Ха-ха-ха… ха… и чего я ожидала? Девочки никогда не котировались.
Рейджин слегка нахмурился и, затребовав оплату вперёд, присел рядом с умирающим человеком. Едва различимая белёсая субстанция, она же энергия, перетекла в его ладони. Мужчина стремительно иссох, посерел и поседел, уйдя в воду по самую переносицу. Его глаза, впрочем, сверкали надеждой, ведь Рейджин пообещал спасти сына.
Ах, простите великодушно, ребёнка.
— Ну вот, ребёнок спасён, — жестоко рассмеявшись, мой спутник выдернул из трясины девочку. — Приятного сошествия в христианский Ад, смертный. Как тебя зовут, дитя?
— Со… софия, — всхлипнуло дрожащее дитя, широко распахнутыми глазами глядя на то место, где пару секунд назад зло вращал глазами отец-предатель. — А… а папа… папа умер? И… и братик? Совсем?!
— И папа, и братик, — охотно подтвердил напитанный чужой энергией Рейджин, вручая девочке платок. — И ты тоже умрёшь, если не будешь слушаться нас с тётей Фэй. Вытрись.
Пока трясущаяся осинкой Софья кое-как вытиралась, Рейджин окинул взглядом ещё не успевших погибнуть пассажиров «Весёлого котика», очевидно, прикидывая, заключать ли второй контракт. Условной человеческой души вполне хватило бы на всё злоключения, однако я знала, что большая часть полученной энергии достанется мне, значит, стоит перестраховаться.
— Лёшенька-а-а-а, — взвыла дурниной пытавшаяся отнять у меня куртку женщина. — Лёшенька-а-а-а, за что-о-о?! Люди-и-и добрые-е-е, что деется-то?! Спасите-е-е!
— За душу — спасу, — откликнулся Рейджин, готовясь заключать новый контракт, но та отчаянно замотала головой и поджала губы. — Не хотите? Жаль.
— Это не православно, это не по-христиански, — зачастила та. — Сгоришь в Аду за дела свои! И зелёная сгорит, курткой-то так и не поделилась! И блондин сгорит! И шатенка сгорит! И те три спрятавшиеся за ними крысы сгорят! Гори-и-ите!
Женщина продолжала сыпать проклятиями до самого конца, медленно погружаясь в трясину вместе с вопящим и явно не желавшим «православной» смерти Лёшенькой. Рейджина, впрочем, это уже мало интересовало: его внимание переключилось на молодую мать, добровольно отдавшей душу за трёхлетнего мальчика.
— Акция окончена, — сообщил после спасения второго ребёнка Рейджин и выпрямился. — Всем спасибо, все свободны. Обещаю, ни один год полученный в результате заключения контракта не будет потрачен зря. Как там тебя зовут, мальчик? Тоша? Возьми Софию за руку и не выпускай, договорились, Тоша?
Более не обращая внимания на доносившиеся со всех сторон предложения забрать души жён, мужей, сестёр, дочерей и племянников в обход собственных, довольный демон развернулся к нам. Метко обозначенные «крысиным трио» девицы взвыли и вцепились друг в дружку, как если бы образованное кольцо могло защитить их от нападения сверхъестественного.
Одна особенно бойкая девица, представившаяся Настей Шран, даже отважилась вступить с Рейджином в подобие конфронтации и с воинственным кличем сыпанула ему чем-то в глаза. Тихо выругавшись, демон отступил и обрадованные девчонки, решив, что это шанс, принялись теснить его к трясине.
Наверное, в пылу борьбы за собственные права, как-то подзабыли, что ответственность по сто пятой наступает с четырнадцати лет. Или вообще не думали, наивно полагая будто бы несовершеннолетие способно покрыть любые грехи.
— Так его, так! — орала брюнетка. — Души-хуюши ему подавай, мрази! Зуб даю, как в «Сверхах» монстрятина!
— Этис, атис, аниматис! Этис, атис, аниматис![1] — поддерживала её светленькая. — Этис… Держи его крепче, Лесь, вырывается, сука!
— Дура, что ли? — возмутилась Леся, повисая на Рейджине. — Какой тебе «аниматис»? Там по-другому было, вообще-то! Exorciamus te, omnis imundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis ispursio infenalis adversary…[2] ну и так далее по тексту. Ай!
Всецело поглощённая импровизированным «изгнанием демона» Леся и не заметила подкравшуюся Иду, а когда всё же обратила внимание, было уже поздно: та недолго думая столкнула её в трясину. Чуть позже подоспел и Вадим, скрутивший разбрасывавшуюся солью направо и налево Настю. Оставшаяся без поддержки девушка быстро оценила ситуацию, подняла руки кверху и тихо проблеяла: «Сдаюсь!»
Рейджин же только усмехнулся: для него ничего не стоило отправить всю троицу в болото, но он, как и я, предпочёл немного выждать. За что и был вознаграждён занятным зрелищем. Ида, напротив, решила, будто бы я «кинула товарища» и, уперев руки в бока, взялась меня отчитывать:
— Могла бы и помочь! Рей так старается ради ме… ради нас, а ты просто стояла и смотрела! Так нельзя, Фэй! Мы — команда! Отныне и навсег… на весь месяц!
Вполуха слушая разглагольствования девочки, я поискала глазами спасённых ранее детишек и нахмурилась. Оба ребёнка сидели на траве, крепко обнявшись и в ужасе таращились на нас. Нужно выправить ситуацию прежде, чем они разревутся, окончательно став балластом в нашем злоключении.
— Эй, ребята, хотите конфетку? — прекрасно осознавая, что похожу на злодейку, я достала из кармана мятные леденцы. — Они волшебные, знаете ли. А я сама — добрая фея по имени Фэй. Если скушаете, то станете неуязвимыми и любые беды обойдут вас стороной. Ну, заманчиво?
София с Тошей ещё крепче обнялись и отчаянно замотали головами. Ни в каких «добрых фей» они не верили. О какой вере может идти речь, если на их глазах погибла целая куча народа?
— Дуэль социального взаимодействия провалена, Фёкла, — ехидно сообщил Вадим, отпуская теоретически подкованную в сверхъестественном девчонку и отбирая у меня леденцы. — Смотри и учись, пока я жив.
Выволокший из болота «крыску» Рейджин тоже с интересом повернулся. Ни он, ни я не умели нормально обращаться с детьми, так что действительно имело смысл поучиться. Вадим же взялся смешить ребят и, подгадав момент, сунул каждому в рот по конфете.
— Элемент неожиданности, — довольно пояснил он, ласково поглаживая Софью с Тошей по головам. — Хм, успокоились вроде. А теперь, предлагаю нам всем перезнакомиться и выработать план действий.
— Оставляем этих здесь и ищем выход, — резко произнёс Рейджин, не особенно заинтересованный в дальнейших судьбах покушавшихся на его жизнь девиц.
— Нет уж, это сто двадцать пятая,[3] — угрюмо парировала Настя.
— Говорит та, что едва не вляпалась в сто пятую,[4] — живо отреагировал Вадим.
— Ха, да ща-аз, максимум, сто восьмая![5] — взвилась девушка. — Этот типчик — демон, понимаешь? Значит, опасен по определению! Значит, мы просто оборонялись!
— Никто не нападал на вас! — возмутилась Ида, выглядевшая так, будто вот-вот вцепится в волосы девушки. — И Рейджин, чтоб ты знала, хороший демон.
— Хороших демонов не бывает, — гнула своё Настя.
Пока они переругивались, умеренно-хороший субъект демонического происхождения, он же Рейджин, ненавязчиво встал у меня за спиной и положил ладонь на плечо, делясь добытой в типовом контракте энергией. Одновременно с самочувствием резко поползли вверх и шансы на успех нашего предприятия.
Всё-таки мои «чудо-глазки» чего-то да стоят.
— Довольно, — пресекла ссору я. — Если мы хотим отсюда выбраться, нужно работать сообща. Какими бы законами вы сейчас ни руководствовались, все они станут бесполезны в миг вашей смерти. Что скажете?
— А не пойти ли тебе на?.. — зло прищурилась светленькая, имя которой до сих пор не прозвучало. — Твой краш души жрёт как бы. Чем докажешь, что сама не хуйня какая-нибудь ёбаная?
— Ничем, — вмешался Вадим и не без сожаления констатировал: — Она таки хуйня ёбаная. Насчёт душ не знаю, но НЁХ однозначно. Правда, нам конкретно насрать, помогает же. И вам поможет.
Трио девиц сбилось в стайку и зашептались, взвешивая все «за» и «против». А я, отойдя в сторонку, вытащила «Словарь», чтобы занести в него очередное малопонятное, но гарантированно молодёжное слово «краш», вписав карандашом предполагаемое значение: «друг, приятель». Вадим мог подсказать точнее, но он возился со спасёнными детьми, за что мы с Рейджином были ему безмерно признательны.
