Ника подпрыгнула и налетела на Женю. Судя по раскатистому эху, она ещё и взвизгнула.

— Ты чего? — Женя грубо её отпихнула.

Ника не могла ничего выговорить, слова застревали где-то в гортани. Но дрожащей рукой всё-таки смогла указать направление, где промелькнуло большущее чёрное пятно.

— Может, пойти посмотреть? — предложила Стася, вытащив наушник из уха.

— Ага. Иди. — Женя не двинулась с места.

Гордей надрывно выругался. Потом сплюнул.

— Я тоже видел.

— Может, вернёмся? — медленно проговорила Стася.

— Ещё чего. Зря мы, что ли, сюда тащились. — Гордей, взяв подружку за руку, подтолкнул её вперёд. Ника и Женя, переглянувшись, поплелись следом.

Дальше ребята продвигались в полном молчании. Стася так и не вынимала из ушей наушники, да ещё приплясывала на ходу. Правда, держалась поближе к Гордею, который казался совершенно спокойным. Женя шагала на расстоянии метров трёх от остальных, головой не крутила, всё время смотрела под ноги. И, кажется, что-то обдумывала. Если это месть Стасе, то «подружке», стоит, пожалуй, опасаться.

Не хотелось бы, чтобы они втягивали Нику в свой конфликт. Но Стася именно так и делает, давно уже привыкла. Она вообще всегда старалась привлечь как можно больше внимания, буквально вынуждала друзей вступаться за себя. А при разборках занимала позицию «моя хата с краю» и делала вид, что ни при чём.

Вот и теперь могла запросто рассорить Нику с Женей, а потом отойти в сторонку, оставив их один на один. А конфликтовать с Женей, да ещё находясь бог знает в каком «берендеевом лесу», ну очень не хотелось.

От мелькания одинаковых стволов рябило в глазах. Ребята ступали по мягкому ковру из разросшегося повсюду мха, покрытого опавшими хвойными иглами. Изумрудные сосновые кроны сплелись по верхушкам одним огромным зелёным потолком, отчего отдыхали глаза, и Ника вскоре обнаружила, что зрение, здорово просевшее из-за стресса, стало потихоньку восстанавливаться. Она даже сразу смогла различить цвета домиков Солнечного хутора в низинке, когда казавшийся бесконечным бор остался наконец позади.

Компания спускалась по плотно утоптанной глинистой тропе, зигзагами расчертившей склон холма, к приветливо раскрашенным теремкам. Голубой, зелёный, розовый, все с резными кружевными наличниками и ухоженными палисадниками. Чуть дальше на просторе раскинулась довольно большая пасека с разноцветными ульями.

Когда ребята подошли к белому деревянному забору, огородившему хутор, навстречу им вышел рыжебородый мужчина в громоздком камуфляже.

— А, туристы! — заулыбался рыжебородый. — Наконец-то, а то я уж думал, не приедете. Я Михей Михеич.

— Гордей. Мы созванивались. — И Гордей пожал протянутую руку пасечника. — Это Стася, Ника и Женя.

— Здравствуйте, здравствуйте. Вы, наверное, устали с дороги. Так я скажу жене, чтобы вас заселила и накрыла на стол. — Михеич обернулся и трубно прокричал: — Лара, туристы пришли!

Пока Женя театрально прочищала ухо мизинцем, откуда-то из-за теремов появилась тощая женщина в длинном бесформенном платье и платке, покрывающем лоб, волосы и шею. Вблизи она выглядела абсолютно измождённой — щёки запали, под глазами синели круги.

— Покажи ребятам дом и накрой на стол, — скомандовал Михеич. Лара только молча кивнула, глядя под ноги и, сделав приглашающий жест, повела компанию в зелёный терем.

Внутренний интерьер не удивил — почти то же самое, что и постоялый двор в Красных Серпах. Такие же дощатые стены медового цвета, добротная деревянная мебель и белая печка на кухне, соединённой со столовой.

— Спальня у нас общая, уж извините, — прошелестела хозяйка, отворяя массивную дверь, за которой открылась просторная комната с двухъярусными кроватями.

— А мы не стеснительные, — заявила Стася, плюхаясь на ближайшую койку и нагло глядя на Женю, которая усердно делала вид, что никого и ничего не замечает.

— Хорошо, — бесцветно произнесла жена пасечника. — Я сейчас накрою на стол, а вы пока располагайтесь. Если ночью что-то услышите, не пугайтесь.

— Что услышим? — тут же спросила Стася.

Ника, вспомнив, чёрное существо из леса, ощутила дрожь в животе.

— Мало ли. — Тяжко воздохнув, Лара монотонно затянула: — Этот дом считается нечистым. Жил здесь когда-то богатый помещик, так он любил рыбачить на Красном болоте. И как-то увидел там русалку и влюбился. Ходил-ходил туда, а потом выдумал поставить ловушку. Русалка попалась, он её сюда приволок. Но не получилось у них… — Здесь ребята прыснули со смеху, и даже Ника, представив замешательство помещика, улыбнулась. — В общем, померла русалка. Говорят, её замуровали где-то в погребе. А призрак по ночам бродит по дому, ищет путь к воде, но не находит. Поэтому воет и плачет.

— Круто, — язвительно произнесла Женя. — И вы, значит, предлагаете нам здесь ночевать.

— Да ладно, это же просто страшилка для туристов. — Гордей сел на кровать рядом со Стасей и обнял её за плечи, отчего она заулыбалась.

Жена пасечника равнодушно пожала плечами.

— А что за Красное болото? — спросила Женя, уже успевшая стянуть спортивную кофту и оставшаяся в одной футболке. Обе её руки до плеч покрывали разнообразные татуировки.

— Оно же Гиблое болото, — голосом, лишённым интонаций, проговорила Лара. — Вода там красная. Говорят, Еремей там людей резал, в жертву духам приносил. Вода от крови покраснела. Потом, после Революции, туда свезли монахов из Успенской пустыни и расстреляли. Их ставили на огромный валун, стреляли, а тела сбрасывали в воду. На валуне даже следы от ног остались. Потому что старцы в Пустыни были святыми.

— Чего ж они не попросили своего Бога, чтобы он их спас? — голос Жени звучал почти издевательски.

— Потому что были святыми и смиренными. А ещё там раньше был источник с целебной водой. — Тут Лара, всё время пустыми глазами смотревшая в сторону, выдавила подобие улыбки, будто вспомнила что-то приятное. — Там кругом вода красная, но одно озерцо, как раз где родник, чистое-чистое, но холодное-холодное. Мы туда раньше ходили.

— А теперь? — спросила Ника, когда Лара будто зависла, блаженно улыбаясь и глядя в пространство.

— А теперь некому ходить. — Лара встряхнулась, но плечи её тут же поникли. — Людей не осталось, детей не осталось.

Потом лицо жены пасечника на секунду сморщилось, как будто она готова была заплакать, но тут же взяла себя в руки.

— Располагайтесь, — сухо повторила Лара и вышла из комнаты.

— Пф-ф. — Женя, подняв брови, качала головой. — Только мне показалось, что она немного того?

— Там что, правда, вода красная? — спросила Стася, демонстративно игнорируя Женю.

— Там железа много в земле, раньше красную глину добывали, — сказала Ника, снимая наконец куртку. — Это просто затопленный бывший карьер, и всё.

После чая ребята налегке отправились за пасеку искать пещеры, где, по одному из преданий, могло находиться урочище Еремея. Пасечник и его жена, к счастью, навязываться проводниками не стали, хотя и сказали, что лучше бы ребятам вернуться до темноты.

Гордей взял только металлоискатель, которым водил перед собой, пока компания медленно продвигалась по холмам, покрытым редкими соснами и густыми, уже облетевшими кустарниками.

Жене и Нике выпало нести лопаты, Стася же просто прогуливалась в своём прекрасном костюмчике цвета индиго и снимала всё подряд на телефон.

— Куда мы направляемся? — отважилась поинтересоваться Ника.

— У Гордея есть карта, — отозвалась откуда-то Стася.

— А откуда она взялась?

— Если бы ты не вылезла в окно, то знала бы, что её нам дала хозяйка постоялого двора, — поучительно произнесла Женя. — Карта входит в стоимость тура.

Ника не решилась спросить, полагается ли хозяйке гостиницы доля в случае, если ребята найдут клад. Да и есть ли этот клад? Наверное, есть. Еремей ведь существовал, это доказано. Интересно всё-таки, что там, в сокровищнице?