— Я знаю, Доминик, но эта война не закончится на тебе. Она принадлежит мне и Лукасу. Я просто не могу сидеть и ждать, пока это произойдет.

Он обхватывает рукой мою талию.

— Что ты планируешь?

Я пожимаю плечами.

— Ничего особенного, но, возможно, я смогу выяснить, в каких незаконных делах он участвует. Он еще не знает, что я в курсе его истинной личности, так что я смогу с ним справиться, если правильно разыграю карты.

Внезапный выход Доминика из наших объятий застал меня врасплох. Его голубые глаза затуманены беспокойством. Он кладет руки мне на плечи, держа меня на расстоянии вытянутой руки.

— Елена, я не могу позволить тебе ввязаться в такое опасное дело, — заявляет он, его голос тверд и непоколебим.

Я встречаюсь с ним взглядом, ища хоть какие-то признаки компромисса. Но я знаю его достаточно хорошо, чтобы понять, когда он принял решение, и это один из тех случаев. Его защитные инстинкты работают на полную катушку, и, похоже, он не отступит, что бы я ни сказала.

— Доминик, я понимаю твое беспокойство, но эта встреча с Петерсоном может быть полезной. Если я смогу собрать информацию о его незаконной деятельности и пригрозить ему этой информацией, ты сможешь навсегда отвязаться от него, не убивая собственного дядю.

Он тяжело вздохнул, его пальцы сжались на моих плечах.

— Это не так просто, Елена. Ты недооцениваешь, насколько это может быть опасно. Петерсон не боится полиции. Эта система так же коррумпирована, как и наш мир. Угроза будет мало что значить для него, а ты только пострадаешь.

Я поднимаюсь и кладу руку ему на щеку, нежно поглаживая острую челюсть.

— Я ценю твою заботу, но я не могу просто сидеть в стороне, пока все это разворачивается. Речь идет и о моей жизни, и о будущем Лукаса. Просто доверься мне в этот раз, хорошо?

Глаза Доминика смягчаются, он склоняется к моему прикосновению, его губы касаются моей ладони.

— Я доверяю тебе, Елена, но этот мир, в котором мы живем, безжалостен. Я видел вещи, которые будут преследовать меня в кошмарах. Я не могу допустить, чтобы ты столкнулась с этой тьмой.

Я понимаю всю тяжесть его слов. Мир мафии жесток и неумолим. Это тьма, которая поглощает тебя целиком, когда ты вступаешь в нее, и никогда не выпускает на свободу.

И все же я готова рискнуть ради своей семьи.

— Я обещаю быть осторожной, Доминик, — искренне говорю я, встречаясь с ним взглядом. — Я не буду идти на ненужный риск, и наша безопасность будет для меня превыше всего. Но я должна это сделать, ради Лукаса.

И ради тебя.

Он на мгновение закрывает глаза, его лоб упирается в мой. Я чувствую его внутреннюю борьбу, он разрывается между тем, чтобы уступить моей просьбе и защитить меня от вреда.

Наконец, он медленно выдыхает и открывает глаза, в его выражении появляется намек на покорность.

— Хорошо, Елена. Но пообещай, что никогда не будешь недооценивать опасность и позовешь меня первым, если что-то пойдет не так.

Я киваю, облегчение проникает в меня.

— Я обещаю, Доминик.

Он наклоняется, захватывает мои губы в затяжной поцелуй и глубоко стонет. Я целую его в ответ. Его губы мягкие и имеют вкус виски. Когда он отстраняется, то кладет палец мне под подбородок и откидывает мою голову назад.

— Мы справимся с этим вместе, Елена. И я позабочусь о том, чтобы никто не повредил ни одного волоска на твоей голове или голове Лукаса.

Я улыбаюсь ему в ответ, а сердце заходится от эмоций, которые я пока не решаюсь обозначить.

На следующее утро я проснулась от мягких солнечных лучей, пробивающихся сквозь занавески. Первая мысль, которая приходит мне в голову, когда я открываю глаза, это встреча с Дэвидом Петерсоном, и у меня сводит желудок. Мое тело дрожит от волнения, но я не позволяю ему остановить меня. Я принимаю душ, одеваюсь в белый костюм и распускаю волосы по плечам. Сегодня я пользуюсь своей любимой помадой: она кроваво-красная и отлично маскирует мою неуверенность в себе.

Когда я наконец спускаюсь вниз, Доминик, как и каждое утро, ждет меня в фойе. Он одет в строгий черный костюм. Его глаза встречаются с моими, и я все еще вижу неохоту в его взгляде.

— Ты готова ехать, Елена? — Спрашивает он, его голос низкий и ровный.

Я делаю глубокий вдох и киваю.

— Настолько, насколько я вообще готова. Где Лукас?

— Он настоял на том, чтобы Винсент и Маркус его подбросили. Он прекрасно с ними ладит, — добавляет он, и на его лице мелькает призрак улыбки.

— Лукасу повезло, понимаешь? У него самый лучший в мире отец, дяди и тетя. Мы обеспечим безопасность нашего сына, Доминик.

Доминик подходит ближе и берет мои руки в свои, его прикосновение успокаивает меня.

— Мы так и сделаем, — заверяет он с улыбкой.

Поездка в офис проходит в тишине, и я чувствую, как Доминик волнуется, сидя на пассажирском сиденье. Когда в поле зрения появляется высокое стальное здание моей компании, у меня замирает сердце.

Когда мы подъезжаем к зданию моего офиса, Доминик провожает меня до входа. Его глаза ищут во мне уверенности, и я улыбаюсь.

— Со мной все будет в порядке, Доминик. Петерсон не знает, что я знаю его истинную личность. Я буду играть в безопасности.

Доминик кивает, но выражение его лица по-прежнему озабоченное.

— Помни, если что-то пойдет не так, немедленно звони мне. Я буду наготове.

Я наклоняюсь и прижимаюсь к его губам, ощущая мягкое тепло его рта на своем.

— Обязательно, Доминик. Не волнуйся.

Бросив последний взгляд, он смотрит, как я вхожу в здание, и его пронзительные голубые глаза не отрываются от меня, пока я не исчезаю в стеклянных дверях.

В своем кабинете я беру паузу, чтобы успокоиться. Сердце колотится, но я напоминаю себе, что это пустяк. Петерсон не причинит мне вреда в моем кабинете, а Доминик будет снаружи, чтобы защитить меня, если что-то случится.

Я устраиваюсь в своем кожаном кресле и начинаю просматривать документы, связанные с моей встречей с Петерсоном. Я собрала информацию о нелегальных предприятиях, в которые он вложил деньги за последние десять лет. Некоторые из них принадлежат Кириллу Вадимову. Мне также удалось найти инвестиции, которые, как я предполагаю, имеют отношение к подпольному казино. Это не так много, но этого достаточно, чтобы оказать на него давление, если возникнет необходимость.

Знание — мое оружие, и я намерена использовать его с умом.

Время идет медленно, и я чувствую, как на меня давит тяжесть предстоящей встречи. Как только я закрываю глаза, чтобы сделать глубокий вдох, в дверь моего кабинета стучат.

— Войдите, — говорю я ровным голосом.

Дверь распахивается, и в кабинет входит Дэвид Петерсон. На его лице расчетливая улыбка. Он безупречно одет в сшитый на заказ костюм, и его уверенность излучается, когда он подходит к моему столу.

— Елена Маркони, рад снова видеть вас, — говорит Петерсон, протягивая мне руку.

Я поднимаюсь со своего места и крепко пожимаю его руку. Я не могу позволить ему заметить, что я нервничаю, поэтому я сохраняю улыбку.

— Взаимно, мистер Петерсон. Пожалуйста, присаживайтесь.

Петерсон садится в кресло напротив моего стола, не сводя с меня взгляда.

— Должен сказать, я был удивлен, когда узнал о ваших отношениях с моим племянником.

Черт. Он не отмахивается. Говорит прямо.

Мое сердце замирает, и я тщательно подбираю слова. Притворившись, что не знаю об их семейной связи, я сужаю на него глаза и спрашиваю:

— Ваш племянник?

Улыбка Петерсона не сходит с его глаз, когда он откидывается в кресле.

— Не притворяйтесь, что не понимаете, о чем я говорю, Елена. Уверен, Доминик уже наверняка рассказал вам о наших непростых семейных отношениях.

Я наклоняюсь вперед и опираюсь локтем на стол. Мои руки едва не дрожат, но я сохраняю самообладание.

— Я не вмешиваюсь в семейные распри, мистер Петерсон. Мы собрались здесь, чтобы обсудить дела, и я буду признательна, если мы останемся на этом.