– Творец подал вам знак, откуда ждать беды, – нехотя проскрипел Гаспар, подходя к военачальникам. – Если так и будете надеяться лишь на него, стоя на коленях перед армией врага, закончиться всё может весьма неприятно. Встаньте и боритесь за свою веру! Творец бы не хотел видеть вас, отдающих себя демонам на блюдечке! Что он решит, глядя, как вы только лбы расшибаете? Может, уже начнёте воевать за него?

– Дело говорит, – запереговаривались старшие офицеры. – Не поклонами натиск нечисти надо встречать, а клинками!

Гаспар протёр пот со лба, когда зазвучали команды к построению лучников, когда начали запрягать конницу, надевать на лошадей броню с направленными вперёд шипами-рогами и лезвиями, а пехота формировала под возгласом командующих клинья своих построений, выставляя длинные копья вперёд, чтобы на те напарывались приближающиеся войска асуров.

Бальтазар же тем временем двигался уже не на Империю, так что столкновения с нежитью тем воинам не грозили. Пограничные опустевшие города помогали поднять новых мертвецов с кладбищ, но пополнения эти были малосущественны в сравнении с потерями.

Костяные конструкции то и дело разваливались. Очень много сил требовалось для скрепления ошмётков в хоть какие-то подвижные массы. Куски зомби могли двигаться асинхронно, ещё не ощущая себя в виде голема эдаким целостным и единым организмом.

Но чем глубже шло продвижение у границ эльфийского полуострова, тем сильнее армия Бальтазара встречала новое сопротивление в лице засевших в опустевших фортах драконидов. Множество ковыляющих мертвецов просто проваливались в устроенные генералом Ромулом подземные ловушки. Затащенные туда гидры и огромные змеи, вишапы и ящеры хватали и разрывали их, заглатывали целиком. И хотя некоторые из них и брезговали есть гниющую плоть, многие эти создания сами по себе были падальщиками. В конце концов, кого-то попросту слишком сильно терзал голод.

Иногда меж ними разгорались даже драки за какую-нибудь добычу. Гидры могли схватить крупного ящера с разных сторон, что осмелился выхватить из-под их пастей лакомый кусочек. Тогда уже притащенные драконидами чудища принимались нападать и пожирать друг друга, что их хозяевам было совсем не на руку.

Фералы со стороны мангровых болот могли бы прийти на помощь союзникам, но на восточном фронте полуострова их притесняли своими атаками всадники гойделов. Горцы племени красных эльфов вели освободительную войну, чтобы очистить Лонгшир от потенциальных завоевателей и помочь собратьям альвам.

Они изо дня в день наносили резкие и точечные удары, ослабляя соперника, выигрывая время для своих на подготовку, тренировки и отрабатывание манёвров, формирование тактики и обучение бойцов тому, что запланировано сделать силам остроухой армии в ближайшее время. Точно так же они «кололи» в бок и имперцев с фланга, то и дело отвлекая на себя, заставляя людскую армию нести потери и перенаправлять своё внимание на нападения северо-восточного врага.

Но даже без поддержки драконидов минотаврами, крысолюдами и прочими фералами, некромант испытывал огромные трудности в дальнейшем продвижении на полуостров. Он собирал при помощи магии големов в требушеты, где зубастые пасти или конструкции из рёбер, игравшие сейчас роль скорее зубов, забрасывали на изгибавшихся длинных «хвостах» и «шеях» разлагающиеся трупы прямиком на территории каменных фортов. Однако людские болезни не очень-то брали чешуйчатые войска, да и покойников те сразу же сжигали, извергая огонь, не позволяя никакой заразе распространиться в стенах и по территории занятых укреплений.

Тактики, неплохо работавшие против имперских гарнизонов и крайних поселений ополченцев-лонгширцев, не приносили никаких плодов против расы людей-драконов и их сородичей. Ни днём, ни ночью войска живых мертвецов не имели успеха в своих нападениях. Огонь слишком сильно вредил им. Из пепла и праха Бальтазар уже не мог никого восстановить. А переполнить все ямы и канавы-ловушки так, что по ним можно было бы перейти, выглядело попросту невозможным: не хватало ресурсов. Армия зомби и без того уже весьма обмельчала. И теперь без поддержки Самеди всё и вовсе казалось тщетным.

Лорд-некромант не находил себе места. Спал по три-пять часов, отчего становилось лишь хуже. Медитировал, проводя особые церемонии для отложенного отката, чтобы обратный удар от сильного чародейства не мог накрыть его сейчас или в ближайшее время, в решающем бою, в момент встречи с Люцией, во что он всё-таки продолжал верить. Это было единственной путеводной звездой, что всё ещё позволяла не опускать руки. Но Бальтазар не понимал, что ему делать.

Эльфы на западном фланге боролись с имперцами и орками, тоже с отрядами драконидов и фералов, что располагались близ озера и хребта Ёрмунганд по левую от него руку. Ждать помощи от Софры больше не имело смысла.

Позади из порталов лезли демоны, нередко ударявшие в спину войскам мертвецов. Приходилось оставлять там отряды если уж не для сражения, то для прикрытия остальных, чтобы попросту задержать асуров. Справа – продолжались бои фералов и гойделов, и ни с одними из них лорд Кроненгард не был в союзе.

Ему было не важно, кто там победит. Хотелось, чтобы оба войска попросту истребили друг друга. Ведь в противном случае либо зверолюди придут на помощь драконидам, либо красные эльфы займут те же самые укрепления, явно не желая видеть полчища оживших трупов на землях остроухих племён.

Вариант вернуться в замок Бальтазар рассматривал лишь как полное принятие поражения и отчаяние. Что он мог делать там? Идти к владыкам асуров с просьбой о помощи? Или преклониться перед богами в зале заседания, которых он всегда ненавидел и презирал? Те и так воевали на поле боя. Анубис теснил таскарцев, иначе б те уже активно участвовали в центральной части плато. Мара сдерживала имперцев, а оттаявший после её чар Радогост, наоборот, бился против натиска демонов. Самеди помогал ему, но погиб. Так ещё с разных сторон лезли то Локи, то архиепископ в доспехах погибших богов… Неприятности так и сваливались друг за другом.

А апогеем всего этого стал прорыв на юго-западе, откуда, хватая таскарцев, эльфов и орков целыми отрядами и заглатывая их в свою непомерную пасть, полз великий змий Фафнир. Тёмно-зелёный, с едва касавшимися земли рудиментарными лапками, он стремительно двигался вперёд извивающейся тушей.

От терзавшего тысячелетнего голода гигантский чешуйчатый монстр выхватывая в резких выпадах зубастой головы на мускулистой и плотной шее представителей любого войска: имперскую конницу, лучников фоморов, пехоту крепких орков и даже их воздухоплавателей на кожистых «рогатых» шарах с кострами-горелками. Исполинское чудище, делая рывок ввысь, достигало даже до них.

Не страшился Фафнир и демонов с нежитью. Загребал в зубастую пасть, словно кит-гигант, процеживавший планктон, всех подряд. Вместе с доспехами, с оружием, с установленными «скорпионами» стреломётами, требушетами… Глубокая глотка змея могла вместить в себя всё.

Чудовище проползло по извилистой косой траектории и сквозь асуров, и сквозь полчища живых мертвецов Бальтазара, ещё сильнее проредив его войска, не только сжирая, но и просто раздавливая под собой, впечатывая груды растрескавшихся на мелкие кусочки костей и черепов в холодную твёрдую землю.

И некромант вблизи смог заметить, что на голове у Фафнира, издали напоминая раздвоенный рог на носу, стоит знакомая фигура драконида-шамана, вздымавшая кверху руки, в одной из которых явно был посох. Этот чешуйчатый маг как бы управлял огромным созданием, руководя его действиями.

– Дети драконов! Приветствуйте самого Фафнира, прародителя нашей расы! – восклицал Озирпак под триумфальное ликование трепещущих на стенах и башнях, а также выстроившихся под ними собратьев.

Обогнув петлёй ближайшие форты, спокойно миновав все ямы, обрушившиеся тоннели-ловушки и углубления, змей свернулся многосоставной восьмёркой, преградив окончательно путь воинству зомби, и наконец завалился переваривать свой обед, который собрал по пути.