— Извини, я не хотела устраивать сцену, — она потрепала девочку по плечу. — Мэри, приготовь нам чего-нибудь лёгко…
— Нет, Мэри, приготовь нам чего-нибудь тяжёлого, — перебил хозяйку я. — За сегодня я стопудово сбросил килограмм пять, а то и больше. Ёжиком в тумане — побывал, закуской для НЁХов — едва не стал, заднеприводным чуть не заделался, в конце-то концов! Поэтому давайте-ка чего потяжелее, посытнее, покалорийнее!
Фэй выглядела так, будто вот-вот меня треснет и этот переносной «треск» играючи перейдёт в буквальный, когда моя непутёвая черепушка расколется надвое.
А, и пофиг — помирать, так с музыкой.
— Какого хрена ты извинилась перед Идой, но проигнорила Рейджа?! — выпалил я, мысленно подмахивая завещание. — Всё по факту же сказал: я — твоя домашка, тебе со мной и мучиться. Соскочить не получится, как бы того ни хотелось. И чтоб ты знала, я тоже не в восторге от твоей компании.
Тум, тум-ту-тум, ту-ту-тум-ту-тум-ту-тум…
Пока в моей голове играл похоронный марш, а «гостеприимная хозяюшка» тряслась от едва сдерживаемого гнева, кухонная утварь пришла в движение. Захлопали дверцы шкафов, буфетов, заметались белыми зверьками тарелки, преувеличенно громко забренчали ложки. Вспыхнувший на чугунной плите огонёк озарил комнату, отчего мы враз сделались бледными призраками.
Охвативший голую лодыжку шерстистый жгут гармонично дополнил обстановку, почти убедив в том, что лжеМакима втихаря натравила на меня потустороннюю тварь. Сейчас… вот сейчас она поползёт выше, вонзит стальное жало, клюв, шип или чего ещё в сердце — и прощай, Вадим.
Любим, помним, скорбим, сам дурак.
— Мьяа-а-а! — раздалось из-под стола и оттуда выглянула полностью прозрачная и явно недовольна моим бездействием кошка. — Мьяа-а-а!
— Вот ты где, — обрадовалась Фэй и склонилась к призрачному животному, отчего кружевной подол ночнушки проехался по полу. — А я всё гадала, когда ты объявишься. Где побывала, чего повидала?
Продолжая ворковать, окончательно успокоившаяся «водоросль» устроилась во главе стола. А я поспешно затолкал едва не вывалившиеся из задницы кирпичи обратно, решив, что поторопился с заводами. Ида сочувственно похлопала меня по плечу, но я тут же сбросил коснувшуюся меня руку и отодвинулся.
Ебать-копать, что не так с моим инстинктом самосохранения? Почему я её довожу?
— Спелльелосы узнали о нашем вмешательстве сразу же по устранении проклятий, — ни к кому конкретно не обращаясь взялся рассказывать Рейдж. — Простым людям сложно противостоять заложенной в клейме программе. Отсюда и стойкое неприятие Фэй, и желание избавиться от её нежеланной опеки, и всё остальное.
— Раньше сказать никак не мог?! — одновременно вскинулись мы с Фэй и удивлённо переглянулись.
— Зачем? — откликнулся Рейдж, растягивая губы в ухмылке. — Вы так мило грызлись между собой, любо-дорого смотреть. Крайне интересное зрелище.
Теперь я отчасти понимал стойкую неприязнь «благодетельницы» по отношению к рыжеволосому: тут, понимаешь, вопрос жизни и смерти, а ему, видите ли, «интересно». Возможно, Фэй даже попыталась бы придушить этого мудака, — во всяком случае, её пальцы подозрительно сжимались и разжимались на манер когтей — если бы не всё та же кошка.
— Мя-а-а! — заявила она, хлестнув девушку по щеке хвостом.
— Проголодалась? — с нежностью спросила Фэй, ссаживая призрачную красавицу с колен. — Мэри, насыпь Кошке «РиллиКета», пожалуйста.
— Хочешь сказать, ты назвала эту кошку… Кошкой?! — я отказывался верить собственным ушам.
— Да, Кошка! — запальчиво воскликнула Фэй, грохая кулаком по столу. — Какие-то проблемы?!
— Никаких, кроме того, что тебе стоило бы переключиться со своих заумных книг на что-нибудь попроще. «Сказки для самых маленьких» вполне себе подойдут, — огрызнулся в ответ я. — Котофейка Ивановна, допустим, хорошая кличка для питомца.
Испуганно взвившись кверху и попутно опрокинув стул, няшка-ромашка Ида отчаянно замахала руками, выкрикивая: «Брейк! Брейк![4]», отчего наши с зеленоволосой злость и желание повыдёргивать друг дружке космы или чего похлеще сами по себе улеглись. Воспитанно прикрыв ладонью растянувшийся в усмешке от уха до уха рот Рейдж почти участливо произнёс:
— К психологу бы… обоим.
— Неуравновешенный товарищ здесь один и это точно не я, — отрезала Фэй, следя за тем, как поднявшийся вверх мешок с «РиллиКетом» склоняется над кошачьей миской.
— Кто бы говорил, психичка, — отозвался я, готовясь к новому витку грызни. — Размахиваешь тут вилками, силушкой богатырской хвастаешь. Ну в точности Макима-сан, к концу основной истории перебившая почти всех основных персонажей, за исключением…
— Эй, я хотела посмотреть «Бензопилу» самостоятельно! — недовольно выкрикнула Ида и я, сам не раз и не два «попадавший» на спойлеры, мгновенно заткнулся. — Ух-х, вы оба такие сложные… Придумала! Давайте-ка устроим простенький тест! У нас был такой на классном часе… Половину, правда, уже не помню, но это ничего. Зато познакомимся!
Воодушевившись новой затеей, Ида сбегала в гостиную за бумагой и рудиментарными для двадцать первого века чернилами с отточенными гусиными перьями. По идее, фее-ФэЕ полагалось на неё накричать, мол, какого хрена по чужому дому шастаешь, однако так отнеслась к выходке девочки благосклонно.
Неужели дело и впрямь во мне?
— Итак, — быстро проговорила наша примирительница, раздавая каждому по листу бумаги. — Вам нужно написать с каким предметом, цветом, эпохой и животным ассоциируется сидящий в комнате. Соль в том, чтобы постараться угадать с чем ассоциирует себя сам человек. Какой цвет он любит? С каким предметом себя олицетворяет? Каким животным хотел бы стать? В какой эпохе предпочёл бы жить?
Нравоучительно подняв вверх указательный палец, девочка враз сделалась похожей на одну из школьных грымз, разве что очки фирменным жестом не поправила. Впрочем, идея узнать друг о дружке больше, чем целое ничего мне понравилась. Разве что…
— Шариковых ручек здесь, я так понимаю, не водится? — ядовито спросил я, глядя на то, как Фэй с Рейджином быстро и на удивление ловко управляются с гусиными перьями. — Чем в таком случае писать нам с Идой? Пальцами? Дайте карандашик хотя бы!
— Могу предложить разве что графит, — буркнула лжеМакима. — Ты же понимаешь, что карандаш относится к современности и такого у меня водиться не может?
— Всё в порядке, — её дружок-Дилюк лениво прищёлкнул пальцами и откуда-то сверху свалилось с десяток ручек. — Разбирайте.
— О-о-о, неплохой фокус, — доверительно сообщил ему я, вцепляясь в ближайшую пластмассовую штукенцию и уточняя: — Любимый цвет, животное, предмет и эпоха? Для каждого из присутствующих?
Ида величаво кивнула, ещё сильнее походя на нашу классуху, Наталь Палну. Та тоже всегда важничала без причины, стараясь казаться умнее, чем есть и совершенно не замечая собственных педагогических «промахов», вроде переписки с любовничком в рабочее время.
Закончив с уточнениями, мы дружно зашуршали письменными принадлежностями: кто привычной шариковой ручкой, кто затхлым гусиным пером, требующим заправки чернилами. Самым смешным оказалось то, что количество моих помарок было гораздо больше, чем у адептов старинности.
— В прошлом имелось такое занятие, как «чистописание», — тихо объяснила Фэй, очиняя кончик пера. — Написал неправильно — получил по пальцам или остался без обеда. Продолжил зазря марать бумагу — изволь встать в позу и в педагогических целях вдохновиться розгами. Иногда, впрочем, розги заменялись крупой.
— Ну что за страсти! — вздрогнув, я откинул шариковую ручку в сторону. — Хотя… теперь понятно, отчего ты такая злая и постоянно на мне срываешься, феюшка-фэюшка.
— А меня в своё время заставляли бегать пятьдесят лишних кругов и столько же отжиматься, — дополнил картину средневековых зверств Рейдж. — Причем за каждую помарку.
— У-у-у, жесть, — не зная, что ещё сказать прокомментировал я. — Вскрываемся на счёт «три»? А! Стопэ! Кого мы там собираемся обозревать первым?
