– Вы уважили мою просьбу, гражданин Чудов, теперь я исполню и свою часть сделки, – Баюн заметно расслабился и сотворил довольно ловкий жест. Через секунду в его руках появилось огромное полотенце, какое обычно кладут на траву. – Смею предположить, дел у вас на ближайший час не очень много. Не соизволите ли провести его со мной? По-дружески.

Я лишь хмыкнул и пожал плечами.

– Может быть и нет дел.

– Тогда занимайте своё место, – сказал Баюн и расстелил полотенце, оказавшееся по размеру даже больше, чем я ожидал. – Вам удобно? Может, вам угодно подать подушки?

– Отставить лизоблюдство, – сказал я строго. – Я в армии служил, на голой земле спать могу. Да и что это за язык? Из девятнадцатого века пришли, что ли?

– Нет, – Баюн отрицательно помотал головой. – Я служу, все эти предложения – часть службы. Вы – гость. Я служу и вам. Так завещала Анугираза.

– Значит, законы гостеприимства у анугиров – законы Анугиразы. Я о ней совсем мало слышал. Расскажете?

Баюн призадумался, видимо вспоминая что-нибудь интересное. Учитывая потенциальную длительность жизни высших существ, равную бесконечности (если её не прервать искусственно, разумеется), рассказ об интересном может занять века.

– Вопрос о том, кто такая Анугираза, – риторический. Она – единственная, неповторимая и любимая жена Анугиразуса. Чёрная, как ночное небо, драконица. Любящая мать своих бесчисленных детей. А также соавтор Книги Порока – великого труда, в котором содержатся описания всех пороков и способов кары за них. Обладала острым умом и удивительной интуицией…

Я усмехнулся.

– Настолько удивительной, что не смогла предугадать смерть от руки человека?

Баюн театрально возмутился.

– Извольте не перебивать меня, гражданин Чудов. Третье несомненное качество Анугиразы – умение пожертвовать собой на благо анугиров. Она – невероятно терпеливая женщина, терпением которой пренебрегать, однако, никогда не стоит. Её убили не потому что она была глупа, а потому что она понимала, что таким образом сможет дать всему анугирскому семейству казус белли против любых ненавистных цивилизаций. Политика Корпоративного Человеческого Союза, например, очень сильно изменилась с момента смерти Анугиразы. Надеюсь, вам не нужно объяснять причину.

– Под изменениями вы имеете в виду самоубийственные реформы и войну с нами? Это месть. Я понимаю.

– Именно. Разум Анугиразы после смерти не распался на миллиарды частей, как это обычно бывает. Он отправился в первый мир-измерение и затерялся там среди миров, принадлежащим государствам малых народов, как раз между КЧС и Россией. Говорят, её разум заточён внутри ожерелья редкой красоты с десятью чистыми чёрными бриллиантами. Он предохранён от «смерти», длящейся многие-многие годы и может быть возвращён обратно.

– Если так, то почему Анугиразус просто не вернёт себе жену? Не может достать?

Баюн ответил коротко, но вполне конкретно.

– Пенутрий так решил.

Я лишь кивнул головой. Неудивительный ответ.

– А вы, гражданин Чудов? Я слышал, что вы приняли себя нового и теперь умеете обращаться в дракона, который является смесью анугира и русанара. Каково это?

Баюн задал этот вопрос интонацией особенно учтивой.

– Это странно, – ответил я. – Голова стала работать иначе. Ты чувствуешь, насколько стал тяжелее. Чувствуешь, как витающая вокруг энергия относится к тебе с трепетом. Я и сейчас это чувствую. Человеческая и драконья сущность слились воедино.

– Ваш случай примечательный, гражданин Чудов. Пусть вы и не первый, кто объединил в себе кровь драконов и человека, от вас оказалось гораздо больше проку. На остальных людей драконья кровь влияла губительно, отупляя до уровня зверя. Вас и вашу жену она укрепила, позволила управлять энергией.

– А Сергей Казимирович? Каков его случай?

– Омаров? Он самородок. Один из десятка, кому повезло родиться с силой, которая у людей не передаётся по наследству, и единственный живущий до сих пор с такой силой и в человеческом обличии. Остальных вырвали из пятого мира-измерения другие высшие существа, даже не из нашей галактики. Наверное, только Пенутрий знает, что послужило толчком к рождению столь неординарного человека, повлиявшего на судьбу целого народа – вашего.

– А не может ли быть такого, что в нём тоже есть кровь драконов? Быть может, поэтому он ненавидит их? Потому что они его заставили принять не свою кровь не по его воле?

– Нет, вряд ли. Он чист, ему не понадобилось драконье могущество, чтобы в полной мере обладать собственным. Драконов он ненавидит исключительно в силу их фольклорной злобы. Воспитали его так, что ж тут поделать? Но больно уж иронично, что ненавистник драконов стоит на службе у них.

– Но и Евгений – не злой дракон из фольклора. У него есть Родина – Россия, как и у Сергея Казимировича, как и у меня. Уж ему-то можно доверять.

– Это тоже интересный факт. Хотите поведаю? Русанары в принципе удивительно ловко влились в ваш народ, став его незримой частью. Вы, гражданин Чудов, наверное, не знаете, что «русанары» это название-новодел, которому лишь несколько миллионов лет. Когда-то русанары называли себя «аргисанарами» – «драконами, творящими энергией родства, любви и привязанности». Они не были противоположностью анугиров, творящих яростью, злобой и местью, или шаньлон, творящих энергией ци, долгим и постепенным размышлением и удивительной выдержкой. К чему я? А к тому, что Евгений и его семья действительно приобщились к вашей стране и не имеют ничего общего с фольклором. Хорошо ли это? Решит ваш народ. Относится ли это как-то к Омарову? Несомненно. Знаете, почему?

– Говорите, Баюн, не томите.

– Потому что ему рано или поздно придётся принять данность. Его Родина будет управляться не только людьми, но и русанарами. Его дочь – полудраконица, а зять – полудракон. Его сын – Сын Человечества на службе у Анугиразуса. И будь он хоть трижды величайшим энерговедом человечества, он не способен поменять то, что предусмотрел Пенутрий. Таков сценарий, повлиять на который можно лишь прошением к самому Владыке.

– Постойте, Баюн. Вы говорите, что сын Омарова, Иван – Сын Человечества. Вы про тех гладиаторов с арены?

– Да. Господин Мефодий был очень хорошо знаком с Иваном Омаровым. Непорочный юноша, яро защищающий традицию и порядок в Африке от ненавистной всеми анугирскими семьями Земли западной модели, просто обязан был стать частью нашей Жаркады. Хороший воин, скажу я вам. Пользуется собственными кулаками и ножом. Мечи, щиты, доспехи – всё это не про него. Иная выучка.

– Незавидная судьба, скажу я вам. Но надо же, как всё сложилось. Вся семья Омаровых, значит, прошла через третий мир-измерение. За исключением жены Сергея Казимировича, наверное.

Баюн ничего не сказал и посмотрел на водную гладь. На ней белел плоский серебряный диск искусственной луны, похожей на естественный спутник Земли – собственно, Луну. Это была не Ахтургира, иначе она была бы желтовато-чёрной.

– Вы пьёте алкоголь, гражданин Чудов? – спросил Баюн через пару минут молчания.

– К чему вопрос? – спросил я в ответ.

– К тому, что мне интересно. Я-то не пью, хотя и пробовал. Состояние эйфории в человеческом смысле, знаете ли, чуждо высшим существам и их верным приспешникам. Однако сам Анугиразус, например, всё же испытывал чувство близкой к человеческой эйфории несколько раз за жизнь. Один из них – разрушение западной человеческой цивилизации. Анугиразус много миров Млечного Пути держит под своим контролем, много цивилизаций пало при его жизни и из-за его поступков, но такой радости в его глазах я не видел никогда. Великое Хранилище Порока ежедневно пополнялось тысячами человеческих порочных разумов, семьи Мефоярос, Риптумор и Сангвоморсад устроили праздник – десятилетие кары. Убивали порочных, проливали десятки тысяч литров крови каждый день и праздновали победу над самим Пороком, оскорблявшим анугиров. С тех пор на Земле никто не смел считать дракона порочным существом. Варсайллимы – потомки тех людей, переродившиеся в фелидоидов, – это помнят до сих пор. И по этой причине заслужили анугирскую приязнь.