Весь оптимизм и уверенность в мире не могли скрыть факта, что он умрёт, врезавшись в землю. И от Брэндона останется мокрое пятно. Он видел свою гибель в безумном полёте Эйми, слышал в её панике, каким-то образом исходящей от неё к нему. И тут ему пришло в голову:

«Я умею летать. По крайней мере, раньше умел, но вопрос в том, смогу ли перекинуться, снова став гибридом, когда встретил Эйми? Есть там кто-нибудь?»

На секунду ему послышался мотив Pink Floyd в этой фразе.

«Да. Я всегда здесь».

Он заметил, что в словах аллигатора, похоже, больше не было протяжных «С». Когда он научился контролировать акцент?

«Аллигатора больше нет. Есть только я. Мы едины».

Не самая здравая мысль, которую ему доводилось слышать, но нет смысла придираться.

«Хочешь мне помочь?»

«Ты имеешь в виду крылья?»

Что угодно. То есть его другая сторона потеряла акцент и приобрела чувство юмора?

Он закрыл глаза, чтобы не обращать внимания на приближающуюся землю. Широко расставленные руки и ноги могли замедлить падение. Сначала он ничего не почувствовал. Почему не работает? Он заставил себя отключиться от внешнего мира и потянуть за ту часть себя, которая раньше была домом для зверя, за исключением того, что его там не было. Куда он делся?

«Теперь всё едино».

Вот снова, утверждение, что они не две сущности. Какая странная концепция. У него и зверя всегда были разные мысли, хотя они и делили одно тело.

«Уже нет».

«Это означает, что нет никакой границы между человеком и зверем».

«Не означает. Это утверждение. Всё едино».

Если это правда, то менять облики так же просто, как двигать конечностями. И раз. Ой. Всё ещё чертовски больно. Плохая новость: он потерял чёртову рубашку, и стало холодно. Хорошие новости?

«У меня есть крылья».

Раздался свист. Брэндон ухватился за воздушные потоки, делая петлю с опором на инерцию. Его крылья расправились, ловя воздух.

«Ты не умер!»

Восторженное восклицание поразило его почти физически, и он отпрянул. Он посмотрел вверх и, несмотря на тёмное небо, увидел серебристую полосу, направляющуюся к нему. Он ни за что не позволит ей снова схватить его. Для одного дня ему хватило унижения.

«Куда ты? — спросила она. — Нам нужно вернуться в самолёт».

Обратно в эту смертельную ловушку? Нет, спасибо.

«Нет, спасибо? Как вежливо».

Она только что прочитала его мысли?

«Не совсем так. Больше похоже на то, что ты не очень хорошо их скрываешь».

То есть все могли его слышать? Как это ужасно.

«Не все. Только я, потому что мы связаны».

— Ты хочешь сказать, что я слышу тебя, потому что читаю твои мысли?

Брэнд заговорил вслух, потому что эта штука с разумом казалась чертовски неправильной.

«Ты слышишь только те мысли, которые я проецирую на тебя».

«Вот так? — Он прищурился и спроецировал одно сообщение. — Не хватай меня, как мышь».

«Не нужно кричать. Я тебя прекрасно слышу, и ты меня прекрасно слышишь. Не буду я хватать тебя, если перестанешь улетать и вернёшься со мной в самолёт».

Проблема в полёте обратно, в том, что самолёт сейчас казался не самым безопасным. Он видел, как тот клонится к земле, собираясь совершить аварийную посадку. Только идиот мог вернуться на борт. Брэндон взглянул на Эйми и заметил, как она вытянула шею в сторону самолёта, внутри всё ещё находилась её семья.

«Давай спасём их».

Её мысленный вопрос звучал искренне смущённо. Спасти их от чего?

«Крушение. Смерть». — Когда она моргнула полупрозрачными веками, он добавил несколько подсказок.

«То есть, взрыв и смерть». — Он всплеснул руками.

Она рассмеялась, нырнула и закружилась вокруг него, её тело парило на воздушных потоках, близко, но, не касаясь его. Это странно эротично.

«Самолёт не взрывается. В этом районе полно мест для посадки. И даже после сильного удара, мы не хрупкие. Сильвергрейс сильны. Мы выживем. Мы всегда выживаем».

Как зловеще. Но в каком-то смысле напомнило о клане Мерсеров. Как часто говорила бабушка:

«Да, мы попадаем в дерьмо, но когда что-то случается, мы всегда поднимаемся и умудряемся укусить кого-нибудь за хвост».

«Что же, если не беспокоишься о них, зачем хочешь присоединиться к ним? Я, например, предпочёл бы отказаться от самолёта».

Он не настроен на падение с высоты в несколько тысяч футов.

— Уверена, виверн, которые доставили бы неприятности, не осталось.

— Это были виверны?

Гораздо менее устрашающие существа.

— А та, с которой ты сражалась в конце, дракон, как и ты?

Он мог падать, и мог не уловить части того, что произошло между Эйми и красным противником. Другой дракон просто исчез — рассыпался пеплом и унёсся прочь.

«Красный дракон не такой красивый, как я. И не такой талантливый, учитывая, что я выиграла».

Кто из них взмахнул кулаком? Или когтём?

Его должна ужаснуть сила, которой обладала Эйми. Должно, по крайней мере, заставить уменьшить член в размере, что совершенно не уместно в облике существа, учитывая, что его член и яйца уменьшились. Травмирующим было впервые увидеть это, и Брэндон впал в лёгкую депрессию.

«Рад сообщить, что я всё такой же большой. И будет больше».

— Предлагаю бросить твою семью и заняться делом.

«Хорошо». — Её ответ пришёл незамедлительно.

Всё казалось довольно просто. С другой стороны, возможно, на согласие были причины.

Если бросить девочек Сильвергрейс на борту, они не окажутся рядом с его дядей.

Отличный план. Однако Эйми всё равно остаётся в опасности.

«Мне нужно обеспечить её безопасность».

Или он может проверить, что она ещё жёстче, и вряд ли обрадуется, если он попытается исключить её из игры. Рыцарство боролось со счастьем. Защита её разозлит, ведь тогда, Эйми подумает, что Брэндон считает её неспособной быть его парой. Но он знает, что она справится. Вероятно, лучше него. Она отлично справилась с нападением. Никаких слёз или истерик, никаких ударов сковородкой или использования серебряной картечи. Эйми сражалась без оружия, голыми руками. И выиграла.

Только идиот не захочет, чтобы она играла в его команде.

Тем не менее, он должен попробовать.

— Ты уверена, что хочешь их бросить? Мне казалось, ты говорила, чтобы сестра и кузины присоединились к миссии дня рождения.

«Больше славы и награды, если справимся сами».

Хороший довод. Забавно, что его согласие совсем не казалось странным. С другой стороны, кто не хочет большего вознаграждения? К слову о том, чтобы получить что-то ценное, он перевернулся на, позволив крыльям трепетать и шевелиться в воздухе, чтобы видеть Эйми, парящую рядом по потокам. Он не мог отрицать, как ему это нравилось.

Не впервые он летит с кем-то, но он предпочёл забыть о бешеной страхолюдине, с которым Биттех пытался спарить его. Нескольких миссий с этой психованной рептилией, неудачной версией Брэндона, как любил напоминать ему дядя, достаточно, чтобы заставить увидеть заслугу в усмирении бешеных домашних животных.

Полёт с Эйми оказался интересным, во-первых, потому, что рядом с ней он чувствовал себя меньше. Но не возникло впечатления подавления, когда она скользнула над ним, её фигура отбрасывала тень, заслоняя звёзды.

— Кажется, я не слышал объяснений, почему ты такая большая. Я видел, как некоторые люди бросают вызов законам науки, особенно медведи. Они здоровые, но их медведи ещё больше. Но ты, ты размером с…

«Скажи дом, и я тебя съем».

— С дом. Дай знать, во сколько обедаешь, и я спущу штаны. Вероятно, это самая большая наглость, которую он сказал женщине за последние годы. Грубо. Грязно. И по какой-то причине ему это показалось абсурдно смешным. Поэтому он рассмеялся. К его удивлению, она послала ему мысленный смешок, и в этот момент он понял кое-что интересное. Эйми может быть драконом, но оставалась женщиной, которую он встретил. То, чем она может стать, не отняло у неё чувства юмора и целеустремлённости. Он понял, что испытывает перед ней скорее благоговейный трепет и вожделение.