— Иди прямо и поверни направо.

Горничные замирают, когда мы входим на кухню, а шеф-повар — мужчина средних лет — улыбается Доминику и приветствует его, затем переводит взгляд в мою сторону.

— Вы, должно быть, мисс Маркони.

— Да.

— Приятно познакомиться, я Марк Спенсер, — говорит он. — Скажите мне, что вы хотите съесть и когда. Моя работа — следить за тем, чтобы о ваших вкусовых рецепторах хорошо заботились.

Я улыбаюсь этому милому человеку.

— Спасибо.

Я скрещиваю руки и начинаю осматриваться. Кухня Доминика, это то, о чем я мечтала, если бы была шеф-поваром. Она достаточно большая, чтобы стать самостоятельной квартирой. На каждом углу расставлены новейшие кухонные приборы. Гранитные столешницы безупречно белые, как и сделанные на заказ шкафы. Они сверкают от верхнего света.

Глаза Доминика проследили за моим лицом.

— Тебе нравится кухня?

— Она потрясающая. Ты все еще перфекционист.

— Всегда был. И всегда им буду. — Нахально говорит он. Я ненавижу самоуверенных мужчин, но мне приходится сдерживать улыбку, когда Доминик говорит о себе. Его высокомерие делает его еще более привлекательным. — Что бы ты хотела съесть?

— Ну… — Я поворачиваюсь к шеф-повару. — Что у вас есть?

— Все, — отвечает он.

Я хихикаю.

— Все.

Он кивает головой.

— Как насчет китайской еды? — Поддразниваю я. Он же не управляет рестораном, как у него может быть все?

— Приготовление займет немного больше времени. Не хотите ли перекусить, пока ждете?

— Нет, — защищаясь, пробормотала я. Он не понял моего сарказма. — Я пошутила. Нам пожалуйста французские тосты, сосиски и печеные бобы. Мне чашку кофе, а у Лукасу горячий шоколад.

Шеф-повар улыбается.

— Завтрак будет готов через двадцать минут. Где бы вы хотели, чтобы вам подали?

— Мы будем есть за обеденным столом.

Я не осознаю, что затаила дыхание, пока мы с Домиником не выходим из кухни. Повар и уборщица приходят ко мне три раза в неделю. В основном они уходят до того, как я возвращаюсь с работы, поэтому очень странно, когда кто-то все делает. Странно, что люди меня обслуживают.

Ближе всего к этому я подходила на работе, но это работа, так что все по-другому.

Доминик сужает глаза и смотрит на меня.

— Ты в порядке?

Я сжимаю руку в кулак и бью себя по груди.

— Я в порядке. Просто немного волнуюсь. Все это для меня в новинку.

Он хватает меня за запястье, прежде чем я успеваю снова ударить себя в грудь, и накрывает мой кулак своей рукой.

— Эй, — говорит он едва слышным шепотом, — если тебе так удобнее, я могу приказать им держаться подальше от глаз. Даже лучше, я могу приказать им всем уйти, если ты хочешь. Только скажи, и я так и сделаю.

— В этом нет необходимости. Я привыкну к тому, что вокруг меня люди. Я здесь чужая, и не должна заставлять их ходить вокруг меня по яичной скорлупе.

Доминик гладит меня по щекам, и я краснею от его прикосновения.

— Я привез тебя сюда, Елена. Это твой дом. Ты не чужая. Ты мать моего сына.

Мы смотрим друг другу в глаза, и я сгораю от прикосновения его рук к моим щекам. Мой желудок переворачивается. Я задыхаюсь и отстраняюсь, хотя все, что я хочу сделать, это прильнуть к его рукам.

— Мы можем отложить оставшуюся часть тура на сегодня? Мне нужно устроиться и освежиться перед завтраком, который на самом деле должен быть обедом!

На мгновение воцаряется неловкая тишина, и я думаю, слышит ли он, как быстро бьется мое сердце. В его присутствии я просто идиотка.

— Я провожу тебя в твою комнату. — Наконец он нарушает молчание.

Он подводит меня к лестнице, большой и внушительной. Балюстрады сделаны из искусно вырезанного дерева. Стены украшают бра, а с парящего потолка свисает непристойная люстра, отбрасывающая теплый свет на лестницу.

— Это спальня, — говорит он, указывая на комнату справа, когда мы поднимаемся по коридору наверх. — Она моя. Комната за ней — комната Лукаса, а следующие две комнаты — моих братьев.

— Ты имеешь в виду Маркуса и…

— Винсента. Он самый младший.

— О. — Я сморщилась, вспомнив свою ссору с Маркусом прошлой ночью. Он ушел еще до того, как я проснулась утром, но это не избавляет меня от ощущения, что я ему не нравлюсь. — Они часто приходят?

— Особняк хорошо охраняется, но я доверяю только Маркусу, чтобы защитить тебя и Лукаса. Винсент останется с нами, пока не уладится вражда с Братвой.

Мои брови сошлись. Я теряюсь, когда он говорит о мафиозных делах.

— И сколько это займет времени?

Он пожимает плечами, и я не могу не заметить, насколько широки его плечи. Боже мой!

— Это займет столько времени, сколько потребуется. Моя главная задача — чтобы вы с Лукасом были в безопасности.

Могу ли я заменить Маркуса? Мне некомфортно рядом с ним. Но я не озвучиваю свои мысли. Вместо этого я грызу свои акриловые ногти и тупо смотрю на длинный коридор.

— Твоя комната прямо здесь. — Он указывает на комнату напротив. — Это также мастер-люкс.

Я провожу взглядом между своей и его комнатами.

— Это… — Я не заканчиваю предложение. Я кусаю губы и смотрю на него как немая.

Если Доминик и замечает мою ответную реплику, то никак этого не показывает.

— Прими душ и спускайся к завтраку.

Я киваю, открываю дверь в свою новую спальню и вхожу внутрь. Я прислоняюсь спиной к двери и делаю глубокий вдох, прежде чем замечаю пристальный взгляд темных глаз, смотрящих на меня, и вздрагиваю.

Она тоже вздрагивает, ее морщинки складываются в хмурый взгляд, когда мы обе видим, что не причиним друг другу вреда.

Сердцебиение падает, а грудь вздымается, когда я жадно глотаю воздух.

— Вы меня напугали.

Женщине передо мной не меньше шестидесяти. Ее седые волосы зачесаны назад в аккуратный пучок, на ней белое платье, похожее на платье горничной, но я не совсем уверена.

Она совершает крестное знамение. Положив указательные пальцы на лоб, грудь, правое и левое плечо, и смотрит на меня.

— Perché sei così nervoso?

— Простите, — бормочу я. — Я не говорю по-итальянски. — Я даже не уверена, что она говорит именно по-итальянски, но поскольку Доминик — итальянец, я не думаю, что он будет держать кого-то другого так близко.

Она оглядывает меня с ног до головы, а затем испускает прерывистый вздох, как будто я ей мешаю.

— Ты и тот ребенок, о котором он говорил, не так ли?

Я сморщила нос, смутившись.

— Я Елена Маркони, — бормочу я. Что-то во взгляде этой женщины заставляет мое сердце учащенно биться. — Я…

— Я знаю, кто ты, — вклинивается она. — Я Бьянка, главная экономка. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.

Она протискивается мимо меня и выходит из комнаты. После ее ухода я не свожу глаз с двери.

Что это, черт возьми, было?

Я не из тех, кто позволяет людям переступать через себя, так почему же я молчала и позволяла ей обращаться со мной так, словно я какая-то шлюха, которую Доминик привел домой? Очевидно, что я ей не нравлюсь по какой-то причине, но не нужно грубить мне.

Выдохнув, я пробираюсь к гардеробной, где аккуратно сложена моя одежда. Я выбираю красную майку и джинсовые шорты, затем раздеваюсь, беру полотенце и иду в ванную.

Закончив принимать душ, я надеваю одежду и выхожу из комнаты. Дверь Доминика сразу же со скрипом открывается, как будто он ждал меня. На нем черная футболка, демонстрирующая мускулы на руках, и тренировочные штаны. Выпуклость в его штанах привлекает мое внимание, и я не решаюсь отвести взгляд.

— Не смотри так на мой член, если не собираешься его сосать.

Я задыхаюсь, и по позвоночнику пробегает электричество.

— У твоего рта действительно нет фильтра.

— И у твоих мыслей тоже. — Он подходит ближе, и от него пахнет лосьоном после бритья и сандаловым деревом. — Поклянись, что ты не думала о том, чтобы обхватить мой член своими крошечными пальчиками, хотя я думаю, что предпочел бы твой рот.