И как же труден и далек
Путь одинокий чрез пустыню.
- Застрелите меня кто-нибудь! – тихо простонала я.
Н-да, такого я просто не ожидала. То, что Бен гордо именовал ранчо, на самом деле представляло собой убогий клочок плохо обработанной земли. Слева от поля располагались ветхие хозяйственные постройки, из которых доносилось явно предсмертное мычание коров.
«Он их, что не кормит?» - раздраженно подумалось мне. Сделав шаг, я сразу вступила в коровью лепешку, и взвыла с досады. Испражнения коров густо лежали и благоухали на всех подходах к дому. Теперь я точно никогда не заблужусь, пахучие лепешки укажут мне путь домой.
«Спокойно Эшли, это к деньгам» - уговаривала я себя, оттирая о траву туфлю.
На небольшом холмике стоял какой-то на редкость неказистый домик. Слово жилой для этой хижины Дяди Тома техасского разлива, не подходило. Во время долгого пути я мечтала об одном: поскорее принять душ и завалиться спать. Но открывшийся передо мной вид, говорил о том, что, ни ванной, ни кровати здесь, в принципе, быть не может.
Дорога сюда меня сильно измотала. Когда я подлетала к Хьюстону, самому крупному городу Техаса, погода стояла солнечная и ясная. Больше получаса, пока снижался самолет, я рассматривала знакомые места и радостно привыкала вновь к огромному количеству незаселенных пространств, к великому множеству рек, озер, и даже болота мне нравились. Местность могла бы показаться унылой, но для меня в ней было скрыто тайное очарование родного края.
Техас просто немыслимо не любить. Недаром же говорят, что тот, кто уехал из Техаса, обязательно возвращается. Такой роскоши и разнообразия природы не встретишь нигде. Впрочем, отношения с местной флорой и фауной у меня не складывались точно так же, как и на Аляске. И, тем не менее, встреча с койотом в сравнении с разъяренным гризли мне казалась более перспективной в плане выживания.
Впрочем, больше всего штат одинокой звезды притягивал меня зноем, и тем неповторимым ароматом романтики, которым был пропитан сам воздух. Здесь чувствуется дух истории, он витает над прериями, путается в дубовых лесах, перелетает верхушки гор, вьется над бесконечными пустошами, и, наконец, перед глазами сами собой всплывают образы потертых ветрами ковбоев, бесстрашных рейнджеров и отчаянных женщин. И потом, таких открытых и дружелюбных людей, как в Техасе, не встретишь больше нигде.
После прилета, неловко подхватив чемоданы, я поехала на автостанцию. И купив билеты на автобус, отправилась в дальний путь. Наверняка, все знают, что если хочешь выехать из Хьюстона, хоть к морю, хоть в горы, поедешь по трассе № 10. Это шоссе тянется через всю страну от Калифорнии до Флориды. Мне предстояло проехать около 700 миль на рейсовом автобусе.
За время поездки я засыпала и просыпалась несколько раз. Мозг отказывался работать, мысли застыли и мутным желе вяло болтались в измученной недавними переживаниями голове.
Пейзаж за стеклом менялся с каждым моим пробуждением. Если в Хьюстоне тянулась степь, то в Керрвилле начиналось буйство зелени, горы и леса. А ландшафты западного Техаса были совершенно не похожи на его восточную часть, они скорее напоминали нечто мексиканское. Здесь часто встречались нефтяные скважины, иногда попадались заброшенные города. Я знала, что поближе к Эль Пасо начнутся уж совсем космические пейзажи. Каменная равнина, усыпанная холмами-параллелепипедами.
Старборк находился в 20 милях от национального парка Гваделупе Маунтингс. Горы уже виднелись на горизонте. Усадьба Режины располагалась немного восточнее, захватывая более плодородные земли. Чем неизменно вызывала зависть у соседних ранчеров. Количество осадков, выпадающих в данной местности, было крайне скудно. Но и здесь Режине повезло, дед нашел подземный источник с вполне пригодной для питья водой. Режина-касл можно было назвать автономным государством с собственной водой, ветряной электростанцией, границами и закрытостью для посещений посторонними. Именно данный факт мне нравился больше всего, в доме бабки, я была как принцесса в своем королевстве
В сумерках я добралась до цели. За пять лет здесь ничего не изменилось. Старброк представлял собой типичный сельскохозяйственный городок западного Техаса.
Около половины его жителей мексиканцы. Они традиционно жили большими семьями, а по воскресениям шумной толпой ходили в церковь, расположенную в центре города. Я была знакома с большинством мексиканских семей, я ведь тоже католичка, но не рьяная. Дед с бабушкой были убежденными атеистами, они вообще не признавали существование Бога. Мари придерживалась иной точки зрения. Посему ей пришлось крестить меня в другом городе, под покровом ночи, выбрав мне в крестные служащих при церкви. И все для того, чтоб Режина не узнала. Уж за что моя бабка была обижена на Бога, я не знаю. Только в конце жизни, перед самой смертью, она с Теодором стала ходить в церковь, и то мне, казалось, что это был глубокий реверанс Грегу, человеку верующему.
Проживали в городе и метисы, наполовину мексиканцы, наполовину индейцы, здесь их называют местизо. В основном они держались особняком.
Остальная часть населения также была представлена весьма разномастно. Здесь жила семья Дилени. Типичные анголосаксы, старожилы городка и владельцы самых лучших бычков во всей округе. Манфрид Кофр, владелец местного автосервиса, чистокровный немец. Жил здесь даже китаец, мистер Чо, горький пьяница, по прозвищу огонек.
В самом городе и его окрестностях, конечно же, все ездят верхом, у каждого есть своя легкая тележка для упряжи. Кстати единственный вид транспорта не вызывающий панического страха, для меня - лошадь. Я неплохо ездила и перепрыгивала через препятствия, заставляя маму тревожно охать. Ее любовь к «Унесенным ветром», выходила для меня боком. Мари все время опасалась, что я разделю судьбу Бони Батлер. Дед же наоборот подсмеивался надо мною, приговаривая: «Вишенка моя, как может такая смелая амазонка, бояться автомобиля. Он же не лошадь, у него нет мозгов, и он не кусается!» Я оставалась при своем: правильно не лошадь, мозгов нет, и в этом вся проблема. По ходу моих мозгов для вождения машины ямаловато. «Ты боишься, что тебя собьют?» - терпеливо спрашивал дед. «Нет, я боюсь, что собью я» - хмыкала я в ответ. Дед закатывал глаза и сквозь смех говорил: «Эшли, ты неисправимая альтруистка».
Все мужчины в городке одевались практически одинаково. В соответствии с техасской модой. Плотные синие джинсы поверх сапог, сверху рубашка с гесточкой, заправленная в штаны. Пояс должен быть с огромной бляхой предпочтительно из серебра.
Сапоги – это вообще отдельная песня. Их тщательно выбирали, и покупали на каждый случай разные. Благо в Эль Пасо есть обувная фабрика специализирующаяся, именно на таких особых сапогах. Они изготовляются из мягкой кожи, оленья и коровья для сапог на каждый день, крокодиловая для выходных дней. Сапоги должны сидеть как перчатка на руке.
Ах, да я совсем забыла о самом главном украшении местных мужчин. Стетсон, шляпа с большими полями. За долгие годы у меня сложилось четкое впечатление, что ее не снимают даже на ночь. Хотя данный головной убор и не лишен практичности, он защищает от солнца и предотвращает потение головы, а у некоторых слишком горячих, расплавление мозгов.
Особо следует упомянуть о двух главных развлечениях в городе. На центральной площади располагаются: клуб для танцев и дом родео.
Танцы занимают особое место в культуре городка. Клуб для танцев, скорее напоминает огромный амбар, в котором по выходным и праздникам собирались практически все жители Старброка. Молодежь тряслась под современные ритмы. Люди постарше, предпочитали кадриль под живую музыку. Маленький оркестр, состоящий из банджо, скрипки и гармошки, пользовался большим уважением. У нас была даже своя певица, полноватая мексиканка, Мартина Лопес.
Дом родео – детище Ленса Дилени. Еще один огромный амбар, пол которого засыпан песком, а вдоль стен располагаются скамейки для зрителей. Родео проводились регулярно. Я помню лишь некоторые виды соревнований. Но особо мне запомнилось развлечение, проводимое под конец соревнований. А вернее, пожалуй, не мне, а всем зрителям. На поле выпускают козу с привязанной ленточкой на хвосте, за которой гоняются дети, приз - бесплатный килограмм конфет. В моем случае, не я, а коза с бешеным блеяньем гонялась за мной по всему амбару, а потом и снаружи. После того как меня поймали вместе с козой, где-то через две улицы, я горько рыдала на груди у Режины, и клялась, что больше никогда не пойду на родео из-за такого позора. Старый Рон Фишер высказал тогда странную мысль по поводу случившегося: «Не огорчайтесь миссис Ламар, по-моему, животные просто бояться Эшли, вот и стараются ее отогнать. Наверно, все дело в красных волосах». Режина почему-то очень расстроилась, услышав такую отповедь. Теперь, я понимала, что старик невольно попал в точку, возможно и в правду живность инстинктивно чувствовала во мне опасность, хищника способного разорвать.
