– Ошибаешься, – поднялась Кьяра с места, не желая больше рядом с ним оставаться.

– Оставишь ребёнка в живых и он поставит себе целью найти тебя и отомстить… – пояснил Вир собственную позицию. – С теми же драконами, уничтожь мы всех взрослых, подоспело бы уже новое поколение, и так до бесконечности.

– Дети не должны расплачиваться за грехи отцов, – с недовольным видом отправилась леди фон Блитц в сторону приоткрытой палатки.

– Война не щадит никого, – произнёс Вир вслух, провожая взглядом аристократку, но та его слов уже не расслышала.

За стены Квинтесберга двое некромантов перебрались с помощью магии, а маленькая вампирша – благодаря своим способностям к левитации и ловкости карабканья. Перелезали они подальше от главных ворот, впрочем, при любом раскладе оказались бы на окраине разрушенного драконом города.

Запах опалённых камней, расплавленного метала, дыма и сгоревших тканей всё ещё хорошо ощущался в воздухе, однако не делал его таким уж трудным для дыхания. И всё же Маркус прикрыл нос рукой, продвигаясь по ночным улицам. Как раз-таки здесь не настолько всё было в руинах и разрухе, как ближе к центру. Почерневшая черепица кровли, конечно, встречалась, как и весьма потрёпанные, уже застывшие потёкшими крупными каплями флюгеры, но жители мирно спали в домах, не лишившись крыши над головой.

Жители же центральных кварталов, если не обустроили простенькие навесы, ютились в ночлежках, амбарах, у соседей, которые смогли заделать дыры в крышах и возвести хоть что-то на эту ночь, или же прямо в уцелевшем главном соборе.

Будь на дворе не зима, вероятно, многие вполне могли бы рискнуть и спать так, ночуя даже с пробоинами в надежде, что ничего не рухнет и не случится дождя. Но сейчас всё тепло, что могли отдать растопленные печи, из таких домов моментально улетучивалось. И даже укутавшись тёплыми одеялами, всё равно ночевать в полуразрушенных зданиях было бы крайне некомфортно.

– Откуда сама будешь-то? – поинтересовался тихо Мельхиор у их новой знакомой.

– Из Волколецка, это Кроненгард, ранее Червегор… – начала отвечать Морри.

– Я знаю, где это, – остановил девочку кивком головы монсеньор в широкой кардинальской шляпе.

– Морриган де Гавран, – представилась заодно малышка с ровной чёлкой и двумя хвостиками чёрных волос по краям головы. – Моя сестра – главная чародейка города. Они должны быть где-то здесь все с лордом Бальтазаром.

– В честь богини войны, повелительницы воронов, – удивился Шорье. – Все мы, выходит, теперь единое братство «М». – Дрогнули его губы в лёгкой ухмылке. – Я – Мельхиор, а это – Маркус. У меня ещё жену Марлен зовут.

– А вы покажете какие-нибудь фокусы? Вы же некроманты! – прыгала Морри с ножки на ножку. – А сколько вам лет? А вы давно уже занимаетесь магией? Моя сестра вот лет с одиннадцати вроде как. Вы точно её не знаете? У неё такие… такие… волнистые волосы! И посох есть! У вас вот у одного посох есть, а второй? С тросточкой? Это, типа, магический жезл, да? А можно мне посмотреть? А почему череп в навершии? А он настоящий? А кого вы убили, чтобы его добыть? Он сопротивлялся или добровольно отдал? А может, вы выкопали его на кладбище или забрали у скелета висельника где-нибудь на перекрёстке?

– Потише, мы же не хотим, чтобы нас заметили? – приостановил слегка её веселье Мельхиор. – Фокусы пусть дядя Маркус покажет, – взмахом руки сотворил он бегающих вокруг себя призрачных волков, кусавших друг друга за хвост и быстро растаявших.

– Ух ты! Вот это да! – улыбнулась восхищённая Морриган, хлопнув в ладоши.

– Все, кто был с Бальтазаром, сквозь портал вернулись обратно, – проворчал альбинос.

– Как? Уже? А я так спешила… – тут же расстроилась девочка. – Хотела успеть! Посражаться! А то никуда меня не берут, скучно же… Это что же? Всё зря было? Песец, как, наверно, Миранда волнуется!

– На ваших землях песцы не водятся, – подметил Мельхиор. – Разве что белые лисы.

– Не знаю, нянечка Клара вечно восклицает «Ну, полный песец!», когда что-то не так идёт, – ответила Морриган. – Я и худых-то не видела, не то что упитанных.

– И давно ты вампирша? – поинтересовался у неё Маркус. – Вам холод нипочём, можешь в Северные Королевства путешествовать, их ещё Нордом зовут по-старинке. Там и полярные лисы-песцы, и моржи с тюленями на берегах, и медведи белые, йети косматые, носороги шерстистые… Так давно ты такая?

– Не очень… Меня стрелами проткнуло, и Бальтазар приказал монаху-вампиру меня обратить, – рассказывала девочка. – А потом всякие фокусы показывал! Было здорово!

– Монахи-вампиры… чего только не бывает на свете… – покачивая головой, проворчал альбинос.

– А ты всё ещё готов биться за Клир? – усмехнулся ему Мельхиор.

– Слушай, – повернувшись и нахмурившись, проскрипел Маркус зубами. – Ты вытащил меня с поля боя, вылечил. Точнее, твоя жена. Я не собираюсь быть неблагодарной скотиной. И пообещал вернуть тебе дочь. Но это не значит, что я потом отпущу тебя на все четыре стороны, а не представлю самолично перед императором!

– Представишь, надеюсь, к наградам. Ты бы видел, что я там сотворил для Приска. Думаешь, ты один валялся без сил всю неделю? Меня тоже Марлен от откатов отпаивала, просто я не в лихорадке и конвульсиях барахтался без сознания, – сообщил ему монсеньор.

– Воды не найдётся, добрые путники? – прохрипел один прикованный колодками арестант, молодой парень, склонившийся под тяжестью кандалов и колодок – сдвоенной доски на петлях с замком.

– Тебе б не воды, а шубу какую, снег кругом и так, а тебя на морозе держат, – подметил ему Маркус. – За что осудили-то? – потянулся он всё же за флягой.

– Возглавил группу демонстрантов, выступающих против военных походов императора. Нам чужого не надо, своё б не растерять. Эльфов выселяют, гномов лишают земли, работы, жилья… Знаешь, сколько мастерских осталось без работников? Кое-где даже без владельцев. Сколько трактиров нехватку рук теперь имеют. Поваров нет, официантов. А ещё гончаров, плотников, нянек, учителей, земледельцев… Беглые иноземцы – это немалая часть империи, – заявлял пленник. – Многие думают: разделить их добро – и делов-то. Ведут себя как мародёры какие-то, аж мерзко. А по итогу-то всё равно некому трудиться. Дело-то не в их шмотье и запасах, а в том, сколько они для всех делали!

– И где ж твои сподвижники? Демонстранты, – хмыкнул Мельхиор.

– Кто в темнице, кто на допросах, кого домой разогнали. Некоторые дальше по улице и на площадях с гирями у доски позора, чтобы били или гнилью забрасывали. По всему городу встретите ещё и не раз. Многим предложили на фронт идти служить, так сказать, загладить вину перед своей страной, а я отказался воевать за такие порядки и такого императора. Оставили вот на несколько дней мёрзнуть, чтобы подумал над своим поведением, – хмыкнул черноволосый паренёк, начав жадно пить.

– И что надумал? – поинтересовался у него монсеньор Шорье.

– Да что лучше насмерть замёрзнуть, чем превращаться в таких, как они, – поморщился юноша.

Небольшим, но резким заклятьем Мельхиор сместил доски, высвобождая продрогшего пленника, который затряс головой и распрямился, растирая поясницу. Маркуса, правда, такой жест добрый воли со стороны спутника в широкой шляпе совсем не обрадовал.

– Ты что творишь?! Ещё давай в данжеоны пойдём преступников выпускать! Его по закону сюда посадили. Если поймают, узнав, что сбежал, ему только хуже будет! – возмутился альбинос.

– Это уже его дело, куда отсюда идти или остаться стоять. Моё дело – дать человеку выбор, возможность, варианты. Каждый сам выбирает путь, дружище. Пора бы и тебе об этом задуматься, а не плыть по течению, лёжа на дне лодки, потому что ты боишься воды, – направился Мельхиор дальше по улице.

– Эй, в смысле «боюсь воды»?! Да ничего подобного! Просто на волнах меня укачивает, – догонял его ощущавший себя явно неловко Маркус, считая, что его опозорили, да ещё и в присутствии того паренька и спешащей следом Морриган.