— Ну что, Дмитрий Александрович, доволен? — обратился к моему деду Николай Петрович.

— Да знаешь, Коля, честно говоря, доволен. Конечно, стань мой внук признанным главой рода Кутыевых, тоже было бы неплохо, но и проблем бы это принесло немало. Не готов он пока, а я не готов уже взваливать на себя такую ношу, — дед тяжело вздохнул, показывая всем своим видом, что возраст и здоровье уже не те для таких важных дел.

— Понимаю, но не согласен. Кто же в здравом уме отказывается от власти и денег? Знаешь же поговорку: своя ноша не тянет! Думается, ты просто себя так утешаешь, — он крепко хлопнул деда по плечу, — ну да ладно, как вышло, так и вышло.

Они попрощались, крепко пожав друг другу руки, и коллега деда уехал.

— Ты действительно рад, что так получилось, или Николай Петрович был прав, и ты так себя успокаиваешь? — спросил я, когда наш кортеж выехал по направлению к дому.

— Признаюсь честно, слегка расстроен. Прав Николай. Род Кутыевых — это деньги и власть. Да, пусть ты пока неотесанный, но это бы со временем прошло, — дед задумчиво посмотрел на меня, — твои шансы были высоки, ведь, по сути, ты — прямая ветвь Кутыевых! Ты должен был пройти ритуал! Точнее, мог пройти. Никто не знает, что является критерием выбора амулета. Бывало не раз, что он выбирал людей, не имеющих никакого отношения к роду, но в дальнейшем все понимали, что выбор был правильным, — в его голосе звучали обвинительные нотки. Как будто это я был виноват и по дурости своей завалил очень важный экзамен. Но за время общения с дедом я уже привык не обращать внимания на его грубости. Вот такой он был — грубый и обидчивый, но при этом отходчивый.

Некоторое время мы ехали молча. Дед задумчиво жевал свои губы и смотрел в окно.

— Не понравился мне этот шкет из Геникона. Что он там делал с амулетом один? И с Несмеяновым он явно знаком. Это дело плохо пахнет, — высказавшись, он снова замолчал, не ожидая от меня ответа.

— И что нам делать? — Честно говоря, мне не хотелось становиться во главе рода с недовольными вассалами. Пусть род и с историей, но он больше десяти лет был в забвении. Половина предприятий развалилась, другая управляется не пойми кем. Да там одни проблемы, которые пришлось бы решать мне. Возможно, проживи я всю жизнь в этих реалиях, зубами был бы готов рвать за такую возможность, но моя юность прошла вне мира аристократов. Пока меня все устраивало, и мои планы самому строить свою жизнь и всего добиваться своими силами потихоньку воплощались. Так что я не видел смысла унывать.

— Уже ничего не поделать. Родовой амулет сделал свой выбор, — негромко ответил дед, так что я едва расслышал его слова.

Всю оставшуюся дорогу мы проехали в тишине. Я решил не делиться с дедом своими подозрениями насчет Олега Семеновича. Тем более, прикрыв глаза и прокручивая свои воспоминания, я все четче видел, что в момент, когда я практически наладил диалог с амулетом, именно мастер Геникона каким-то образом смог причинить ему боль, из-за чего меня и ударило магией. Зная деда, я был уверен — он наверняка полезет разбираться в этом деле. Это может создать кучу проблем — и ему, и, в дальнейшем, мне. Эта мысль меня рассмешила. Все-таки прав дед — в душе я совсем не дворянин. Мне проще забыть и умолчать, чем с дворянским гонором доказывать свою правду, не думая о последствиях, — ведь дворянская честь важней!

Утром занимался магией. Дед после истории с неудачной попыткой обучения достал учебник для уровня «средний ученик». Содержимое этого учебника — просто какой-то кошмар! Все написано сухим языком, перемежается кучей непонятных терминов, и вообще создается впечатление, что он написан так, чтобы точно запутать по максимуму. Но главное — там были схемы плетения магических заклинаний. Это мне и было нужно.

Осветительный шар вышел с третьей попытки. Шар для обогрева получился почти сразу. Вот с плетением щита на уровне груди и на расстоянии от тела возникли проблемы. Его необходимо делать двумя руками одновременно и при этом оставлять нити подпитки. В этот день я так и не смог его полностью освоить, но принцип понял. Думаю, в ближайшее время осилю.

Приехала Ефросинья и сообщила, что строительство сцены уже заканчивают, и надо ехать в банк — снимать деньги и расплачиваться. К тому же, уже поступили некоторые работы на конкурс граффити, надо посмотреть и встретиться, пообщаться. Оказалось, что людей, способных нарисовать картину, в Хадыженске всего три человека. Во всяком случае, именно столько придет к нам на встречу. Все нормальные умельцы стремятся свалить из нашей провинции в город покрупнее. Кто-то в Екатеринодар, кто-то в Москву или Киев, а большинство грезит Санкт-Петербургом — городом, где по-настоящему ценят творческую молодежь. Есть, конечно, возможность кинуть клич и в столице княжества, но тогда все это дело затянется. Так что решил в итоге не устраивать никакого конкурса, а просто нанять нужных умельцев и заплатить им деньги.

После банка приехали на фабрику и сразу прошли во двор. Работа у мастеров спорилась и кипела. Сцена действительно оказалась почти достроена. К нам подошел один из строителей.

— Добрый день, Ефросинья, — поздоровался он с моей помощницей, — здравствуйте, ваше благородие, извольте принять работу. Практически все готово, — мы подошли к сцене.

— Это бригадир, — кивнула мне на него Ефросинья. Хотя это и так было понятно.

На вид вполне крепко и надежно. По размерам меня тоже устраивает. Думаю, это то, что нам надо.

— Быстро вы! — произнес я, забираясь по ступеням, расположенным справа, на сцену. Попрыгал по упругим доскам, прошелся взад-вперед. Не знаю, что еще от меня требуется, и к чему тут стоит присматриваться и придираться, но выглядит все крепко и надежно. — Отличная работа!

— Да чего там, — махнул рукой бригадир, — материалы привезли, а сколотить все не сложно. Электрику вот сегодня с утра закончили, — он ткнул пальцем в розетки, защищенные от воды, и еще раз осмотрел результат работы своих сотрудников. — Вы же решили сцену насовсем оставить?

— Есть такая мысль, — согласился я с ним.

— Тогда правильно было бы сделать навес. В виде полукруга. Он и от солнца защитит, и от дождей. Да и покрасить бы все. Сейчас доски просто пропитаны специальным составом от гниения и жучков. Мы можем это все сделать. Но краска будет сохнуть дня два-три, а мне сказали, что сцена нужна будет послезавтра, — он развел руками, как бы извиняясь.

— Думаю, вы правы — и с навесом, и с покраской. Давайте тогда запланируем это дело на понедельник. У вас найдутся время и люди?

— Да, конечно. Все сделаем в лучшем виде! — воспрянул бригадир.

— И еще думаю — а не сделать ли нам вдоль стен небольшие деревянные помосты в виде ступенек? Чтобы можно было ходить, сидеть, лежать. Думаю, выйдет красиво и удобно, к тому же, людей поместится гораздо больше, все-таки двор не такой уж и большой.

— Вы, ваше благородие, нарисуйте, а мы все посчитаем и сделаем. Ребята у меня рукастые, можете не сомневаться! — Бригадир расплылся в широкой добродушной улыбке.

Закончив со строителями, отправились к Сергей Сергеевичу. Надо же нанести визит вежливости, все-таки он тут директор. Послушали полчаса его нытье по поводу того, что стало слишком шумно во дворе, и народу много, и вообще мешаются ему тут! Пообещал, что дальше будет еще веселее. Его хмурое лицо привело меня в хорошее настроение.

Засели с Ефросиньей в комнате, которую нам выделили, благо свободных помещений в здании управления хватало. Долго чертили варианты помостов. Конечно, по-хорошему стоило бы обратиться в какое-нибудь агентство по дизайну, но я решил обойтись своими силами. Тем более, хорошо представлял, что я в итоге хочу получить. Ничего, справимся своими силами.

— Теперь нам надо придумать название всего нашего арт-пространства и какой-нибудь символ! — закончив чертежи, я откинулся на стуле.

— Название? — Ефросинья удивлено посмотрела на меня. — Я как-то не подумала об этом.

— Может быть, что-то, связанное с городом, историческое. Или с этим местом. Что тут раньше было?