– Это не сказка, не приключение, хоть кругом монстры и боги из старых легенд… Здесь всё серьёзно, здесь гибнут люди, гибнут близкие, попросту исчезая навсегда… – пробормотала Диана, присев на подкосившихся ногах, протирая лицо.

Вир в поддержку положил ладонь её на плечо, а Кьяра нагнулась, обняв и помогая подняться и придерживая. Лургар по традиции орков бросил в костёр ворох сухой листвы, что удалось отыскать здесь под снегом. Кая тоже бросила в огонь пучок какой-то травы, поминая усопшего.

– Вот вы где, – подошли к костру Афродита, Асклепий и Артемида. – Прощаетесь с кем-то?

Позади них показалась пани Софра, а рядом с ней вскоре возникла и Ядвига вместе с Ханной и Лехом. Все постепенно собирались вместе, глядя на пляску жаркого рыжего пламени. Дым уносился высоко в небо широким прямым столбом. Густой, серо-чёрный, постепенно развеивающийся где-то там, в вышине.

– Со своим капитаном, – протирая слёзы пальцем у глаз, ответила Кьяра.

– Война чудовищна и беспощадна. Нередко она забирает самых лучших из нас, – проговорила богиня охоты. – Нам пора на совет. Вы идёте?

– Да, – кивнула Диана. – Надо же решить что-то насчёт Майи… Я хочу помочь…

– Ты не думала помочь сражаться здесь, отбивая нападение имперцев на свою родину? – прервала её Артемида.

– Если мы спасём дочь имперского архиепископа, он уж точно оставит в покое Лонгшир. Хотя бы при условии, что там останутся церкви Творца, коих и так хватало без перестроек эльфийских святилищ, – за Ди ответила ей Кьяра фон Блитц.

– Что ж, это мудро, – кивнула богиня охоты.

– Помогите, пожалуйста, Форку, – попросила Диана Асклепия.

– Сломанные кости срастаются и становятся крепче, – проговорил тот, поглядев на ногу несчастного, пока по его берёзовому посоху спиралью взмыла вверх золотистая полупрозрачная змейка, тут же бесследно растаяв. – Это знак судьбы. Может, ему уготовано завязать с военной службой.

– Завязать? – удивился Форк.

– Ты ж лучше всех помогал вечно на кухне, – раздался голосок Илии. – Может, станешь военным поваром, например.

Рядом спиралью завращались разгорающиеся руны, и в их сиянии начала разгораться воронка портала. Настало время важных решений. Вир взял сестру за руку, показывая, что будет сопровождать её во всём этом путешествии. Кьяра же отшагнула, но лишь для того, чтобы протянуть повязку старшины Казимиру.

– Вы говорили, вам нужен новый отряд драгунов? Кому-то нужно возглавить кадетский взвод. Поредевший, но и с пополнением, – поглядела она на Лургара и его спутниц. – Разношёрстная у нас команда, но вы и не с такими справлялись, правда же?

– Возглавить корпус? – поглядел тот на повязку.

– Девочка права, – кивнул эльф Алидет, капитан третьего взвода. – Если старшина не берёт ответственность на себя, вам назначат нового капитана.

– Я готов, – взял повязку фомор, надев на себя. – Обучу верховой езде. Может, даже орку чего-то подыщем.

– Полуорку, – поправила нежным картавым голоском Анника.

– Прошу только… Есть белый конь, единственный белый в фоморских конюшнях. Его зовут Барбарис, – проговорила Кьяра. – Позаботьтесь о нём, не отправляйте его в бой на войну. Я не могу ни забрать его с собой, ни вернуть родным, так как тем надо эвакуироваться… Наши вон за тем и помчались в Лонгшир.

– Даю слово! – пообещал Казимир Эдерни.

– И за Локар тоже приглядывайте, она где-то здесь, – поглядела леди фон Блитц по сторонам.

– Та самая Локар по прозвищу «Паучок»? Я помню её. Как-то в телеге по дороге из Урда она проявляла большой интерес к моим особенным саблям. Прочнейшая ковка, старинный иноземный рецепт, – хвалился драгун. – Вон как змеюке накостылял, что вновь под землю ушла! А клинки целы. Не сломались, ни одной трещинки.

– Да, она самая, – остановила его Кьяра. – Тоже позовите в отряд, а то она сама стесняется, видимо. С Лургаром вон тоже знакома, секиру ему точила.

– Была такая, ага. Странная девица. Никогда не видел, чтобы кто-то настолько был поглощён оружием. Она про секиру эту знала побольше моего! Какие там узоры, что означает форма лезвия, к каким традициям относится… Я к таким вещам сам попроще, – отозвался полуорк. – Никогда и не задумывался.

– Остальные-то хоть согласны быть под моим командованием? – оглядел Казимир кадетов.

– Конечно, – кивнул Лургар. – Хорошо дерёшься, видел тебя в деле. Не побоялся помчаться шинковать самого Апофиса. Вонзал ему клинок умно – промеж чешуи, а не абы как. Уважаю! – положил свою могучую зелёную руку он на плечо фомору.

Согласились и прочие. Кьяра и Ди вновь покидали своих сослуживцев, спешно простившись со всеми. Их миссия тоже была важна. Быть может, даже важнее, чем оставаться здесь и сражаться, но ещё никто не знал, что будет ждать их там, впереди. Вслед за богами Ди с барсуком, подругой и братом зашла в портал.

– Хей, – подбежала Кая, у которой откинулся капюшон, к Кьяре фон Блитц. – А как того красавчика зовут, что мальчишек повёл города ваши спасать? Он отдал мне свои походные сухофрукты, гляди сколько сушёного чайного лимона! Ну, не душечка ли!

– Красавчика?! – скривившись, переглянулись Диана с подругой через портал. – Душечка?!

– Ох, Кайс ван Бистер это, и нечего тебе с ним связываться, – вздохнула Кьяра. – Задавака самоуверенный. Надеюсь, хоть вернётся живым оттуда…

– Быстрее! Быстрее! – маня двумя руками к себе, торопил их Хануман. – Наш герой уже заждался своих новых подвигов! Почему вы так долго?!

Кьяра хотела ещё что-то сказать и пожелать кадетам на прощанье, но, оглянувшись, застала лишь вид убранства чёрного замка. Бром быстро закрыл портал, не растрачивая зазря свои силы. Полуэльфийке заодно показалось, что он не совсем трезв.

Ещё более пьяный Коркоснек здесь сидел на коленях у оркши и бренчал на ситаре. Гор спорил с Тотом и Мокошью, сидевших от него по левую и правую руку, явно высказывавших какое-то своё недовольство. Пустые стулья, на которых когда-то сидели другие божества, сейчас лишь навевали на Диану ещё большую грусть. И только поддержка близких да тихое ворчание трущегося у ног барсука всё ещё давало надежду на лучшее.

Проникнуть в столицу у парочки некромантов, юной вампирши и богини-кошки получилось далеко не сразу. Выдать себя за кого-то было проблематично. Со времён последнего визита Мельхиора он теперь был в розыске. Портреты висели на каждом углу, причём сами по себе отпечатанные чёрным рисунком на светлой бумаге и даже бежеватом пергаменте, а вот глаза на каждом изображении умельцы закрасили бирюзовой краской, нашли же средства на подобное, чем весьма удивили и даже рассмешили самого монсеньора. И всё же хорошего в этом всём было мало.

Маркус наотрез отказался от идеи напасть на группу торговцев и присвоить себе иллюзией их личности. Любое предложение Мельхиора об убийстве кого-либо, от паломников до вельмож, съезжавшихся к скорому торжеству, альбинос воспринимал в штыки.

Баст легко могла обернуться обычной кошкой, а вот Морри приходилось защищаться от прямых солнечных лучей под капюшоном. В ночное время дозорные на стенах, количество стражи и строгость досмотров усиливались и увеличивались раза в четыре, потому попробовать пробраться в Селестию всё-таки приходилось днём.

Некоторые купцы, которых они попытались подкупить, оказывались настолько преданными Империи, что звали стражу и обо всём докладывали, потому проверяли повозки и товары отныне особенно тщательно, разыскивая странных персон, похожих на чародеев и женщину-фелина.

И всё же такой, кому хорошенькая сумма важнее, нашёлся. Представитель зажиточного крестьянства, седобородый старичок с обилием внуков, как сам сказал. Со времён последней встречи с покровителем Псов монет у монсеньора хватало. Хотя Маркус сразу пристал с вопросами, откуда это тот берёт столько денег.

Они вновь вернулись к разговору о таинственном господине, что организовал Гончих Псов, о его особенностях, манере речи и голосе, что лишь подтверждало первичные догадки альбиноса. В столицу же они проехали безо всякой маскировки. Заплатили за большие бочки с вином и соленьями, вылив те в реку и забравшись внутрь. Сверху заодно старик поставил различные доски, подпорки, лампаду так, чтобы эти бочки затерялись поглубже в кузове и проверять их никому не хотелось. Те же, что с товаром внутри, он поставил поближе. Если станут открывать одну за другой, то в конце концов стражникам это надоест и через три-пять бочек они попросту устанут да забросят это дело.