– Тогда за мной.

Евгения отвела меня в процедурный кабинет, расположенный этажом ниже. Резиденция Евгения вмещает в себя много комнат различного назначения, начиная с приёмного кабинета и спальни, заканчивая тем самым процедурным кабинетом и даже карцером. Не знаю, зачем он нужен, но раз он есть, значит так быть и должно.

В привычной своей манере отвернувшись от руки, я спросил у Евгении:

– Я так полагаю, вы вообще много чего умеете?

Накинув белый халат и натянув перчатки, она ответила:

– Да. Я могла позвать робота, чтобы он сделал тебе инъекцию, но зачем зря лениться, если можно сделать всё самой?

– Добротная стратегия, – я на мгновение нахмурился, когда кожу проколола тонкая игла. – Я всё ещё не понимаю, каким образом работает этот метод вливания вашей крови мне.

– Люди изначально не способны управлять энергией, кроме единичных особей, предрасположенных биологически. Вот так, расслабь руку, придётся посидеть… Высшие существа, сотканные с помощью чистой энергии, не ведают различий между биологическими видами. Способностью изменять материю своими силами они могут внедрить свои особенности любому счастливчику, на кого пал глаз высшего существа.

– Особенности? Что-то ещё, кроме энерговедения?

– С течением эволюции высшие существа дистанцировались друг от друга. Энергия, изменяя материю, творит неповторимые фигуры и узоры в пространстве третьего мира-измерения. Рождённые Пенутрием первоначальные высшие существа, вроде Евгения, Владимира и Анугиразуса уже не являются друг другу братьями. Кровь в них одна, но суть уже совершенно разная. Именно поэтому Евгений и Владимир – русские драконы, а Анугиразус – дракон-каратель. С каждой инъекцией ты, Виталий, приближаешься к нам. В тебе ныне течёт не только кровь отважных русских предков, но и наша кровь – русских драконов.

Я еле слышно вздохнул. В нашей стране нет культа чистоты крови, но сам факт, что меня изначального замещают кем-то другим, равнодушным оставить не мог. С одной стороны, иначе и быть не могло – мне напрямую сказали, что без чужой крови энерговедом мне не быть. Но с другой – всё равно на душе повисло тягостное ощущение, будто меня лишают самого себя.

– Знаете, Евгения, я, наверное, впервые в жизни ощущаю, будто произошло что-то воистину глобальное, – сказал я. – Буквально полгода назад я был простым солдатом. А теперь я здесь, в мире, где были лишь единицы, сижу в процедурном кабинете, обрабатываемый женой возможного Покровителя России. Ничего не предвещало, но всё равно это свалилось на мою голову.

Евгения вытащила из моей вены иглу и, заматывая зажатую ваткой рану (тоже моветон, кстати), улыбнулась.

– Жизнь вообще штука непредсказуемая, – сказала она. – Я думаю, первый русский Посвящённый тоже не думал, что его спасёт Зинаида, выведя из пустыни.

Евгения сняла перчатки и вымыла руки.

– Их история – трудно этого не признать – полна романтизма, – продолжила она. – Зинаида – мягкая и нежная драконица, особенно в человеческом своём обличии. Жаль только, что детей у них с Владиславом нет. Дракон и человек несовместимы. Пока что.

– Пока что? – спокойно спросил я. – У вас в планах есть пунктик о том, чтобы сделать нас с вами совместимыми?

– Уж много миллионов лет как. Опыт Змея Горыныча, что смешивал человеческую и драконью кровь, оказался очень важным.

– Зачем вам это? – спросил я не без тревоги. – Распространить своего брата среди нас? Заместить?

– Отнюдь. Благодаря Евгению мы считаем Россию своей Родиной, поэтому постараемся в меру своих возможностей её укрепить. Умельцы энерговедения способны усилить и так огромный потенциал страны, как однажды это сделал Когерт Вар, обучив своих подопечных варсайллимов пользоваться вар-энергией – суть тому же энерговедению, но с чуть другими законами…

– Вы отходите от темы, Евгения, – прервал я её, чувствуя, что надвигается целая лекция. – Будьте добры вернуться обратно.

– Да, да, извини, – Евгения виновато улыбнулась. – Нам, высшим существам, не привыкать к длинным и томным речам, ибо мы не скоротечны. О чём же я? Ах, вспомнила. Возможность совмещения вас и нас не приведёт к замещению. Это нужно лишь для того, чтобы распространить среди вас умение управлять энергией. Мы, равно как и вы, желаем остаться собой. И хотим вас оставить такими же, какие вы есть.

– Так и представляю себе, как человек возлегает с драконом и у них появляется потомство, – меня передёрнуло от этой мысли. – Из яйца.

– Ты преувеличиваешь и ошибаешься. Во-первых, русские драконы – живородящие млекопитающие существа. Это драконы-каратели Анугиразуса откладывают яйца. А во-вторых, мы умеем превращаться в людей.

У меня и правда в тот момент вылетела эта деталь из головы, пусть доказательство и стояло прямо передо мной. Расслабленно усмехнувшись, я сказал:

– Хм. В таком случае, многое меняется. Нет, правда. Человек всяко привлекательнее большущего дракона, – заметив, как Евгения вопросительно выгнула бровь, я поспешил добавить. – С точки зрения человека, разумеется.

– Я учту, – подозрительно нейтрально сказала Евгения. – В методичке написано, чтобы ты такое в присутствии подданных Владимира не говорил. Прочитай тот абзац несколько раз, чтоб наверняка запомнить. Непростительная наглость – плевать дракону в лицо такими словами.

– Хорошо, я запомню. Извините меня.

Мы, наконец, вышли из процедурного кабинета. По пути в рабочий кабинет Евгения спросила:

– Как там Светлана?

– Которая из них? Человек? Хорошо себя чувствует, ждёт меня домой. Или вы про драконицу?

– Про человека, конечно. Драконица не является субъектом. Она помощница.

– Вы многое пропустили. Сейчас – субъект. Говорит о себе в первом лице, несмотря на запрет.

Евгения сняла с себя расслабленную маску и заметно посерьёзнела.

– Мой муж редко совершает ошибки, но эта – одна из них. Светлану, может, и следовало наказать за неповиновение, но пробуждать в ней вторую личность, пусть даже и случайно…

В глазах Евгении круглые зрачки сменились вертикальными, взгляд её стал обжигающим.

– Раздвоение личности – это страшно. «Червь» уже пытался развязать между личностями войну, благо Евгений успел его отключить. Однако след оставлен, и новая битва не заставит себя долго ждать, если найдутся противоречия.

– Буду честен, Света-драконица не производит впечатление агрессивного существа, которое хочет сожрать свою человеческую сестру, – сказал я. – Она любвеобильна, признаёт авторитет Светы-человека и… Хм, очень странно относится к Сергею Казимировичу, считая его своим отцом.

– В том-то и дело, что агрессия не рождается на ровном месте. Однако высказанные тобой факты говорят лишь о том, что рано или поздно момент, когда начнётся новый виток мысленной эскалации, наступит. Хотя бы из-за тебя.

– Намекаете на то, что обе женщины меня могут банально не поделить?

– Да. Разорвать на две части они тебя не могут, поэтому попробуют устранить соперницу. Многожёнство, как ты понимаешь, они не приемлют, равно как и мы, ибо, во-первых, так нельзя по закону морали и нравственности, а во-вторых, получать лишь половину любви мужчины ни одна из них не захочет. Да и ты сам вряд ли бы захотел любить двух женщин разом, верно?

– И что делать тогда? Уничтожить одну из них? Попробовать вновь слить воедино?

– Уничтожение одной повлечёт уничтожение другой. А по поводу слияния – они и так являются единым целым. Я же говорю, суть не в том, что одна «отделилась» от другой, а в том, что жить сразу двум в одной голове тяжело. Это борьба за жизненное пространство.

– Вы всё ещё не предложили вариант решения проблемы, – сказал я чуть более сердито. – Вы сами накуролесили, теперь, будьте добры, решите эту ерунду.

– Если вариантов с нашей стороны не последует, Виталий, решение останется за тобой. Именно ты в критический момент должен будешь выбрать, кого любишь больше – человеческую женщину или драконицу, – сменив зрачки с вертикальных на нормальные, словно ставя точку в разговоре, она добавила. – А теперь иди за мной, сошьём тебе нормальную одежду, в которой не будет стыдно явиться на встречу с Владимиром.