– Эх, вы, бессердечные! – наигранно возмутилась Марта. – Хотите, чтобы несчастного удар хватил? Он на ногах-то еле держался, вспотел весь, бедненький, от вашего натиска. Столько женского внимания за один день – это слишком. Поберечь его надо.

– Хотя бы до тех пор, пока заказ не выполнит, – уточнила Кристина. – Осчастливить всегда успеете.

Под общий смех компания направилась к дому Гретты. Девушка жила недалеко от школы и любезно пригласила подруг на чашечку кофе в этот хмурый и довольно ветряный субботний день. Одноклассницы, все кроме соседки по комнате Молли Пэкс, редко бывали у неё, а Кристина так вообще ни разу. Гретта приглашала её и довольно часто, но всякий раз Кристина находила повод отказаться. То ли по причине невозможности пригласить её в ответ, то ли от тайного желания избежать созерцания в непосредственной близости от себя счастливой полной семьи своей одноклассницы, которой у самой девушки никогда не было.

Дом Гретты представлял собой невысокое двухэтажное строение из белого камня с красной черепичной крышей. Уютный садик во дворе, скрытом таким же белокаменным забором, вызывал умиление и создавал тёплое, душевное ощущение гармонии и уюта.

Мать Гретты заметила девочек из окна своей кухни, а потому показалась на пороге ещё до того, как группа приблизилась к крыльцу. Следом за ней из дома выбежал мальчишка лет шести и сломя голову с радостным воплем понёсся в сторону девушек, с ходу запрыгивая на Гретту, которая чуть не повалилась на тротуар от столь жарких объятий.

Маленькая кругленькая фрау Андельштайн всем своим видом являла облик ласковой и нежной мамы, всегда готовой обнять, выслушать и найти нужные слова. Она была домохозяйкой – одной из тех, которые настолько сживались со своей ролью, что не всегда вспоминали о том, что фартук иногда можно снимать с себя и вешать на крючок в кухне. Женщина ничуть не испугалась такого количества гостей и поспешила пригласить всех в дом, где замечательно пахло пирогами, кофе и карамелью.

Мальчишка, чуть не сбивший с ног Гретту, оказался её младшим братом. Михаэль обожал сестру, как и она его, хоть это не мешало девушке поучать паренька, делать ему замечания и закатывать глаза всякий раз, когда он говорил что-нибудь до нелепого смешное. Кристина на секунду всё же поймала себя на мысли, что зря не приходила сюда. Она боялась, что не выдержит всей этой семейной идиллии и сбежит уже после первой смены блюд. Но радушие и открытый ясный взгляд гостеприимной хозяйки дома напрочь лишили её воли к сопротивлению. Госпожа Андельштайн удостаивала вниманием всех, даже острую на язык беспардонную Карен, которая в свойственной ей манере эстета принялась оценивать ремонт в гостиной и рекомендовать знакомого дизайнера. Вскоре девушки, сами того не замечая, уничтожили два пирога с мясом и вишней, неизвестно сколько чашек кофе со сливками и теперь уже без особого энтузиазма уплетали спелые сливы из сада, выставленные в качестве десерта.

– То есть вы всерьёз задумались выпускать школьную газету? – заинтересованно спросила женщина. – И её можно будет взять и полистать, как одну из тех, которые постоянно читает мой муж?

– Мам, – прервала её Гретта, – мы пока просто экспериментируем. Сами не знаем, как получится. Мы заказали небольшой тираж, чтобы иметь возможность поучаствовать в городском конкурсе.

– Вложились в сомнительное предприятие, фрау Андельштайн, – Карен снова нацепила на себя маску недовольства. – И ведь всё, так сказать, на добровольных началах трудимся, всё сами. Школа финансирование на печать в типографии не выделяет – свой станок, видите ли, есть и ладно. А то, что из него выходит не газета, а топорная аппликация, никого не волнует.

– До вчерашнего дня и тебя это не волновало, – промямлила Марта, лениво пережёвывая сливу.

– И что? Тогда я просто была не в курсе. А теперь выражаю своё недовольство. Имею право. Нет, ну, поддержите же меня, – девушка окинула собравшихся требовательным взглядом.

– Жаловаться надо идти к госпоже Готфрид, – остановила её порыв Ханна. – А то мы как подпольный кружок революционеров. Сил сопротивляться нет, зато хоть языками почесать.

– Вот-вот, – поддакнула Марта. Карен отмахнулась и взяла из вазочки сливу.

– Чего вы взъелись? – вступила Кристина. – Сейчас нет смысла предъявлять претензии. Администрация, судя по всему, не осознаёт важности участия в общегородских мероприятиях. Мы ведь уже участвовали и ничего не выиграли.

– Вот именно, – Гретта поправила очки. – А если в этом году мы займём призовое место, то на нас изволят обратить внимание и, я надеюсь, дальше будут проявлять к выпуску газеты больше участия.

– Какие вы молодцы, девочки, – вступила фрау Андельштайн, – думаете о будущем школы, несмотря на то что этот год у вас последний.

Девушки дружно заулыбались.

– Зато нашей ведьме нет никакого дела до будущего школы, – подала голос Марта. – Все волнения сводятся к заботе о престиже. Не дай бог, кто прорвётся из низших кругов. Узнает – поганой метлой выгонит. О чём мы вообще говорим? Какая газета? – она фыркнула, откидываясь на спинку стула.

– Ты про ту девочку? – мама Гретты попыталась вспомнить имя, с задумчивым видом прижимая палец к губам.

– Да, Ванесса. Никто не знает, где она теперь. Ушла и забыли. А то, что она хорошо училась и была лучшей на олимпиадах по химии, мало кого волнует. Главное, что родители неблагонадёжные.

От взгляда Кристины не укрылось, что фрау Андельштайн слегка поникла после этих разговоров, но когда через секунду на её пухлую руку опустилась ладонь дочери, глядевшей на мать с некоторой тревогой, она совладала с собой и вернула лицу добродушную мягкость. Гретта явно не хотела привлекать внимания к этой краткой немой сцене, а потому потупила взгляд почти сразу, как только прочитала вопрос в устремлённых на неё глазах подруги. Кристина так и не поняла, что произошло.

Вскоре обо всём сказанном и сделанном пришлось забыть, ведь с работы явился герр Андельштайн и сразу же завладел всеобщим вниманием. Высокий, тучный и громкий мужчина с короткими светло-русыми волосами и такими же светлыми пышными усами почти с порога принялся рассказывать собравшимся байки со скотопромышленного комбината, на котором он служил главным технологом. Все его истории больше походили на анекдоты из сборника, переложенные на реальность, в которой разделывали мясо, рубили кости и обрабатывали бычьи туши. Михаэль с приходом отца забыл обо всём и, казалось, прирос к нему, устремляясь всякий раз следом, когда тот выходил куда-то по делам.

В минуту неизбежного расставания, которую присутствующие оттягивали до последнего, все уже обнимались с хозяевами, как с самыми близкими родственниками и обещали заглянуть ещё, если время позволит. Отец Гретты предложил подбросить их до школы, но дочь отказалась, ведь честной компании предстояло вернуться в типографию, чтобы оценить результат труда их нового знакомого.

Солнце проглядывало сквозь тяжёлые осенние тучи уже где-то на уровне крыш невысоких домиков, когда девочки, наконец, покинули гостеприимную обитель. Осознав сей факт, они прибавили шаг и менее, чем через полчаса, оказались на месте. К их досаде, в типографии организовалась внушительная очередь и пришлось дожидаться ещё минут сорок, за которые непоседливая Ханна чуть не повалила на пол вешалку, гружёную пальто, а Молли перетаскала половину конфет из вазочки для гостей. В конце концов, под прицелами шести пар глаз парнишка служащий всё же вынес пачку из десяти экземпляров школьной газеты. Когда Гретта с благоговением развернула её, отмахиваясь при этом от желающих поучаствовать в процессе, дабы те ничего не помяли и не порвали, они с Кристиной многозначительно переглянулись и коротко кивнули. Деньги доверили Карен. Та, подскочив к прилавку, протянула юноше пачку купюр. При этом девушка не забыла подмигнуть ему, отчего молодой человек смущённо раскраснелся и чуть не уронил выручку.

Теперь следовало спешить, ведь до отбоя оставался час с небольшим. И всё же Кристина решила рискнуть. Попрощавшись с девочками, коим вверила донести произведения типографского искусства до школы в целости и сохранности, она направилась к зданию почты. Ещё с утра она предусмотрительно затолкала в сумку свитер Теодора, чтобы вернуть его сразу же по возвращении, не предполагая, что дела в городе затянутся так надолго.