– Вот и славно, видите, как здорово, что увиделись, – хлопнул его ниже плеча монсеньор.

– Как сказал бы посол Крэшнер: «чудно-чудно», – усмехнулся священник. – А из вас прям энергия так и прёт! Будто праздник какой-то. Уж не День Рождения ли у вас, дорогой историк?

– Нет-нет, просто взбудоражен этими слухами. Ну, что не только наши бегут в Гончие Псы, но и первый случай, что оттуда вернулись обратно, – объяснял Мельхиор.

– Это лишь подтверждает, что язычники проиграют в этой войне, – довольно улыбнулся прелат, отправившись вниз по лестнице.

В этот самый момент он увидел Морриган, трогавшую украшения на мраморной белой статуе. Её интересовало, как можно сделать такой рельеф настолько детальным, да ещё и соразмерным. Пояс с застёжкой, мешки и запасной колчан, нижнее плечо лука, округлые подвески и прочие украшения.

Луч солнца, самую малость сдвинувшийся по статуе из-за плавного движения небесного светила, попал на её кожу, которая тут же задымилась, зашипела и покрылась волдырями, почернев и слегка заблестев в месте ожога. Прелат вздрогнул, приоткрыл рот и вытаращил глаза на такое зрелище, а девочка ойкнула, поморщившись, отдёрнув руку и обнажив свои верхние и нижние клыки.

– Это… – задрожав губами, пытался священник придти в себя. – Да здесь вампир! Как она сюда пробралась? – заверещал он, нахмурившись от возмущения. – Вампир во дворце императора средь бела дня! – нащупал он трясущейся рукой на поясе склянку со святой и плеснул на девочку, дабы убедиться в своей правоте.

Чёрные волосы её побелели в нескольких местах ровной чёлки от капель. Брызги заставили лицо пузыриться и трескаться не хуже, чем кожу от прямых солнечных лучей. Сомнений не было, а Антоний был невероятно шокирован. Пытаясь тут же собраться, задвигал он руками, наспех создавая сияющую сферу, и резким движением отправил разряд прямо в грудь Морриган.

Та отлетела к стене, благо в тень. Поморщилась от распирающей боли, когда по телу набухли, судя по лицу и кистям рук, чёрные вены, оскалилась на прелата, а тот, завидев её тонкие жуткие клыки, испустил ещё один яркий шар. Мельхиор мчался на помощь, но не успел даже вмешаться.

Этот чародейский разряд источал из себя лучи во все стороны, нанося в том числе раны и Морриган. Напоминал звезду, маленькое парящее солнце, устремившееся к ней и попавшее прямо в тело. У упавшей девчонки полилась алая, скорее, даже багровая кровь из носа, из глаз, из ушей, изо рта, из всех оставленных ран.

А священник выставил ладони, концентрируя широкий луч священной энергии, громко читая мантры. На его голос сбегалась стража, любопытные придворные, в том числе слуги, другие монахи, ведь во дворце была и внутренняя часовня, чтобы не оставаться без храма Творца даже в случае осады и окружения.

– Сюда! Сюда! – звал он на помощь. – Не дайте ей уйти! – буквально кричал прелат, испуганный, но концентрирующийся на святом чародействе.

Но прежде, чем Антоний сумел высвободить накопленную мощь и разорвать вампиршу в клочья, ту окутал густой чёрный туман и резким порывом, словно гигантский змей, вырвался вместе с ней наружу. Когда прелат и остальные сбежавшиеся показались на пороге у главного входа, поглядывая по сторонам, дымящегося силуэта уже и след простыл.

То был Мельхиор, сотворивший непроглядное заклинание сумрака. Он перенёс и Морри, и Баст подальше от дворца в тень конюшен. Если на улицах кто и видел тёмный сгусток, то, с учётом всеобщей паники из-за нападения живых мертвецов, едва ли захотел бы его преследовать. Скорее наоборот, все разбегались прочь и держались подальше.

– Морри? Морриган! Давай, очнись! – уложив на стог сена, потряс окровавленную девочку монсеньор. – Глупышка любопытная, угораздило же тебя всюду нос совать, всё ощупывать…

– Ей, кажется, сильно досталось, – приняв форму женщины-кошки, отметила Баст.

– Можешь ей как-то помочь? Или привести того, кто может? Боги вампиров? Как их там? Ламия и Лилит, знаешь их? – повернулся к ней Мельхиор.

– Они друзья той, в чью честь девочке дали имя. Не думаю, что могу заявиться к ним и просить о помощи. Даже тёзке, – проговорила она мурлыкающим протяжно-кошачьим тоном. – А ты не захочешь заключать с ними сделки, иначе придётся скормить им много жертв в Вольных Городах. Тебе оно надо? Метаться меж двух огней, ссориться и с некромантом, правящим там, и с Империей?

– Я, можно сказать, так теперь и живу. Бальтазару накостылял, чтобы спасти Маркуса, ну, а с имперцами – сама всё понимаешь. Тебя же защищаю, между прочим! Настоящий богов и хранителей мира, а не создателя, источающего свет в космической тьме! С ней-то что делать?! – вновь перевёл он свой бирюзовый взор на Морриган.

– Кровь Волдриани очень сильная… Другой вампир уже погиб бы ещё от плеска освящённой воды в лицо, растаял бы, но не она, – отметила Баст.

– Крепкая мелюзга. Моя-то где сейчас? Бедная Сабрина, перепугана там, небось, мотают её туда-сюда, связанную и скованную каким-нибудь калёным железом, бузиной верёвкой от чар… – говорил Мельхиор, не зная, как помочь Морри, лишь поглаживая по волосам.

– Покорми её, – предложила богиня-кошка. – Подпитка кровью человека, тем более мага, должна придать сил. Но едва ли это залечит такие раны. Я и не представляла, что тот дед настолько умелый чудотворец. Его стоит остерегаться. Луч, из-под которого ты вытащил девочку, по своей концентрации мог бы пронзить и тебя, – предупредила она заодно.

Мельхиор закатил рукав и приставил запястье к губам стонущей и хрипящей Морри. У той даже язык был асимметрично рассечён попаданием не то капель святой воды, не то лучей сотворённых заклятий. Губы треснуты в некоторых местах, правая щека насквозь пробита. Она больше напоминала зомби, а не носферату. И тем не менее впилась клыками в человеческую плоть, лакая кровь.

– Присмотри за ней здесь, а я за Маркусом, может, он чего посоветует, – проговорил чернокнижник. – Нам ехать пора, а тут такое…

– Нам бы в музей, слышал, что здесь хранят артефакты богов? – сверкнула глазами Баст.

– Безделушки. Не думаю, что богиня письменности поможет на войне, – ответил ей Мельхиор.

– А мне ты тогда говорил, что любые боги-союзники не помешают, когда мы заключили сделку насчёт Анфисы. Я помогаю тебе, но не воюю за тебя. Помнишь? Ты свою часть так и не выполнил. – напомнила богиня-кошка.

– Выполнил. Косвенно. Безучастно, я бы сказал. Девочка с матерью и отцом. Сама убедишься. Ох, твоя взяла. Найдём Громобоя и вернём как можно больше богов. Но с ней-то что делать? – поинтересовался монсеньор насчёт Морриган.

– Что делать, что делать… – закатила Баст свои зелёные глаза, взяла за окровавленную руку Мельхиора и вновь направила ту запястьем к клыкастому детскому рту. – Кормить.

Но даже через несколько таких «подкормок» лучше Морриган не становилось. Раны не заживали. Однако хотя бы не расширялись и не гноились. Кровопотеря из глаз и ноздрей сократилась. Это можно было считать хоть какой-то тенденцией к улучшению.

Чтобы восполнить собственные силы, выпить и перекусить, Мельхиор отправился в ближайший трактир, чей владелец, да и нанятые повара, продолжали заниматься своим делом даже после всех вестей о восстании на кладбище. Оставлять здесь всё на разворовывание мародёрам никто явно не собирался. Баст же осталась приглядывать за Морри, попросив принести себе жареной рыбки.

Посетителей было крайне мало. Совсем пьяные работяги, картёжники, которые чихать хотели на нашествие нежити, пока та, видимо, не объявится прямо у них за спиной. И один гость в дальнем углу. Монсеньор узнал его издали. Был столь удивлён и слаб от кровопотери, что уже не мог держать свою маскировку. Потому узнал его и посетитель с железной маской на пол-лица, сидевший в тени.

– Ты… – припомнил Сангри сражение в покоях барона Клависа, привстав с места, но не зная, куда деваться.

– Ты… – узнал его и чернокнижник, приближаясь всё стремительнее.

– Я тебя оставил в живых, ты мой должник, – синхронно произнесли оба.