— Женя? — удивленно воскликнул он.

— Да. Он мне сам признался.

— Не может быть! Я не верю! — взвизгнул ректор и мотнул головой.

— Я даже переубеждать вас не буду, — махнул я рукой. — Лучше расскажите, почему вы до сих пор мне житья не даете? Ведь Гориных уже нет. Все наследство перейдет государству.

— А вот и нет! Я видел завещание. В нем не указано, что наследство могут получить только Горины. Любой может заявить права на артефакты, потому что единственное условие: чтобы прекратил существовать род Родионовых.

— Хм, — задумался я. — Зачем же вы так стремились отчислить меня из академии, а не убить?

— Ты что ж, до сих пор ничего не понял? — криво усмехнулся ректор. — Это моя помощница отправила гильдию «Победителей» в Разлом среднего уровня. Я очень надеялся на то, что тебя там убьют. Это я с помощью своей помощницы пронес в твою комнату тварь из Разлома. Сейчас я тебя убью, а потом возьмусь за сестру с дедом.

В это время сзади послышался щелчок. Я обернулся и увидел второго телохранителя, который держал меня на мушке.

— Только шевельнись, и он тебя прикончит, — насмешливо сказал ректор. — Ты забрался в мой дом, прострелил ногу и угрожал расправой. Мне даже не надо ничего придумывать, когда вызову полицию на твой труп.

Я понимал, что не успею сформировать арбалет, который уже убрал, и выстрелить в парня, но со мной все еще был третий браслет. Пока я думал, как лучше поступить, телохранитель вдруг охнул и повалился на пол. Рядом с ним появилась черная колышущаяся фигура.

Ростислав Богданович в ужасе замер, глядя на то, как вместе со странным существом в гостиной наступила полутьма.

— Это он? — спросил Отшельник.

— Да. Можешь забирать. Правда, я прострелил ему ногу, но постарался сохранить кость.

— О чем вы говорите? Кто это такой? Родионов, ты что задумал! — закричал ректор и буквально вжался в диван, не сводя взгляда с Отшельника, который медленно поплыл к нему, не касаясь пола.

— Вы же хотели поменяться телами, — развел я руками.

— Нет! Помогите!

Отшельник приблизился к нему, поднял руку и провел над ректором, не прикасаясь к нему. Ростислав Богданович тут же заткнулся, а рана на его ноге затянулась.

— Хорошее тело. Правда, я рассчитывал на более молодое, но и это тоже хорошее.

— Что ты намерен делать, когда поселишься в его теле? — уточнил я, подошел и встал напротив ректора, который застыл и даже не моргал.

— Путешествовать. Я хочу своими глазами увидеть этот мир и ощутить все прелести плотской жизни.

Он наклонился и положил руку, окутанную черным туманом, на лоб Ростислава Богдановича. Послышался продолжительный выдох со свистом, и Отшельник пропал. В то же мгновение ректор глубоко вздохнул, пару раз моргнул и повернул ко мне голову.

— Убери браслет. Ты делаешь мне больно, — голос был точь-в-точь как у Ростислава Богдановича, но слышались шелестящие нотки.

— Конечно.

Отшельник встал, прошелся, осмотрел розовое пятно на ноге, которое до этого было сквозной раной, посмотрел на руки, провел по лицу и улыбнулся.

— Я уже забыл, как это здорово — чувствовать свое тело, дышать и моргать.

— Рад, что оно вам понравилось, — кивнул я и направился к выходу.

Уже у самой двери гостиной, вспомнил про Фаника.

— У меня забрали моего зверька. Сможете помочь его вернуть?

— Забирай. Он здесь. За этой стеной, — Отшельник отвлекся от ощупывания своего нового тела и ткнул пальцем в стену, на которой висели картины в позолоченных рамах.

Я вышел из комнаты и увидел следующую дверь. За ней оказалась гардеробная. В дальнем углу в клетке сидел Фаник и тихонько напевал одну из своих песен. Фантом мне не показал его только потому, что я даже не подозревал, что зверек может быть здесь.

— Привет, дружок, — я вытащил его из клетки и посадил на плечо.

Фаник радостно замурлыкал и ущипнул меня за мочку уха.

Забрав браслет, который стягивал первого телохранителя на кухне, я вышел на улицу. Думаю, Отшельник как-нибудь объяснится с ними.

На следующее утро мы с Фаником плотно позавтракали, и я поспешил в академию. Вчера я просто срезал призрачным мечом замок и зашел в дом, в котором имел полное право проживать, ведь заплатил за месяц вперед.

Первым делом я направился в Приемную ректора. Два телохранителя как ни в чем не бывало сидели возле двери в кабинет. Увидев меня, они кивком поздоровались.

Мне было это очень странно, ведь второй точно видел меня в доме Ростислава Богдановича и даже держал меня на прицеле.

Секретарское место пустовало, поэтому я подошел к кабинету и постучал.

— Входите!

Я осторожно открыл дверь и заглянул внутрь. Ректор сидел за столом и аккуратно, будто боялся сломать листы, просматривал какой-то документ. Когда я зашел в кабинет, он, не поднимая головы, проговорил:

— Очень занятная биография моего тела. По крайней мере, известной ее части. Однако мне все же удалось сохранить воспоминания, поэтому никто не заметит подмены, — прошелестел знакомый голос.

Я с облегчением выдохнул. Наутро мне все произошедшее ночью казалось сном.

— Как тебе в новом теле? Освоился? — спросил я и опустился в кресло напротив его стола.

— Да. Довольно быстро. Мне в нем нравится все. Даже перелистывать страницы своего Личного дела мне очень приятно, так как я чувствую структуру бумаги и вдыхаю ее запах. Все-таки я очень скучал по здоровому человеческому телу, — он провел рукой по лицу, потрогал щетину и взъерошил себе волосы. — Как же приятно все чувствовать. Цени это.

— Рад, что ты доволен, — я встал и направился к двери.

— Не волнуйся, я все исправлю, — сказал он мне вслед.

Я обернулся и встретился с его взглядом. Зеленые глаза ректора теперь были темно-карими, но уже через секунду снова позеленели.

— Спасибо, — кивнул я и вышел.

Заглянув к декану, я восстановил свою печать. Декан ничего не знал про записку, которая висела на двери моего дома. Вскоре пришла секретарша и, опустившись на стул, уставилась перед собой невидящим взглядом.

— Слушайте, Наталья Иосифовна, может, вы знаете что-нибудь про записку на двери Константина? — вывел ее из раздумий Филин.

Она перевела взгляд на него, потом на меня и кивнула:

— Я написала. Ректор велел, но сейчас он сказал, чтобы я порвала все приказы об отчислении Родионова… Ничего не понимаю, — развела она руками.

— Вы порвали? — строгим голосом спросил декан.

— Да, прямо при нем… Ничего не понимаю, — повторила она, затем вытащила из тумбочки свою сумку и положила в нее чашку с блюдцем, несколько ручек и блокнот.

Мы с деканом переглянулись, и он уточнил:

— Наталья Иосифовна, что вы делаете?

— Меня уволили, — она остановилась, посмотрела на нас и еле слышно произнесла. — Ничего не понимаю.

Конечно же, я не стал ничего ей разъяснять, а, попрощавшись с деканом, направился к стенду с расписанием. Напротив моей фамилии было указано три занятия. Все они были теоретическими в аудитории вместе с другими студентами. Быстро же Отшельник все разрулил.

Все занятия были посвящены изменениям в Ведомстве и призывам вступать в ряды гильдий, чтобы предотвратить прорыв монстров на Землю. Кроме лектора, был также приглашен представитель Ведомства, который сказал, что на сегодняшний день почти половина новых Разломов еще не изучена. Гильдий катастрофически не хватает, и чтобы привлечь больше охотников, отменили налоги с добычи.

Однако студенты уже были наслышаны про то, что целые гильдии погибали в Разломах, поэтому желающих из числа первокурсников не было.

После занятий я вышел из академии и направился к остановке. Мне хотелось встретиться с Марией Ильиничной. С Машей.

Дверь мне открыла Даша и, прокричав на весь дом, что приехал ее любимый братик, бросилась меня обнимать. Вскоре послышался торопливый стук каблучков, и на лестнице появилась гувернантка. Увидев меня, она расплылась в улыбке и побежала вниз. Я не хотел скрывать наши отношения, поэтому притянул ее к себе и поцеловал.