Я хватаю и перемещаю Фрэнки на свои бедра. Она делает меня таким чертовски твердым. Мне нравится, что она безжалостна, но в то же время покорна в спальне.

Я запускаю пальцы в копну ее волос и сжимаю их в кулак. Откидываю ее голову в сторону, обнажая безупречную шею.

— Для плохой девочки ты делаешь меня таким чертовски твердым.

— Не знаю, Миллер, мне кажется, тебе нравится меня шлепать.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, но вместо этого затягиваю губу Фрэнки между зубами и кусаю.

— Тебе нужно преподать урок. Вставай.

Я откидываюсь назад и жду, когда она оттолкнется от моих бедер. Как послушная шлюха, она так и делает. И мне это чертовски нравится.

Френки

Я сильно ударилась о стену, когда Миллер с легкостью одолел меня и с грохотом рухнула на пол.

Он крепко обхватывает меня сзади, одной рукой за талию, а другой связывая запястья за спиной. Я прижимаюсь к нему, его горячее дыхание касается моей шеи, а его нос — моего бьющегося пульса. Я пытаюсь сопротивляться, но его хватка становится все крепче.

— Если ты будешь сопротивляться, это будет ванильный трах для тебя. Это то, чего ты хочешь, Фрэнки, медленный трах? — В каждом его слове сквозит жестокий сарказм. Я не могу придумать ничего хуже, и он это знает.

Рука на моей талии отдергивается, но его вес все еще давит на меня.

— Не шути со мной, Миллер.

Коварная улыбка в периферийном зрении останавливает мою очередную угрозу. Он ослабляет галстук и, сняв его, обматывает вокруг моих запястий эффективным, тугим узлом. Он настолько тугой, что вгрызается в кожу. От предвкушения у меня между ног нарастает напряжение.

Другим кулаком он обхватывает мои волосы, откидывая голову назад и выгибая шею с такой силой, что по телу проносится долгожданная боль.

— Как редко я вижу тебя такой послушной. Теперь наклонись.

Он делает шаг назад, позволяя мне наклониться вперед, и я неловко прижимаюсь лицом к стене, раздвигая ноги. Его рука все еще крепко обхватывает мои волосы, а другая скользит по спине, пока он толкает свой выпуклый член в мою задницу. Мое дыхание сбивается, пока я терпеливо жду, когда он освободится от молнии. Я хочу этого. Мне это нужно.

Миллер дергает меня за волосы, привлекая внимание. Кожа головы горит, но я, черт возьми, наслаждаюсь этой болью. Его рука скользит по молнии. Я жду, но вместо того, чтобы почувствовать его размер в себе, его рука гладит по моему бедру, и ягодице. И тут же рука с силой опускается вниз, жгучий шлепок заставляет мое тело дрожать от желания. В ответ на очередной сильный шлепок раздается стон. Ожог пульсирует, но я не могу не сосредоточиться на его не слишком нежных пальцах, которые танцуют на краю моих стрингов. Одним движением они разрываются и падают на пол у моих ног. Напоминание о том, что он принадлежит мне за пределами спальни, но внутри нее я его игрушка для траха.

Мои ноги хотят сжаться вместе, чтобы ослабить давление. Его любопытные пальцы трут мою киску.

— Уже мокрая для меня, такая хорошая девочка.

— Просто сделай мне больно, Миллер, — рычу я. Сильный рывок оттягивает мою шею назад, и я не могу сдержать кривой улыбки, которая расползается по моему лицу.

— Не двигайся.

Я вижу блеск ножа, и мой любопытный взгляд интересуется, где он его взял, что он может с ним сделать или как далеко зайдет. С точной быстротой он разрезает заднюю часть моей шелковой ночной сорочки, материал падает на меня спереди и свисает на плечах. Он ловит материал, накрывая им мое лицо и голову. Мое дыхание учащенное и горячее. Через ткань почти невозможно дышать.

Он оттаскивает меня назад за волосы, и мое тело оказывается в неудобном положении, когда я чувствую его властные губы на моих ключицах, сиськах, а затем острый прикус зубов, царапающих мои соски. Я шиплю, все еще пытаясь вдохнуть, пока мое сердце колотится, а лицо закрыто шелковистой материей. Вкусное жжение его зубов заставляет меня на мгновение потянуться связанными руками, но я не могу вырваться. Да и не хочу.

Он внимателен ко всем частям моего тела, кроме той, что бьется для него. Его горячее дыхание всего в нескольких дюймах от моей кожи. Миллер не торопится, мучая меня в процессе. Я просто хочу, чтобы он причинил мне боль. Но я знаю, что, если буду просить… даже требовать, он не будет торопиться.

Он знает и играет со мной, раздвигая мои границы. Я подчиняюсь, потому что боль — это потребность, а не желание. Моя шелковая ночная сорочка используется для моих пыток. Я не могу видеть, обнажена, уязвима, и ему это нравится, он полностью контролирует меня.

Я слышу, как его одежда падает на пол, и жду с нетерпением. В эти несколько мгновений наслаждаюсь болью, пульсацией в заднице, жжением в сосках и резкими неглубокими вдохами сквозь гладкую ткань. А моя киска совершенно мокрая.

Словно успокаивающий бальзам облегчения, я чувствую, как головка его члена упирается в мои внутренние бедра. Он играет со мной, потирая его взад-вперед у входа в мою киску, а я выгибаюсь, пытаясь прижаться к нему. Но когда мне это удается, он отстраняется.

— Ради всего святого, Миллер, — вздыхаю я.

Я чувствую, как он полностью отстраняется, а его грубые пальцы оказываются на моем клиторе, обхватывая и щипая его, так резко, что это вызывает вибрацию по позвоночнику. Я с криком вырываюсь вперед. Он впивается в меня пальцами, а его зубы кусают, рвут мое плечо и горло. Животный и первобытный. Он помечает меня как свою, разрывая меня изнутри, лаская мою киску с осознанием того, что она принадлежит ему.

Часть меня ненавидит то, насколько я уступчива с ним в спальне, а другая часть жаждет новых издевательств с его стороны.

Я впитываю то, что дает его рука, мое дыхание становится горячим и неглубоким, и не уверена, что могу потерять сознание. Но я цепляюсь за ощущения, потому что хочу большего. Медленно, а потом все сильнее и сильнее, захватывая мое тело, я борюсь с нарастающим оргазмом.

— Это то, чего хочет моя шлюшка? — Он проводит рукой по моему лицу, заставляя мое дыхание становиться поверхностным и неровным, и я задыхаюсь. Мне нравится его деградация почти так же сильно, как и боль, которую он приносит.

— Да, — взрываюсь я, когда оргазм захлестывает меня. Его член еще даже не вошел в меня, но тот факт, что моя жизнь находится в его руках, заставил меня кончить так сильно.

Дрожащие ноги едва удерживают меня, когда Миллер снимает ткань с моего лица, и я испускаю дрожащий вздох. Он целует мое плечо, развязывая запястья. Я задыхаюсь, переводя дыхание, но понимаю, что все еще сгораю от желания обладать этим мужчиной. Этот прямолинейный политик, который стал светом для моей тьмы. Как я оказалась в таком положении?

Когда мои руки развязаны, он бережно подхватывает меня на руки, прежде чем я успеваю что-то сделать сама. Он опускает меня на кровать, и едва заметное подпрыгивание вызывает легкий стон.

Он широко раздвигает мои ноги, его рот уже на моем клиторе, и он поглощает каждую каплю. От такого натиска у меня глаза закатываются. Этот доминирующий мужчина-собственник пожирает каждый мой дюйм. Он удерживает мои бедра, не позволяя мне извиваться, когда попадает в чувствительное место, которое продолжает дразнить. Когда я бросаю ему вызов и пытаюсь приспособиться, он с силой толкает меня обратно вниз с очередным рыком, который посылает восхитительную вибрацию через меня.

Трахни меня. Этот мужчина и его язык. Я не могу перестать выгибаться в его руках, очередная волна грозит вырваться наружу. Он впивается зубами в мой клитор, не давая мне опомниться, удерживая меня, даже когда я выгибаюсь и дергаюсь.

Пока меня отпускает, он уже стоит надо мной. Я знаю, что мои волосы мокрые от пота и запутались, а на теле гордо красуются блестящие следы от этого мужчины. Он хватает меня за одну из ног и тащит к краю кровати.

Я переворачиваюсь на живот, и он поднимает мои бедра навстречу своему члену. Не успеваю вздохнуть, как он впивается в меня. Моя киска не может привыкнуть к его размерам, как он начинает яростно долбить мою пизду. Мои чувствительные соски задевают простыни, он прижимает мою шею к твердому матрасу.