— Давайте поговорим пока просто, без камеры, — попросил её я, и она сразу убрала телефон.

— Ну, давайте, но вопросы у меня те же. Как вы себя ощущаете, стоя выше большинства жителей нашего города? Вы богаче и знатнее любого хадыженца, — произнося все это, она внимательно смотрела на меня. Удивительно, как Ольга преобразилась в эти мгновения. Из простой провинциальной девушки резко превратилась в акулу пера, охочую до скандалов. Это было неожиданно и не особенно приятно. Будь я действительно подростком, наверняка бы растерялся.

— Не знаю, — честно признался я, — пока еще не успел распробовать свою избранность, — слегка пошутил в ответ, но взгляд Ольги оставался серьезным и даже несколько осуждающим. — В Екатеринодаре я живу достаточно просто и скромно. По ночным клубам не хожу, на светские мероприятия меня не приглашают. А в Хадыженске вообще давно не был. Вчера встретился с местными ребятами, столько не виделись, прошлись по магазинам. Вот, кроссовки купил, — я кивнул на свои ноги, обутые в новые кроссовки, — рублей за пять, вроде. Думаете, слишком роскошно? Немногие могут себе позволить? — Я добавил немного яду в свой голос — в эти игры могут играть и двое.

— Понятно, — немного скисла она, — я с утра пробежалась по светской хронике, что-то вас там не упоминают. А как же приемы у дворян? Вы же наследник, должны посещать… Хотя, если у вас дар только открылся… — Ольга резко потеряла ко мне интерес и отвернулась к окну.

— Ну, если между нами, наш род не так уж и известен. Если я правильно понял деда. Я живу обычной жизнью — хожу в школу, читаю книги, лазаю по сети. Абсолютно обычная жизнь обычного подростка, — мне почему-то стало обидно, что я не оправдал её ожиданий скандала и не выдал рассказа о веселой жизни, полной вседозволенности. Умом понимаю, что девушка просто искусно манипулирует мной, даже вот эта резкая потеря интереса — продуманная ловушка, но все равно почему-то захотелось доказать Ольге, что я достоин её интереса. С трудом подавил в себе это нерациональное желание.

— Скучно, так у нас не получится яркого интервью, — она покачала головой, глядя на меня с сочувствием.

— Так, вроде, и не планировалось? — удивился я. — Пантелей Семенович сказал, что вы просто снимете небольшой сюжет, как я посещаю больницу.

— Ну да, но так не интересно! — Ольга обиженно надула губы и стала выглядеть, как маленькая девочка. — Я почти каждый день снимаю такие сюжеты, — слегка понизив голос, с заговорщическим видом произнесла она, — хочется чего-то поярче. А вы — мой первый знакомый дворянин. Ведь должно же быть в вашей жизни что-то другое, не такое, как у простых людей. Вон, у вас домина какой, машины, охрана. Да! А зачем вам охрана? — Девушка уставилась на меня, ища следы хоть какой-нибудь сенсации.

— Да не знаю, — снова пожав плечами и приняв скучающий вид, ответил я ей, — наверное, для статуса.

— А почему у вас тогда рука в гипсе и голова забинтована? Вы подрались?

— На меня напали, но я ничего не мог с ними поделать. Вырубили парой ударов, — несмотря на столь невинный вид, у Ольги явно есть талант к работе репортера. Чувствую, придется с ней держать ухо востро.

— Это дворянские разборки? Я читала, что у благородных все непросто! Или, может, вы заступились за девушку?

— Да нет, просто хулиганы, — мне не хотелось развивать эту тему, но, к счастью, мы уже приехали.

Здание больницы выглядело обыкновенно. Двухэтажный дом безо всяких украшений, с широкими окнами. Внутри все было чисто и опрятно. Меня сразу отвели в кабинет, оставив сопровождающих за дверью. Целитель осмотрел мои руку и голову и позвал медсестру. В четыре руки они быстро избавили меня от гипса и бинтов. Все дело заняло минут пятнадцать. Скучно и рутинно, меня явно не выделяли из общей массы пациентов, что было правильно.

На пороге Ольга попросила меня попозировать, как я вхожу и выхожу из больницы. Сняла пару дублей.

Время было еще раннее, и я пригласил начинающего блогера в кафе, которое располагалось практически напротив. Как-то у нас общение сходу не заладилось, и не хотелось на такой ноте его заканчивать.

За чашкой кофе Ольга наконец-то расслабилась, и на втором пирожном разговор пошел более свободно.

Девушка выросла в небольшом селе в двадцати километрах от Хадыженска, ездила сюда в старшую школу. Увлеклась съемкой и завела свой блог. Оказывается, у нас в городе есть очень крутой дом молодежи, содержащийся на деньги моей семьи. Там она проводила все свободное от школы время и освоила видео-редактор. Дома у Ольги не было ни компьютера, ни сети. А здесь — такие возможности. За что она недолюбливает дворян, я так и не узнал, возможно, просто классовая неприязнь или банальная зависть: у одних есть все, а у других — ничего.

Дом молодежи меня заинтересовал, и, доев третье пирожное, Ольга любезно согласилась сопроводить меня и все показать.

Дом молодежи выглядел мрачно и монументально. Высокое здание из серого камня расположилось на небольшой площади, нависая темной громадой над окружающими небольшими особняками. Зайдя внутрь, я с удивлением окинул взглядом огромный холл и широкую мраморную лестницу, наличие которых снаружи было трудно предположить.

— Ничего себе, — присвистнул я.

— Вы здесь не были ни разу? — ехидно уточнила Ольга. — Между прочим, сие место носит вашу фамилию — дом молодежи Шуваловых.

— Да вот, как-то не довелось.

— Идемте за мной, поднимемся в наш кабинет, покажу, что здесь и как, — она легко взбежала по лестнице на второй этаж. Пройдя пару дверей, мы оказались в компьютерном классе. Вдоль стен стояли столы с компьютерами. Парочка была занята подростками, а в торце большого зала стоял стол, на который были направлены камеры. За ним висел зеленый экран.

— Тут вы и снимаете свои интервью? — кивнул я в сторону камер.

— Да, и не только я. У нас на выходных все время расписано, но сейчас лето, и ребят в городе не слишком много. Большинство на сборе урожая, не до съемок. Надо деньги зарабатывать.

— Я слышу в ваших словах укор? — на всякий случай уточнил я.

— Да ну, что вы! Просто констатация факта. Не всем везет родиться в богатой семье, — она невинно пожала плечами и с вызовом посмотрела на меня.

— Не всем, — я согласно кивнул, — но у многих есть возможность дать своим детям подобный шанс. Правда, зачем? Ведь потом их детей станут упрекать, что родители, вместо того чтобы сидеть ровно и не развиваться, старательно трудились, чтобы дети росли в достатке, — мне надоел этот разговор, и я, развернувшись, не прощаясь, вышел из комнаты. Чувствую, что Ольгу мне не переубедить. Не знаю, почему, но она видит во мне мажора, у которого полно денег и возможностей делать все, что хочется. Хотя сама она не выглядит бедной родственницей, которой с трудом удается раздобыть денег на еду и одежду.

Знала бы она, в каких условиях я жил в детстве. В маленькой однокомнатной квартире на окраине Москвы. Для меня была праздником покупка новых кроссовок. Но, думаю, ей все это знать незачем, да и вряд ли интересно. У нее в голове уже сложилось мнение обо мне. Особняк, машина, охрана. Негодяй и мажор.

Пока я спускался по лестнице, до моего слуха донеслись отголоски музыки — гитара! Я мгновенно замер, насторожившись, и начал озираться, пытаясь вычислить верное направление, что было сложно. Переборы гитары отражались от высоких потолков и мраморного пола. Кто-то явно врубил дисторшен и наяривал что-то, похожее на «Нирвану». Блин, я в этом мире не слышал подобной музыки и был очень удивлен и обрадован. Включив дедукцию, решил, что, скорее всего, играют в подвале — где же еще располагаться репетиционной базе? Конечно, я оказался прав.

Открыв дверь, уверенно зашел в комнату, где ревела гитара. Ребята все были молодые. Лет пятнадцать-шестнадцать. Чуть младше меня. Они были настолько увлечены, что не заметили моего вторжения в их святая святых.

— Привет, — крикнул я, пытаясь перекричать ревущие колонки. Мне это удалось. Один из гитаристов резко остановился и удивленно уставился на меня. — Извините, просто услышал вашу игру и решил зайти. Что вы такое чудесное играете?