— Он гораздо больше, чем просто оплачивает счета, – заметила я, когда мы заехали на подземную парковку его здания «Башня». Машина, которая ехала за ним, припарковалась рядом с нами, и из нее вышли его люди. — Я никогда не видела банкиров, у которых была бы столько охраны.

Кирилл заглушил двигатель и протянул руку вдоль спинки моего сиденья. Его рука опустилась на мои волосы, перебирая пряди.

— Я никогда не говорил, что я банкир, – ответил он, как всегда уклончиво.

— Чем еще занимаются финансисты?

— Всем, что приносит деньги. Ты сегодня задаешь много вопросов, Молли. Мужчина может подумать, что тебе нужно чем-то занять свой рот.

Жар вспыхнул у меня в животе от его намекающего тона. Его взгляд упал на мои губы, и я поняла, насколько он возбужден. Мое потребность ожила. Как будто у него были ключи от моего тела, и он мог завести меня по команде. Он понимал мои желания лучше, чем я сама, что делало меня уязвимой и чертовски влажной.

А еще я почувствовала облегчение. Я не хотела, чтобы опасения по поводу наших отношений или новости об ужасной судьбе Каплана Холмса вторгались в мое время с этим мужчиной.

Я опустила руку и провела ладонью по твердой длине, прижатой к его молнии. Я бы с удовольствием притворилась, что все хорошо и отвлеклась от своих забот на вечер. Стекла машины были затонированы, так что никто не мог заглянуть внутрь.

Кирилл намотал мой высокий хвост на руку.

— Может, займем твой рот по-другому? В конце концов, практика ведет к совершенству.

Жар залил мои щеки. Я облизнула губы и потянула его молнию вниз. Слова сорвались с моих губ, как паническая ответная реакция. Казалось, что всё ускользает из моих рук, как бы сильно я ни старалась удержать.

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда? – заикаясь, произнесла я, подгоняемая какой-то неведомой силой, вытянувшей признание из моей груди.

Кирилл напрягся, и его рука крепко сжала руль.

— Покажи мне, – пробормотал он гортанным тоном, от которого все моё тело охватило дрожь.

Рука, держащая мои волосы, как веревку, направила меня вниз, к его члену, уже обнаженному и блестящему в утреннем свете.

Только сегодня. Я бы проигнорировала тоненький голос в моей голове, кричащий, что что-то не так, еще на один день. Завтра я бы потребовала, чтобы мы поговорили. Мне просто нужен был еще один день.

Глава 22

Кирилл

Семь лет назад

Я поехал на своей развалюхе в город. Несмотря на позднее время, все еще были пробки. Вудхэйвен был самым богатым пригородом Нью-Йорка, и цены здесь были такими высокими, потому что за час можно было оказаться в черте города. Сегодня вечером я сократил этот срок вдвое.

Ночь казалась холоднее обычного, когда я направился к складу, который мой отец использовал как конечный пункт для своих различных сомнительных сделок. Под ногами хрустел гравий, и в ночном воздухе мое дыхание вырывалось облаками пара.

Внутри было холоднее, если такое вообще возможно, и пахло сыростью и безжизненностью. Я тихо проскользнул через открытую грязную дверь и направился по коридору на звук мужских голосов. Напряжение сковало мои внутренности, когда я переступил порог пустой комнаты, если не считать стола и металлического стула посередине.

За ним сидел мой отец.

Мужчина, от которого моя мать сбежала, когда я был ребенком. Ей удавалось прятать меня долгие годы. Но он нашел нас.

Мой отец, преступник.

Убийца.

Вор в законе.

Виктор Чернов, глава самой жестокой братвы, которую когда-либо видел Нью-Йорк. Безжалостное братство управляло своими владениями железным кулаком. Вудхэйвен находился немного за пределами их игровой площадки, но Генри Мэдисон любил играть в азартные игры с большими мальчиками в городе.

Его люди стояли вокруг него, как всегда. С тех пор как я уехал в колледж, он начал крутиться вокруг. Внезапное появление его людей стало первым признаком его прибытия – головорезы с татуировками на пальцах и шеях и мертвыми глазами ошивались в кампусе, наблюдая за мной. Они всегда наблюдали. Я знал, что Виктор Чернов наконец-то решил обратить на меня внимание.

Наша первая личная встреча несколько месяцев назад была похожа на встречу с незнакомцем. В моих воспоминаниях он был слишком большим и пугающим. Мужчина-медведь. Он все еще выглядел устрашающе, с бритой головой, татуировками и массивными плечами. Но он утратил те огромные пропорции, которые запомнились мне с детства. Он был просто человеком, и он старел.

— Кирилл. Я рад видеть тебя, сынок. – У него был сильный акцент.

Он был из первого поколения русских, приехавших в Америку, когда беззаконные 90-е в Москве были в самом разгаре. Это было время, когда самые жестокие и беспощадные использовали свои природные способности, чтобы подняться на вершину, и мой отец хорошо подходил для такого рода хаоса. Теперь он использовал те же силовые методы.

— Тебе что-то от меня нужно, или ты наконец решил рассмотреть мое предложение и стать Черновым, которым ты был рожден? – спросил он с насмешливой интонацией. У него были все карты на руках, а у меня – ни одной.

— Я Льюис. Моя фамилия Льюис, – тихо сказал я. Мне казалось важным цепляться за те части, что принадлежали мне, а не ему. Я давно знал, что Льюис – не то имя, которое вписано в мое свидетельство о рождении, но все равно не мог заставить себя признать права своего отца на меня.

— Ты сказал, что я всегда могу обратиться к тебе, если мне понадобится помощь, – натянуто начал я.

Виктор кивнул, его проницательные глаза сузились.

— Конечно, но сначала поприветствуй своего отца, Кирилл.

В его голосе звучал спокойный приказ. Я мог спорить насчет имени, но сегодня мне кое-что нужно было от него. Я научился тщательно выбирать сражения, общаясь с Виктором Черновым.

Я двинулся вперед под пустыми взглядами мужчин, стоящих вокруг нас. У них были одинаковые, нечитаемые выражения лиц. Виктор встал, когда я подошел, и пробежался по мне глазами. Взвешивая. Оценивая. Этим взглядом он вычислял мою ценность. Он обхватил ладонями мои щеки и повернул лицо, чтобы поцеловать сначала в одну, а затем в другую. От его тяжелых рук у меня по коже поползли мурашки. Было что-то ужасно доминирующее его прикосновениях – напоминание о том, что он может сделать со мной все, что захочет, и я не смогу предотвратить это.

Виктор сильно хлопнул меня по плечу, и его толстые губы искривились в ухмылке. Он был так близко, что его зловонное дыхание обдало мое лицо.

— Скажи мне, что привело тебя к моей двери, сынок.

— Я думаю, что один мужчина должен тебе денег. Генри Мэдисон, – сказал я быстро. Мне нужно было собраться. Мой отец чуял слабость, как кровь в воде, и без колебаний пошел бы на убийство. Его бровь приподнялась. Он кивнул, чтобы я продолжал. — Мне нужно, чтобы ты простил ему долг.

Виктор присвистнул.

— Серьезная просьба. Действительно серьезная. Чей долг ты забираешь на себя? Ты знаешь этого человека?

— Забираю на себя? – тупо повторил я. Конечно, этим все кончится. Я знал, что так и будет. Такие люди, как Виктор Чернов, не делали никому одолжений, не ожидая оплаты.

— В этом мире нет ничего бесплатного, Кирилл, и Мэдисон задолжал нам значительную сумму.

— Я верну тебе деньги. Я найду способ. Мне просто нужно время.

Виктор мрачно рассмеялся, словно я сказал самую смешную вещь, которую он когда-либо слышал.

— Мне не нужны твои деньги. Ты знаешь, чего я хочу.

Я решительно покачал головой.

— Я был бы благодарен тебе за помощь, но я не хочу такой жизни. У меня другие планы. То, ради чего я работал...

— Меня это не волнует, – оборвал меня отец, отворачиваясь от меня.

— Это волнует меня. У меня есть жизнь, стипендия, я... я не хочу этого, – выдавил я.

Виктор остановился и обернулся, чтобы посмотреть на меня. Его темный взгляд был оценивающим. Никто не спорил с Виктором Черновым. Никто из тех, кто рассчитывал жить.