— Держи её! — закричала Бэлла. — Это она ему нужна! Он отдаст нам клад!

Ника, выставив перед собой серп, пятилась, не видя, куда. Выход в большую пещеру перекрыл Гордей, пустыми глазами, как оживший мертвец, смотревший на Нику. Женя и Стася с такими же мёртво-пустыми лицами подходили с других сторон.

И вдруг по пещере разнеслось дзыньканье. Раз, другой. Будто звонок велосипеда. Гордей и Стася замерли и часто заморгали. Переглянулись. Откуда-то сбоку в пещеру вошёл невысокий сгорбленный дед с клюкой. Стася вскрикнула и прижала ладони ко рту.

— Я тебя сейчас добью! — Гордей замахнулся на старика, но тот перехватил его руку и легко опрокинул Гордея на спину. Стася с криком подлетела и хотела прыгнуть старику на спину, но тот проворно развернулся и махнул клюкой. Палка попала Стасе по лицу, и она тоже повалилась на пол.

В этот момент закричала Женя. Ника только теперь увидела, что в пещере оказалась ещё и какая-то девушка в белом платье, похожем на свадебное. Между пальцами вопящей Жени, которыми она давила себе на глаза, потекли густые тёмные струи. Девушка обернулась к Нике. Её лицо представляло собой бугристую маску, будто застывший парафин. Ника всё перебирала мелкими шажками, ожидая, когда упрётся спиной в стену, но этого так и не случилось. Наоборот, с обеих сторон возникли тени. Боковой коридор.

Ника сделала широкий шаг назад, развернулась и рванула вперёд, в кромешную тьму. Уже за спиной услышала громкое гулкое «Не та!» и захлёбывающийся вопль Бэллы.

Что-то крепко обхватило лодыжку, Ника упала, ударившись коленями и локтями. Она отчаянно задёргала свободной ногой, попала во что-то, и хватка ослабла. Ника поднялась и понеслась вперёд, выставив перед собой руку с серпом.

Потом всё-таки вспомнила про фонарик. Больше того, оказалось, она так и сжимала в руке глиняную свистульку. Убрав игрушку в карман, достала фонарь и включила. Идти стало проще, по крайней мере, теперь она не боялась расшибить лоб о каменную стену.

Крики стихли, Ника замедлила ход. Остановилась. Осмотрелась. Ника стояла в коридоре с низким потолком. В обе стороны уходил длинный тоннель, конца не видать. Теперь она ещё и заблудилась в пещерах. Без воды и еды. Без телефона. Вот теперь дело действительно дрянь.

Но вроде она шла только вперёд, никуда не сворачивая. Или нет?

Раздался тихий звук, Ника прислушалась. Звук становился громче, что-то быстро приближалось. Решив не выяснять, кто это, Ника изо все сил рванула в противоположном направлении. Быстрые шаги, будто когти по камню цокают.

Обернулась, увидела чёрную зубастую громадину с горящими глазами. Пасть растянулась в ухмылке, обнажив два ряда острых клыков. Цоканье и мощное дыхание приблизились, Ника обессилено остановилась, чтобы увидеть, как зверюга на неё напрыгнет. Господи, только бы побыстрее, чтобы не мучиться.

Но позади монстра возникла девушка в расшитом сарафане. Она длинным прыжком нагнала чудовище уже в полёте и своим весом заставила грохнуться на каменный пол прямо под ноги Нике. Чудовище заскулило, а Ника воспользовалась моментом, извернулась и выдернула руку с серпом. Острое лезвие отрубило мертвяку, что её держал, несколько серых пальцев.

Ника отпихнула его и помчалась дальше. В неровном свете фонаря мелькали серые стены коридоров, небольшие залы пещер и чёрные провалы походов. В одном из проходов опять проявилось серое оскаленное лицо, Ника увернулась от рук, тянувшихся к горлу, и юркнула в соседний проход. Над ухом клацнули зубы, по руке скользнула резкая боль. Наугад махнув серпом, Ника отпрыгнула.

Заметила невысокую арку, попыталась в неё пролезть, больно ударилась макушкой. Упала на четвереньки и поползла. Проход оказался очень низким, встать не получалось, так что Ника так и ползла, подсвечивая путь фонариком и пытаясь не потерять серп.

Господи, как же страшно. А Ангелинке было ещё страшнее. Она ведь совсем маленькая. Одна, в темноте упала в колодец и расшиблась. Врачи сказали, она ещё несколько часов прожила. В ужасе и одиночестве, в холодном колодце, мучаясь от дикой боли.

Горло сжалось, на глаза навернулись слёзы. От слёз драло раны на лице. Руки и ноги стали ватными, и Ника упала на живот. Попыталась приказать себе ползти дальше, но тело не слушалось. Да и душа тоже — так Ника и лежала, содрогаясь всем телом и заливаясь слезами. Её собственная глупость и эгоизм убили сестру. И теперь Ангелинку уже не вернёшь, даже прощения попросить не получится. Значит, Нике так и жить с этим дальше, всю жизнь тащить лямку ужаса и страданий, в которых умерла её сестра. А виной всему — Ника. Значит, она заслуживает такого наказания. На всю жизнь. Хотя теперь это уже не так важно, вряд ли ей долго осталось.

Задыхаясь от душивших слёз, Ника всё-таки поползла вперёд. Потолок исчез, получилось сесть. В поисках салфетки, чтобы вытереться, Ника нащупала в кармане свёрток со свистулькой. И снова горло сдавило. Хоть бы она так не орала на сестру из-за этой дурацкой игрушки. Хоть бы сейчас можно было её отдать…

Внезапно Ника поняла, что вокруг происходит шевеление. Боясь поднять фонарь, она сжалась и попыталась дышать как можно тише. Но судя по тому, что всё тёмное пространство вокруг наполнялось шорохами, сопеньем, шагами, клацаньем, звяканьем, свистом, отступать уже больше некуда.

Первыми в луч фонаря, стелющийся по каменному полу, вошли маленькие ножки.

— За что? — спросила Ника у Ангелинки.

— Потому что ты — не та, — ответил голос, только не детский, а будто принадлежащий молодой женщине.

Понимая, что черта приблизилась как никогда, Ника протянула Ангелинке глиняную свистульку.

— Прости-и-и, — дальше вырывались лишь рыдания. Ника опустила серп, он лязгнул о каменный пол. Сражаться дальше не было ни сил, ни желания. Вряд ли она заслужила долгую жизнь после того, что сталось с сестрой.

Ангелинка тем временем развернула свистульку, сунула её в рот, и по пещерам разнёсся глубокий протяжный свист. Тут же кто-то оглушительно завыл, заорал, заревел, замычал… К какофонии голосов прибавились звуки ударов, царапанья по камню, цоканья и тысячи других звуков.

Ника, уже приготовившаяся упасть за черту, всё-таки подхватила фонарь и поползла. В неровном свете мелькали когти, челюсти, мохнатые лапы, бледные перекошенные лица, выпученные глаза, слезающая серая кожа, кости, рога…

Ника увидела низкую нишу и поползла туда. Тоннель тянулся будто бесконечно. Звуки давно стихли, а Ника так и перебирала потерявшими чувствительность конечностями по холодному камню.

Лицо, что поначалу жгло, в какой-то момент онемело, руки и ноги перестали гнуться. Но Ника заставляла себя двигаться. Потом воздуха стало не хватать, и тело попросту отказалось ползти дальше. Ника легла на живот и прикоснулась щекой к холодному камню. Ну и пусть. Пусть она не выберется. Родителей, конечно, жаль, но она сделала всё, что могла. Она боролась до самого конца. Обидно проиграть, но такова, видимо, судьба. Может, там, за чертой, она снова встретится с Ангелинкой, они будут вместе играть, гулять… по залитым солнцем лугам, где растут одуванчики… сплетут венки… и река рядом… а в ней облака отражаются… и дышать намного легче, руки-ноги снова целы и легко двигаются… как же хорошо…

Ника очнулась в темноте. Попыталась снова уснуть, чтобы вернуться на одуванчиковый луг. Не вышло. Попробовала пошевелиться. Тело еле двигалось, будто плавало в желе из боли.

За спиной что-то скребло по камню. Тоннель слишком узкий, и если Нику здесь настигнут, выбраться не получится. А может, и не сто́ит? Нет, если она всё ещё жива, значит, наверное, сто́ит.

Ника поползла дальше. Скоро каменный потолок пропал, но в луче фонаря, который Ника так и сжимала в руке, опять промелькнули волосатые лапы. Услышав тихий свист прямо над собой, Ника перекатилась на спину и махнула серпом. Серая голова отделилась от тела и вилком гнилой капусты с глухим стуком покатилась по полу. А тело попыталось схватить Нику за горло, но она успела увернуться.