– Колдовство… – пробормотал Олег.

– А что такое колдовство? – подхватил Бритоус. – Это пик веры в то, что ты делаешь. Ты можешь молиться хоть идолам и жертвовать на алтарях, но представьте себе на секунду, что это не пустое шаманство, а стартовая кнопка для активации вашей собственной мощи? То, чего вы желаете, о чём просите тёмных богов – правда сбудется, и не из-за мистической силы, а вполне реальной, биологической? Конечно, при условии, что вы просите не горы разойтись в стороны, а, скажем, делайте приворот на человека; и, естественно, вы должны быть сильной Навью.

– Или человеком, кто пьет Навью кровью, – вспомнил кродов скиталец. Бритоус поднял брови и охотно кивнул:

– Всё дело в крови и в том, что нас окружает. Всё внутри, а с наружи лишь тёмные мороки, но что было бы без нужной веры? Ничего. Уверенность в том, что ты делаешь и позволяет Нави использовать силу. Вот и вас она пленила… – сказав эти слова, он покосился на воткнутый нож. – Навь хотела вас заполучить и добилась своего. Можно ли назвать это любовью? Я не уверен. Вы были просто нужны ей для выживания рода, и она своё получила.

– Нет, это не так… – чувствуя, как к горлу подкатывает ком, скиталец не мог поверить, что был только марионеткой.

– Это так, Олег, и мы это знаем, это проверено: жертва попадает под влияние Нави, особенно если жертва мужчина. У особи женского пола позывы и подавление воли гораздо сильнее. Анюте нужно было логово, она заставила вас себя полюбить чуть ли не с первого взгляда. Будь она простой девушкой, вы бы не держались за неё с такой силой, вы бы не полюбили убийцу, вы бы не стреляли в отца…

– Это не правда! – крикнул Скиталец, но Бритоус продолжал говорить:

– Вы полюбили чудовище, Олег, – не человека, а изменённое существо, которое просто заставило себя полюбить, сыграло на ваших чувствах и крепко держало возле себя! Оно дало с вами потомство, которое сейчас, быть может, угрожает целому миру!

– Будь ты проклят ублюдок! – воскликнул Олег и выдернул нож. Он попытался напасть на Бритоуса, но тот жёстко перехватил его руку и прижал лицом к крышке стола. Электронные платы и инструменты со звоном посыпались на пол. Скиталец пытался освободиться, но окольцованный был гораздо сильнее:

– Вам страшно и больно за свою жизнь, но вы это чувствуете! Вы чувствуете одиночество! Не из-за жажды мести вы шли в Китеж, не из-за желания узнать правду у Двоеверия – вы остались без хозяйки и страшно боитесь этого! Она умерла и подчинение ушло – это проверено: когда хозяин гибнет, жертву выпускает из-под контроля! Вы начинаете ужасаться своей прожитой жизни, понимаете, что не было ничего, кроме навязчивой, подавляющей волю силы, будто без неё жить нельзя!.. Можно! Ведь вот вы, живёте! Да недолго осталось, скоро сдохните, и это единственное, что досталось вам в награду от Нави! Вас использовали Олег, как и всё человечество! Не с нами надо бороться, а против них! Слышите?! Вам нужно объявить войну проклятому роду, как сделали это мы!

– Я любил её, люблю и вечно буду любить! Она – моя жизнь! – выдохнул Олег сквозь удушливую ярость.

– Нет-нет и ещё раз нет! Таких долгих эффектов попросту не бывает, даже у Альфы! – рассмеялся Бритоус. – Теперь это только самообман – чистая защитная психология, чтобы не испытывать боли после разочарования. Признайтесь себе наконец, что не было у вас никакой «любви», было лишь рабство!

– Отпустите, я понял, я всё понял… – прохрипел старый скиталец и разжал свои руки. Клинок с надписью «Счастье» медленно выкатился из его пальцев и упал со стола.

– Хорошо, что вы осознали, – кивнул Бритоус и отпустил затылок Олега. – Это больно, но нужно смириться и признать очевидное, тогда станет легче. Ведь вы понимаете, что пустота внутри – это не просто разбитое сердце, а расплата за чужую жестокость, эмоциональное насилие, если хотите.

Не чуя ног, Олег опустился на жёсткий стул. Его усталая рука неточно нырнула в карман под плащом и начала шарить внутри…

– Что вы делаете? – насторожился Отче-Советник, ожидая появления не изъятого при обыске оружия. Но вместо этого скиталец вытащил мягкий матерчатый свёрток. Осторожно развязав узелки, он открыл Бритоусу кусочки чёрного пластика. Среди осколков виднелись части плат и тонкие провода.

– Вы умеете работать с техникой прошлого, – тихо промолвил Олег. – Сможете взять запись отсюда? Не за одной только правдой и желанием мстить я пришел к Двоеверию.

Бритоус осторожно принял из рук скитальца обломки и внимательно их осмотрел:

– Это проигрыватель старого образца? Он разбит и похоже диска записи внутри не было – значит искомое на карте памяти, вмонтированной прямо в устройство. Детали вокруг повреждены, но я попытаюсь извлечь её.

Бритоус положил свёрток на стол и около получаса перебирал осколки. Время от времени он вскакивал с места, подходил к полкам, рылся на них и возвращался с новыми инструментами. Всё это время, скиталец молчал. Олег с великой надеждой следил за работой окольцованного. Кем же был этот человек в Двоеверии? Явно не «пешкой», но и не «королём» – фигура крупная и не менее важная, раз приставлен наблюдать за Берегиней.

В конце концов Отче-Советник принёс на стол целый проигрыватель, осторожно разобрал его, вынул свою карту памяти и заменил на ту, что взял у Олега:

– Готово, но не ручаюсь, что будет работать. Что там?

– Включайте, – дрогнувшим голосом ответил скиталец. Бритоус нажал кнопку и аккуратно разместил проигрыватель на столе. Из линзы визуализатора появился мигающий луч. Изображение было не чётким, часто подрагивало. Перед Олегом появилась девушка с настороженными глазами цвета чистого неба. Русые волосы легли на покатые плечи, на бледных губах застыла опасливая улыбка.

«Скажешь мне что-нибудь?», – протрещал знакомый голос за кадром.

«Зачем говорить?», – как только она произнесла первое слово, скиталец порывисто выдохнул.

«Для памяти. Мало кто сейчас может себе это позволить. Близкие нам люди остаются только в воспоминаниях. Лица и образы со временем исчезают, но в прошлом люди умели сохранять мгновения, которые были им дороги».

«Я дорога тебе? Я твой выбор?» – с затаённой надеждой спросила Анюта.

– Да, мы будем вместе столько, сколько нам отвела жизнь, – повторил Олег вместе со своим голосом на старой записи. Бритоус не сводил глаз с скитальца. Он всё видел и понял. Когда запись окончилась, а виртуальный луч, мерцая, угас, Советник сказал:

– Это ещё одна загадка, которая останется на счету Двоеверия. Либо Альфа держит вас под контролем даже после физической смерти, либо вы правда любили её. Правда полюбили чудовище…

Олег поднял на него покрасневшие, безмерно усталые глаза, голос скитальца звучал спокойно, как речь познавшего истину человека:

– Она не чудовище, она моя жизнь. Я не могу бороться против правды о собственной жизни, которую вы мне рассказали, ведь купил её за великую цену, но никогда не предам любимую женщину, не предам свою семью и не стану помогать Двоеверию. Если вы хотели что-то узнать от меня, то лучше убейте – мне уже всё равно. Я не предам своих близких и ни слова не скажу против Нави.

– Вы защищаете чудовищ, Олег, страшных чудовищ, которые ещё покажут себя, и тогда вы, быть может, скажете: «Вот к чему привела моя любовь и идеалы…».

В маленьком подвале загустела удушливая тишина. Олег не стал отвечать, и Отче-Советник сам о чём-то задумался:

– Знаете, Олег, ваша Анюта очень похожа на одну девочку, которую я видел до Обледенения, когда ещё не было ничего этого – путанной веры в идолов, подземных племён и холодов по десять месяцев к ряду, когда царила нормальная жизнь со своими проблемами и мелкими неурядицами, когда мы считали, что наступил век личных мини-компьютеров и «Три Дэ» голограмм. Мы с семьёй выбирались на море раз в год, там я и встретил Его вместе с дочерью – девочка с голубыми глазами и русыми волосами, умная и необычная. Как сейчас помню имя – Вика. Как две капли воды – ваша Навья жена. Должно быть замёрзла вместе с отцом, когда грянул холод.