— Ная, ну хватит, — взмолился Кьяр, вцепившись ей в руку, — пока ты торгуешься, Рисса умирает. Она ведь ни в чём не виновата, она просто защищала своих!

Ная глянула на танцора и, тяжело вздохнув, сдалась. Спорить с Кьяром она не любила — его жалобно поднятые брови выбивали её из равновесия и заставляли соглашаться чуть ли не со всем подряд в пределах разумного. Благо, этот паразит такое лицо строил только по особым случаям, видимо, боясь, что это перестанет работать, если переусердствовать.

— Ладно, тащите свою Риссу, — махнула Ная русалке, — не забудьте облизать Жемчужинку за это.

Предводительница осознавала, что за последние годы стала куда ближе по поведению к типичной тёмной эльфийке, чем была раньше. Возможно, ей следовало снова стать чуть мягче, но такой, как сейчас, ей было куда проще добиваться своего. Огромная сила в сочетании с дрянным характером открывали перед ней очень многие двери просто потому, что если бы их попытались закрыть, то остались бы вообще без дверей. В целом, женщину это более чем устраивало, но Кьяру иногда явно было не по себе от её эпизодически просыпающейся жестокости. Обычно Ная уступала, едва заметив его расстроенное лицо, потому что чаще всего это означало, что она без нужны перегибает палку. Эмоциональный танцор был её своеобразным маркером. К тому же, ей очень не хотелось, чтобы он видел в ней безжалостного бессердечного монстра. Ариену-то было всё равно, лишь бы она не лезла на рожон, подвергая свою жизнь опасности, а вот Кьяру их «почти добрая Ная», видимо, нравилась больше. На самом деле «почти добрая Ная» никуда не делась, просто всё, что валил на её отряд Совет Таэмрана, заставило её надеть маску опасной и жестокой предводительницы, чтобы не оказаться виноватой во всех проблемах города. Такая маска делала её поведение для Совета предсказуемо агрессивным, и поэтому защищало весь отряд от лишних претензий и попыток свалить на её мужчин чужие промахи.

Обычно вне города маска слетала, но сейчас, почувствовав, что разговаривает с кем-то из лидеров, Ная уже по привычке оскалилась. Она почему-то даже не сомневалась, что красноглазая русалка тоже была одной из тех четырёх, о которых говорил Кьяр. Судя по всему, местный условный Совет состоял из дочерей дроу. Предводительница предполагала, что так было потому, что те обладали самой сильной магией по сравнению с наследницами других рас. Приплывшая за помощью русалка как раз отличалась типичным для тёмных эльфов набором: белыми волосами и красными радужками. Даже в отряде Наи такая внешность была у троих: Аэна, Ирана и Эмиэля. Можно бы было приписать туда же и Асина, но у него глаза были тёмно-малиновыми. Рисса же, видимо, была наследницей второго по частоте генетического набора, отличающегося от первого только чёрным цветом радужки, как у Ариена, Кьяра и Шиина.

Минуты через три русалки во главе с красноглазой вытащили на берег бледную, как истлевшие кости, Риссу.

— Хоть представься, — хмыкнула, обращаясь к местной Матери, Ная, наблюдая, как танцор подхватил её недавнюю соперницу на руки и понёс к целителю.

— Шенса, — отозвалась красноглазая русалка, — помоги ей.

— Аэн, — приказала предводительница.

Пока целитель возился с Риссой, мысленно восхищаясь тем, насколько сильно Ная её потрепала, Шенса осталась сидеть возле отряда на берегу. Многие другие русалки тоже наблюдали за Аэном и самоотверженной помощью Кьяра, который позволил надрезать свои вены, чтобы поделиться с Риссой кровью, но из воды не вылезали. То ли Наю теперь побаивались, то ли просто получили приказ оставаться в своём озере.

— В наших книгах пишут, что вы чрезвычайно опасная раса, — заговорила спустя какое-то время предводительница. На самом деле, ей ужасно хотелось спать, но пока была возможность помучать вопросами одну из главных русалок, она не могла этим не воспользоваться.

— Чушь, — фыркнула Шенса, — возможно, в среднем мы и сильнее основной массы тёмных эльфов, но если сравнивать нас с вашими лидерами, мы уступаем. Самая опасная раса — вы, а не мы. Именно поэтому мы так стремимся заполучить именно ваши гены для своих дочерей. Под водой полно монстров, которые не прочь нас сожрать, хоть для них это и очень проблематично. Но, тем не менее, от этого никто не застрахован, а разрушительная магия дроу, по крайней мере, даёт бОльшие шансы уцелеть в подобных схватках. Учти, если после того, как ты прорвёшь границу, из другого измерения сюда полезут монстры, мы с ними сражаться не будем. Мы уплывёт, а ты будешь отбиваться здесь сама!

— Я на вас и не рассчитывала, — отвернувшись, хмыкнула Ная, — лишь бы не мешали.

— Почему Риссе нужна именно кровь дроу? — уловив паузу в разговоре женщин, вмешался в диалог Аэн. — Почему нельзя использовать вашу?

— Всё русалки — полукровки неизвестно в каком поколении. У нас у всех в крови такая смесь, что обычно кровь друг друга нам просто не подходит, — объяснила Шенса, — мы можем вливать себе воду вместо крови, но если её будет слишком много, это уже не поможет, а навредит. Сейчас единственная надежда Риссы — кровь Жемчужинки, если она, конечно, успешно смешается с её.

— Ты вообще знаешь имя Жемчужинки? — усмехнулся Эмиэль.

— Нет, — даже не смутившись, пожала плечами русалка, — зачем мне?

— Действительно, — закатила глаза Ная.

Несколько минут в пещере был слышен только тихий плеск воды. Беседа клеилась с трудом, но исправлять это никто особо не стремился.

— В храме кто-то из ваших? — немного помолчав, сменила тему Шенса.

— Наша Жрица, — предводительница кивнула, гадая чем вызван внезапный интерес русалки.

— Хочешь её освободить? — Шенса чуть склонила голову, словно пытаясь что-то прочитать по лицу тёмной эльфийки.

— Если б она хотела выбраться, уже бы выбралась, — опровергла её догадку Ная, — хочу узнать у неё, что здесь случилось.

— Зачем тебе? Это всё уже давно кануло в лету, — на лице русалки отразилось такое непонимание, что дроу стало даже смешно. Очевидно, для Шенсы прошлое места, где она жила, не имело ни малейшего значения.

— Задание, — пожала плечами предводительница. Объяснять что-то, вдаваясь в подробности запутанной истории наследия двух городов, ей было, откровенно говоря, лень.

Аэн позади них продолжал биться за жизнь Риссы. Иран усиливал какие-то его заклинания, в которых никто кроме самого целителя ровным счётом ничего не понимал. Роль Кьяра в основном заключалась в том, чтобы тихо сидеть рядом и обеспокоенно смотреть. Остальным же мужчинам, уже, похоже, стало не особо интересно и они разошлись: Шиин пытался выпросить у какой-то знакомой русалки рыбу на обед, Ариен с Эмиэлем что-то тихо обсуждали, Асин вообще валялся на шкуре, лениво комментируя попытки Зирана научиться формировать из своей энергии ровный шар. Хоть его руки ещё и не зажили после предыдущей практики под надзором предводительницы, парень упорно старался освоить всё, что ему предлагал отряд Наи, понимая, что второго такого шанса в его жизни может не быть.

— На самом деле, я бы хотела понять, как появилось это золотое измерение, прежде чем нарушать его границы, — снова заговорила через какое-то время Ная.

— Спроси у тех, кто раньше тут нырял, — безразлично пожала плечами Шенса.

— Я бы лучше спросила у тех, кто рождён от светлых эльфов, — парировала предводительница.

— Они не видят прошлое, — русалка бросила на тёмную эльфийку взгляд, выражавший в лучшем случае снисходительность.

— Прошлое можно узнать, смотря на настоящее, — настояла та.

— Настоящее — тонкий золотой барьер, который ни от чего не защищает, а только прячет руины, — саркастично парировала Шенса, — Бездна его знает, зачем он вообще нужен — нам по сути вообще без разницы, есть он или нет.

— Вы то говорите, что его нельзя рушить, и сражаетесь за него, то, что он вообще вам не нужен. Определились бы уже, — упрекнула русалку Ная.

— У нас расходятся мнения. Я озвучила своё и тех, кто согласен со мной. Рисса сражалась за своё, — с некоторым презрением бросила Шенса, уже явно не горя желанием продолжать этот бессмысленный разговор.