Живороды по-прежнему окружали замок, но уже в другом виде. Они были мертвы и плотным кольцом лежали друг на друге.

Я с облегчением выдохнул. Все закончилось. Понадобилось много лет и даже две жизни, чтобы прикончить врага, который с легкостью забирал чужие жизни.

В это время Фаник деловито прохаживался по замку, суя свой любопытный нос во все углы и закутки.

— Как ты здесь оказался? — спросил я, потому что только сейчас вспомнил, что не брал его с собой, а оставлял с Дашей.

Зверек проигнорировал мой вопрос и попытался допрыгнуть до выемки, в которой лежал очередной черный камень.

Я не хотел здесь больше оставаться, поэтому посадил Фаника на плечо и вышел на улицу через переднюю дверь. На крыльце лежала целая куча мертвых живородов, которые наверняка уже готовились к тому, чтобы зайти внутрь.

Мне хотелось поскорее убраться из деревни ненавистных мне существ, при виде которых становилось дурно, поэтому я просто поднялся в воздух, хотя еще чувствовал слабость, и полетел над горами.

Теперь мне не надо было бояться, что живороды увидят раньше времени и примут меры, поэтому я решил пролететь подальше от тропы, которая проходила возле колонии пауков. Мне стало любопытно, как живороды соседствовали с пауками, ведь их тропа проходила как раз у входа в жилище восьминогих монстров?

Скорее всего, они просто бы уничтожили всех пауков, если бы те им сильно досаждали. Значит, либо они старались друг друга не трогать. Либо живороды просто питались пауками и были заинтересованы в том, чтобы те жили поблизости, и не надо было далеко уходить за добычей.

Вдалеке показалась стая летающих монстров, но я на них не обратил внимания. Теперь, когда мой главный враг мертв, все остальные кажутся каким-то недоразумением и неприятностью. Конечно, они могли причинить много беспокойства, но я знал, что отобьюсь, поэтому продолжал лететь и даже не думал спускаться.

Вскоре показался лес, а за ним зеленела равнина. Фаник крепко держался за мои волосы и изредка несильно щипал лицо. Соскучился, наверное.

Мы без происшествий пролетели через лес. Однако на равнине было какое-то оживление. Когда подлетел поближе, то увидел, что какой-то монстр попал в ту же ловушку, что и я несколько дней назад, и вокруг него уже собралась целая свора, которая наверняка желала не помочь своему сородичу, а ждала, когда можно будет им перекусить.

Чтобы не возвращаться с пустыми руками, я решил расправиться с монстрами и вытащить из них хотя бы сплоты. Сформировав арбалет, я принялся отстреливать. Сначала они ничего не понимали, только удивленно отпрыгивали от умирающих рядом с ними сородичей, чуть позже все же ринулись в разные стороны, спасаясь бегством.

Когда возле ловушки не осталось живых монстров, я спустился на землю и принялся вытаскивать сплоты, которые явно принадлежали Разлому высшего уровня. Пока занимался делом, Фаник спрыгнул с плеча и скрылся в траве.

Тут мне пришло в голову, что пока я отдыхаю, призрачные воины могут поохотиться и добыть еще сплотов. Покричав Фаника, который так и не явился обратно, вытащил артефакт, сформировал копии и отправил их в разные стороны, приказав добыть сплоты.

Когда призрачные воины, переливающиеся перламутром на солнце, разошлись по равнине, я поднялся на возвышенность и опустился у выхода из Разлома. В пространственном кольце нашел пачку галет, нарезку вяленого мяса и горсть орехов. Пока ел сухие галеты с мясом, вернулся Фаник и очень обрадовался, увидев орехи. Сразу закинув в рот три ореха, принялся усиленно их жевать мурлыкая.

— Интересно, как ты сюда попал? — проговорил я и погладил его по голове.

Фаник, конечно же, ничего не ответил и продолжил запихивать в рот орехи. Видимо, сильно проголодался.

Между тем начало вечереть, а я здесь на ночь больше не хотел оставаться, поэтому мысленно велел воинам вернуться. Друг за другом все двадцать две копии вернулись и отдали сплоты, которые успели добыть. Их было столько, что я заполнил два контейнера. Все-таки эти воины просто прирождены зачищать Разломы. А что, неплохая идея создать гильдию под названием «Призрачный страж» и вместе с копиями заниматься зачистками. Тогда и делиться ни с кем не придется.

Переодевшись в зимнюю одежду, посадил Фаника за пазуху и вышел на Землю. Дыхание перехватило от морозного воздуха, а глаза заслезились от яркого солнца, которое отражалось от снега.

— Костя! Живой! — услышал я голос Ефима Прохоровича и повернулся к двери решетки.

Оказывается, все решетки были раздвинуты, а машины охранников стояли почти у самого входа в Разлом.

— Вы что здесь делаете? Фон! Фон же сильный, — возмутился я, прежде чем преподаватель налетел на меня и крепко сжал в объятиях.

Следом за ним подошел Владимир Борисович, который обнял нас обоих.

— Как же я рад, что ты жив, — Ефим Прохорович совсем расчувствовался и вытер слезы, набежавшие в уголках глаз.

— Вы почему здесь? Вам нельзя так близко находиться к Разлому, — не унимался я и попытался увести их от опасного места.

— Фона нет, Костя. Вчера пропал, — объяснил он мне. — Но мы все равно опасались заходить, но если бы ты сегодня не вышел, то мы с Владимиром Борисовичем уже договорились, что завтра сами зайдем за тобой. А теперь рассказывай, что там было?

— Может, есть горячий чай? — спросил я.

— Конечно, есть! Для тебя, что угодно достанем, — заверил бывший ректор и повел меня к одной из машин.

Охранники подвезли нас до своей сторожки, где сразу же вскипятили чай и подогрели мясной суп. Пока ел, рассказал им все, что было в Разломе. Кроме Фаника, конечно же. Они качали головами, испугано вздыхали, с облегчением выдыхали, задавали уточняющие вопросы, а под конец и вовсе застыли с раскрытыми ртами.

— Дела-а, — протянул Владимир Борисович. — Получается, что фон пропал, как только ты убил этого Арласа. Это все его влияние. Ну и силен, гад.

— И Федю, получается, он убил, — печально вздохнув, добавил Ефим Прохорович.

— Как и остальных охотников. Вчера только узнал, что уже более двадцати охотников умерли подобным образом в Разломах. Страшно подумать, что было бы, если бы эти живороды вместе с их предводителем пробрались на Землю. Как же хорошо, что ты у нас есть, — бывший ректор с улыбкой похлопал меня по плечу.

— На каждое зло, найдется свое добро, — вставил пожилой охранник, все это время сидевший у печки-буржуйки и внимательно слушающий мой рассказ.

Чуть позже мы вернулись в город. Охотники из гильдии «Освободителей» не разъехались по домам, а ожидали нашего возвращения, поэтому вечером мы снова все вместе завалились в ресторан, где хорошенько отметили мою победу.

Владимир Борисович выяснил, что негативный фон пропал также и во всех остальных Разломах, что не могло не радовать. Ведь теперь можно было находиться в Разломе неограниченное количество времени.

После того, как вернулся в свой номер, включил телефон и позвонил деду.

— Здравствуй, дед, — устало произнес я, едва услышал его голос.

— Костя! Ну наконец-то. Мы тут все переживаем, ждем новостей. Ты здоров?

— Да, все хорошо.

— Вот и отлично. Возвращайся домой, мы тебя очень ждем… Ой, подожди, здесь что-то Дашенька хочет сказать.

Я услышал какую-то возню, а затем заплаканный голос сестренки.

— Костик, Фаник пропал. Я уже все обыскала, нигде его нет. На улице вчера весь вечер с Марией Ильиничной его кричали, но он так и не вернулся. Что же мне делать? Я с ним хорошо обращалась, честно-честно. Поэтому даже не знаю, почему он сбежал, — она захлюпала носом.

— Не переживай, он… — и тут я понял, что сам его не видел с тех пор, как сел в машину охранников. Как же ему удается так внезапно исчезать? — Он обязательно вернется.

— Надеюсь, а то я по нему уже скучаю.

Я попрощался с ними и набрал номер Марии Ильиничны — Маши.

— Даша только что прибежала и сказал, что ты звонил Афанасию Петровичу. Наконец-то объявился, а я уже начала переживать, — призналась она. — Несколько дней от тебя не было вестей.