— Черт, — кричит она и отшатывается. — В следующий раз предупреди девушку.

Я облизываю, смакую и ем, вытягивая из нее соки. Она яростно трется о мое лицо, получая свое удовольствие от моего языка. Я посасываю ее пухлый клитор, затем провожу языком по мокрой пизде. Я думал, что ее вкус вызывает привыкание, когда слизывал со своих пальцев, теперь знаю, что нет ни малейшего шанса, что я когда-нибудь перестану хотеть ее.

Довожу Фрэнки до грани оргазма, но отстраняюсь, отказываясь позволить ей освободиться.

— Что ты делаешь? — спрашивает она через плечо.

— Заткнись нахуй. — Я прижимаю ее голову к столу, одновременно затягивая галстук, как петлю, вокруг ее шеи. Склоняюсь над обнаженным телом, все еще одетый, если не считать спущенных до лодыжек брюк. — Хоть раз в жизни будь хорошей девочкой и слушайся.

— Быть хорошей не так весело, как быть плохой.

Я усмехаюсь, когда тянусь за бумажником и достаю презерватив. Разрываю упаковку и надеваю презерватив. Как только он надет, я накрываю ее тело своим и вонзаюсь во Фрэнки.

— Я знаю, что ты плохая, очень плохая девочка.

Я отрываюсь от нее и сильно шлепаю по заднице. От моих ладоней у нее мгновенно краснеют ягодицы. Фрэнки сжимается вокруг моего члена, и этого достаточно, чтобы сказать мне, что ей нравится твердая рука. Я тяну за галстук, и она хватается за край стола. Шлепаю ее так сильно, что это действительно двигает ее вперед.

— Да, — хрипло выдыхает она. Верхняя часть ее бедер не ускользает от моей тяжелой руки. — Еще, — умоляет она. Я оттягиваю галстук, тщательно следя за тем, чтобы не зайти слишком далеко. — Еще. — Ее темные глаза стекленеют, прежде чем она закрывает их. Я шлепаю еще сильнее. Ее задница и бедра идеально красные. — Еще. — Снова затягиваю галстук, наблюдая за ее дыханием.

Она получает удовольствие от боли. Я получаю удовольствие, наблюдая, как она тает от моего жестокого обращения. Трахаю Фрэнки, унижаю ее. Ей это нравится, и я нашел то, что приближает меня к моему собственному освобождению.

Я выхожу из нее, разворачиваю Фрэнки, поднимаю ее ногу, чтобы закинуть себе на бедро, и с силой щелкаю по клитору. Снова вхожу в нее, когда Фрэнки издает гортанный крик.

— Ты возьмешь все, что я тебе дам.

— Еще, пожалуйста, я хочу еще.

Я обхватываю руками ее горло, сжимая, пока не вижу, как закрываются ее глаза. Ее дыхание учащенное, и влага стекает по нашим ногам. Я отпускаю ее шею, вырываюсь и быстро шлепаю по клитору три раза подряд. Мне приходится снова войти в нее, и она кончает так сильно, что ее тело вибрирует напротив моего. Она стонет, когда я трахаю ее, пока не начинаю стонать сам и откидываю голову назад от собственного оргазма.

Фрэнки безвольно лежит на обеденном столе. Я выхожу из нее, хватаю за плечи и сажаю к себе на колени. Набрасываю пиджак ей на плечи. Она прижимается ко мне, переводя дыхание.

— Ты в порядке? — Я рисую ленивые круги у нее на спине.

Чувствую ее горячее дыхание на своей шее, но она, наконец, кивает.

— Мне это было нужно, — говорит она тихим голосом. Я думаю, Фрэнки ДеЛука никогда не была такой уязвимой. — Я понятия не имела, как сильно мне нужен был хороший трах.

Конечно, я слышу единственное, что хочу.

— Значит, я был хорош?

— Ух. — Она отталкивается и бросает мне мой пиджак. — Серьезно, ты должен был все испортить?

Она делает шаткий шаг назад. Я вскакиваю на ноги и пытаюсь ее остановить.

— Куда ты идешь? — Фрэнки опирается на стол и поднимает руку, чтобы я не трогал ее. — Похоже, спокойная Фрэнки ушла, и жесткая Фрэнки вернулась.

Она стоит, опираясь на стол, и смотрит на меня. Ее глаза холодные, челюсть сжата, и она качает головой.

— Тебе нравится, когда я на коленях, да? — говорит она с ядом.

— Да, блять, нравится. И, кстати, тебе тоже.

— Иди к черту. — Она отходит от стола и идет к своей одежде.

— Ты хочешь сказать, что тебе это не понравилось?

— У меня был зуд, и ты оказался рядом, чтобы его почесать. — Фрэнки напряжена, но действует четко и решительно. — Кроме того, ты бьешь, как тряпка. Это, — она поворачивается, чтобы показать начало синяков на ее заднице и бедрах. — Не стоит даже рассказывать кому-то.

— Ты затеваешь спор на пустом месте.

Фрэнки даже не утруждает себя надеть одежду, она оглядывает меня с ног до головы и выходит из дома абсолютно голой. Я бегу за ней, вернуть ее обратно, чтобы она хотя бы оделась. Но ее охранник уже ждет у машины, задняя дверь открыта.

— Фрэнки!

Она останавливается и поворачивается.

— Мы закончили. Берегись, Миллер. — Фрэнки разворачивается, как будто ей все равно, и садится в машину.

Моя голова все еще кружится, когда я смотрю, как она уезжает. Я провожу рукой по волосам, полностью сбитый с толку тем, что только что произошло.

— Что за черт?

— Что сделаем сегодня, Фрэнки? — спрашивает Альфонсо, когда я забираюсь на кушетку.

— Я хочу пистолет, вот здесь, — указываю на заднюю верхнюю часть руки.

— У тебя есть что-то на примете?

— Что-нибудь стильное и современное.

— Хмм, — бормочет Альфонсо, листая свой телефон. — Как это? — Он поворачивает телефон так, чтобы я могла увидеть изображение Глока. Морщу нос при мысли о полицейском оружии на своем теле.

— Я думаю о чем-то более похожем на это. — Нахожу изображение снайперской винтовки и показываю Альфонсо. — Сможешь сделать это?

Альфонсо усмехается и закатывает глаза.

— Ты, из всех людей, должна знать, что я могу сделать все.

— Отлично. Я хочу здесь. — Провожу рукой по задней части руки. — От локтя до плеча.

— Ты хочешь, чтобы это было черным?

Я ложусь и подставляю руку, чтобы Альфонсо имел доступ.

— Без разницы. Просто сделай так, чтобы выглядело хорошо.

— Дай мне десять минут подготовиться, и мы начнем.

Раздается стук в дверь, и я стону.

— Да, — громко говорю я, чтобы прерывающий мог услышать. Дверь скрипит, открываясь, и мой брат сует голову в комнату. Роум осматривает комнату и морщится.

— Что происходит?

Я сажусь.

— Черт! — Роум бросается вперед и хватает меня за подбородок. — Кто это сделал?

Блять, он заметил следы на моей шее.

— Альфонсо.

— Да, — отвечает он, продолжая готовить чернила для татуировки.

— Иди найди Майю и попроси ее приготовить тебе что-нибудь поесть.

Альфонсо смотрит на меня, затем на брата. Он встает со стула и кивает, прежде чем покинуть комнату.

— Что случилось?

— Ничего такого, чего бы я не хотела. — Брови Роума сходятся на переносице. — Я не хочу, чтобы ты беспокоился обо мне.

— Аааа. — Он делает шаг назад, прислоняется к двери и складывает руки на груди. — Ты глава семьи, Фрэнк. Кто-то явно пытался тебя убить. — Он указывает на мою шею, затем снова скрещивает руки. — Да, я думаю, это то, о чем мне стоит беспокоиться. — Кончики моих пальцев касаются горла, и легкая улыбка растягивает губы. — А теперь ты ухмыляешься. Ты хотя бы убила ублюдка, который это сделал?

Спрыгнув, я подхожу к брату и кладу руку на его напряженное предплечье.

— Я хотела этого.

Брови Роума сходятся вместе, отчего на его лбу пролегают суровые морщины.

— Что?

— Я приветствовала это.

Медленно черты его лица смягчаются, но выражение глаз меняется с жесткого на растерянное.

— С чего бы… — он делает паузу и бросает взгляд в угол комнаты. — О. — Осознание подкрадывается к нему. — Ну, я эм не знаю, что сказать. Эм. — Роум проводит рукой по волосам. — Не могу поверить, что собираюсь спросить об этом, но мне нужно убедиться.

— Спрашивай.

— Ты увлекаешься извращениями? — Он поднимает руку, останавливая мой ответ. — Прежде чем ты ответишь на вопрос, я не хочу знать, каким видом извращений ты увлекаешься, это не тот образ, который я хочу видеть в своей сестре. Но это что-то вроде… ты знаешь. Это… — Он поднимает руку к горлу и нежно проводит по нему кончиками пальцев.