Женщина слегка свела брови, но просьбу выполнила. Иран же завалился на свою спальную шкуру и долго молча смотрел на танцующие языки пламени. Обычно он так себя вёл, когда был чем-то очень раздосадован или разочарован. Что сейчас могло послужить причиной его намерения часами отстранённо пялиться в огонь, никто не понял.

— Может, расскажешь нам? — осторожно спросила Ная, сев рядом с Ираном и сжав его плечо.

Тот перевёл на неё немного нерешительный взгляд, но в итоге так ничего и не сказал — только подвинулся выше, устроив голову на её бёдрах, и снова уставился в импровизированный костёр. Предводительница вздохнула и продолжила легко поглаживать Ирана по руке, терпеливо дожидаясь, когда он наберётся моральных сил поделиться своими внезапными переживаниями. Долго сдерживать свои эмоции он не умел, так что вскоре всё, что у него вертелось в голове, в любом случае вырвалось бы наружу. Через пару минут языки пламени под взглядом Наи превратились в танцующую на столе с огромной кружкой настойки фигуристую женщину. Иран на коленях предводительницы улыбнулся и растянулся чуть более расслабленно, наблюдая за устроенным для него представлением. Огненная женщина несколько раз крутанулась, призывно повиляла бёдрами, выпила залпом настойку, отшвырнула кружку в сторону и порвала на своей огромной груди платье, продемонстрировав шикарный обнажённый бюст. Иран хихикнул, потянувшись пальцем к оставшемуся болтаться на бёдрах тридцатисантиметрового воплощения танцовщицы тряпью. Стянув его полностью, мужчина удовлетворённо крякнул, а образ обнажённой женщины исчез. Вместо него перед всеми снова ровно засиял дарящий тепло костёр без топлива.

— Спасибо, — улыбнулся Иран.

Видимо, маленькая уловка предводительницы сработала, и настроение у него немного улучшилось.

— Так что, расскажешь, что тебя расстроило? — Ная распустила его собранные на висках в косы волосы, чтобы зарыться в них пальцами.

— Три года обучений в Доме Фаоэн прошли даром! — разочаровано сообщил Иран.

— Почему ты так решил? — наклонилась чуть ближе к нему Ная, приобнимая.

— Потому что так ничему и не научился, — буркнул тот.

Предводительница перевела вопросительный взгляд на Эмиэля, с которым Иран провёл последний час, но тот только неопределённо пожал плечами. Дальнейшие расспросы Ирана тоже ничего не дали: он продолжал твердить, что Учителя Фаоэн напрасно с ним мучались, и так ничего толком и не объяснял.

— Ладно, давайте спать, — сдалась в конце концов Ная, — Иран, остаться с тобой?

— Я не достоин быть в твоём отряде, зачем со мной оставаться? — удручённо вздохнул мужчина, но с колен предводительницы так и не поднялся.

— Кто достоин, а кто нет, это уже я решаю, — ещё раз потрепала его по волосам Ная.

Побоявшись, что расстроенный Иран мог натворить дури, пока она спит, Ная всё-таки решила лечь с ним — не часто он так болезненно на что-то реагировал. Последний раз они всем отрядом ловили демонстративно убивающегося о все встречные стены Ирана, когда его подарок не приняла какая-то торгашка с необъятной задницей и бюстом, которым можно было убивать. Она тогда ещё сказала, что Иран мелковат для неё, из-за чего он расстроился так, что за следующие несколько месяцев раздался в плечах ещё на добрые сантиметров десять и всё равно был собой недоволен, ворча на то, что в тоннелях жрать нечего. Но тогда он был в большей степени зол, чем разочарован, хоть и не без этого. В этот же раз смесь эмоций была другой, почему-то перевешивая в сторону потери веры в себя.

Дежурить Ная оставила Перепёлку, улёгшуюся на спине Ариена. Сама же предводительница устроила голову у Ирана на плече, зная, что так он не сможет встать, не разбудив её. Приступы недовольства жизнью Ирана всегда были чреваты тем, что он мог сделать что-нибудь необдуманное, поэтому одного его в такие периоды старались не оставлять. Особенно после того, как он с досады подорвал во время своего дежурства тоннель под каким-то монстром. Это случилось всего часах в десяти от Крипсара, и отряду тогда пришлось спешно уносит ноги, пока их не нашла охрана города, и Совет, содрав с них приличную сумму за нанесённый прилегающей территории ущерб, не заставили их разгребать образовавшийся завал своими руками.

Не изменил себе Иран и в этот раз: спустя часа четыре, он действительно попытался встать, однако его попытки аккуратно переложить женщину с себя на шкуру успехом не увенчались — Ная, как и рассчитывала, проснулась.

— Куда собрался? — шёпотом спросила она.

— Хочу ещё раз посмотреть… — так же тихо признался Иран.

— Пошли вместе, покажешь и мне, — это был практически приказ, поэтому отказаться Иран не смог, хоть и недовольно поджал губы, прежде чем неохотно кивнуть.

Вдвоём они обошли по кругу всё озеро. Ная наконец-то увидела, где под водой текла река Сайера, и в каких местах она уходила под стены пещеры, но вот на что, периодически внезапно останавливаясь, так пристально пялился Иран, она так и не поняла.

— Ладно, я сдаюсь, — подняла руки предводительница, — снизойди, пожалуйста, и объясни мне, — попросила она, когда мужчина в очередной раз замер у воды, а она врезалась ему в спину.

Иран немного поколебался, но потом всё же указал на что-то внизу.

— Что? — не поняла женщина.

— Разбитый край видишь? — спросил Иран.

— Ну вижу. Тут все края такие, — пожала плечами Ная.

— Нет, — возразил мужчина, сев и ещё раз ткнув пальцем в плиту, — здесь край мелко разбит, видишь?

— Допустим, — соврала Ная: она никакой разницы в разбитых плитах не видела, — и что это значит?

— Это след магического взрыва, — вздохнул Иран, — и такие тут везде. А если точнее, то они все расположены примерно между выходами в тоннели.

Нае, показалось, что она, наконец-то, начала что-то понимать. Не то, конечно, чем отличались друг от друга обломки у неё под ногами, а почему Иран не верит в то, что обнаружил. Потому что единственное объяснение, которое можно было этому подобрать, звучало невероятно абсурдно.

— То есть, ты хочешь сказать, что одновременно с ловушками в тоннелях, взрывы прогремели ещё и по всему периметру пещеры между ними? — подняла брови предводительница. — И Има рухнул в воду именно из-за этого?

— Вот и я говорю: чушь. Не может такого быть. Зачем? Так меня ничему в Фаоэн и не научили — я тут явно что-то не то вижу, — тяжело привалился к валуну у озера Иран.

— «Зачем» говоришь… — Ная села возле мужчины. Немного подумав, она вдруг резко выпрямилась и с прищуром глянула на Ирана.

— Что? — напрягся тот.

— Вермины обычно перемещаются группами? — задала, казалось бы, не относящийся к делу вопрос Ная.

— Надо у Шиина спросить, — растерялся Иран, — но, насколько я помню, они одиночки.

— Вот и я так помню, — согласилась предводительница, — а теперь скажи мне: три тысячи верминов могли собраться в стаю сами?

— Э… — Иран открыл было рот, но потом замер, явно что-то обдумывая. — То есть это не я — бездарь? — в итоге заключил он.

— Нет, мой хороший, ты всё видишь правильно! — улыбнулась ему Ная. — И больше в себе не сомневайся. А Има всё же утопили специально, но красиво разыграли из этого катастрофу. Пошли спать. Шиин проснётся, расспрошу его о некоторых деталях и объясню.

Но Ирана, кажется, теория предводительницы уже не особо волновала. Услышав, что с его навыками всё в порядке, он явно расслабился и потащил Наю обратно к лагерю уже с привычным настроем прущего напролом вепря. Благодарностью за восстановленную самооценку стали медвежьи объятия, в которых, если бы не недавняя кровопотеря, Ная бы, скорее всего вообще уснуть не смогла.

***

— Шиин, скажи, ловушки, которые, как ты предполагаешь, были в стенах тоннелей, можно как-то испортить и превратить их в приманки для монстров? — спросила спустя часов шесть Ная, когда все уже проснулись и поели.

— Испортить можно, но превратить в приманки так, чтобы они потом ещё и взорвались — нет, — отозвался мужчина, — а что?