.

Ника встала у проёма, упёрлась обеими руками в стену по сторонам арки и чуть наклонилась вперёд. И кто-то с силой толкнул её промеж лопаток, так что она резко повалилась вперёд. И, разумеется, застряла.

Женя обернулась на её вскрик и тут же зашлась в хохоте, указывая пальцем на трепыхающуюся Нику. Стася тоже рассмеялась, и только Гордей подошёл, взял Нику за шею и рванул на себя.

Чуть не лишившись обеих рук по плечи и чудом не сломав и не вывихнув ключицы, Ника ввалилась в зал с деревом.

— Кто-то слишком много жрёт, — хохотнула Женя.

— Зато у этого кого-то мозгов в десять раз больше, — ответил Гордей. И повернулся к Нике: — Что теперь?

— Здесь должен быть камень, — простонала Ника, согнувшись и обхватив себя руками, чтобы хоть немного унять боль в плечах.

— Ищем камень, — скомандовал Гордей.

— Как хоть он выглядит? — спросила Стася, рассматривая свод пещеры, где сквозь идеально круглое отверстие просматривалось синее небо.

— Ну, наверное, это валун, — предположила Ника в ответ на вопросительный взгляд Гордея. Он стал куда чаще на неё смотреть. И обращаться к ней, как к знатоку. А раньше относился как к пустому месту.

Кляня себя за жар на щеках, Ника, озираясь, сосредоточенно искала что-нибудь похожее на валун. Пол пещеры, относительно гладкий, становился рельефным у корней дерева, уходящих то ли в землю, то ли…

Ника присела на корточки у выпуклого холма, покрытого мхом. Красивая форма, почти идеально полусферическая. И сейчас на неё как раз потихоньку наползали розовые закатные лучи. Ну конечно. Это и есть тот самый камень. Жертва приносилась на закате, и уходящее солнце уносило её с собой.

— Кажется, нашла!

Ребята мигом сгрудились вокруг Ники.

— Это оно?

— Точно?

— И как нам это поможет?

— Тихо! — в который раз прикрикнул Гордей на галдящих девчонок.

Достав совок, он резво принялся соскребать мох, под ним действительно проступал камень, Ника помогала своим серпом. Понемногу открывалась серая холодная поверхность. И вот опять высеченные славянские буквы. Гордей довольно быстро убрал весь мох. Оказалось, письмена шли кругом, спиралью сходясь на макушке, пустой, гладкой и тёмной. Почти подсвеченной красными закатными лучами.