— Да что у вас, блохи не водятся? А на ком же вы местных левшей тренируете? — задумчиво изрёк я и продолжил путь в неизвестном направлении, радуясь, что так удачно избавился от этого странного собеседника.

— Ближайшее море не там, — долетело мне в спину и заставило остановиться.

— Да не нужно мне море! — сплюнул я на мох, причём натурально — слюной. — И топиться я не собираюсь! И в собеседниках не нуждаюсь! И прошу оставить меня на дистанции полнейшего одиночества!

— Теперь мальчонку принялся тиранить?! Он же ещё плоти не имеет, а ты его словами незнакомыми…

Память учтиво нарисовала мне птицу-бабу во всей её красе.

— Я просила меня так не называть, — практически прорычала Болотная старшая.

Этот рык заставил меня ничком растянуться на мху и закрыть голову руками. Не знаю, какой инстинкт был тому виной, но он оказался тысячу раз прав. Огромная тень спикировала надо мной и, черканув клювом по тыльной стороне моей ладони, зарылась в ближайшей моховой кочке. Останься я стоять или даже присядь на корточки, в голову прилетело бы нехило. Минимум реанимация. Хотя откуда тут реанимация? Они даже до простой неотложки не додумались. Короче, неминуемая смерть с расколотой, как гнилой орех, башкой.

Прошло, наверное, долгих две-три минуты, прежде чем я рискнул приподнять голову. Совершенно не подозрительная тишина. До боли знакомый мох. И торчащая из кочки куриная жопа. Точнее — птичья. Всё остальное уходило в глубину по самую жо… Ещё и куриные лапки, расставленные в стороны. Одна из когтистых конечностей заметно подрагивала.

— Надо спасать, — вслух произнёс я. — Моховые маски хороши лишь при кратком курсе применения.

Спасать увязшую во мху курицу-переростка оказалось делом неблагодарным и практически непосильным. Веса в ней было изрядно, да и габариты впечатляли. А самое главное — помощи со стороны, засевшей во мху, не было никакой. Закрадывалось даже ощущение, что в этой кочке все отбросили коньки, а я тут зря зарабатываю грыжу. Но с другой стороны, подрагивания этих самых «коньков» говорили о наличии жизни в перьевом организме.

— А может, она, как все птицы, после смерти ещё на инстинктах? — обращался я в никуда, упорно вытягивая её за правую лапу. — Вон, та же курица без башки марафон готова пробежать.

— Она жива.

— Тьфу ты — сплюнул я от неожиданности, но перед этим отпустил лапу и шлёпнулся на пятую точку. — Про тебя то я совсем позабыл. Давай помогай, нечего на солнышке прохлаждаться.

— Могу помочь советом, — прозвучало в ответ.

— Засунь свой совет знаешь куда? — возмутился я от такой наглости, и уперев взгляд в птичий филей, лаконично дал понять о направлении засовывания.

— Да ты не понял.

— Да всё я понял. В какой мир не махни — одни советчики. Как поработать, так днём с огнём нужно искать. Зато как посоветовать — и просить не нужно, в любую щель залезут и засоветуют до потери пульса.

И всё-таки именно это непонятно кто, прозванное мной Итом, нехиленько помогло мне в вытаскивании птице-бабы. Та злость, которая возникла во мне, пожелала переметнуться в мышечную силу, и в очередной мой рывок птице-баба вылетела из моховой кочки, как пробка из бутылки, впечатав меня филейной частью в местную планету.

А старушка-то весила преизрядно, и если бы не мох… В общем, существенных увечий я не получил, так небольшая помятость, а вот доступ к кислороду оказался затруднён. Перья хреново пропускали воздух. Да ещё этот пух!

Из последних усилий я столкнул птичью тушку в сторону и натужно закашлялся, пытаясь освободить дыхательные пути, согнувшись при этом в три погибели. Мощный хлопок по спине заставил меня зарыться лицом в мох. Вынырнув из мха, я выплюнул изрядный комок пуха. Дышать сразу стало намного легче.

— Спасибо, — искренне произнёс я.

— На здоровье, — ответила Болотная.

— А чем это меня? — поинтересовался я, явно косясь на лапу.

— Крылышком погладила. А вот чем меня?

Ведьма потёрла лоб правым крылом, и только сейчас я заметил огромную шишку, красовавшуюся на этом самом лбу. Шишак был столь огромен и могуч, что его можно было принять даже за рог, если не знать физиологические особенности данной птице-бабы.

— Это не я!

— Знаю, что не ты, — отмахнулась ведьма. — А вот кто?

Озадачившись Болотная полезла в нору, которую до этого и прорыла, а точнее, промяла своим телом. Несколько долгих секунд, и из кочки слышалось сопение, похожее на матерок. А потом мох начал разлетаться в разные стороны с довольно приличной скоростью. Не прошло и пары десятков секунд, как перед моими глазами предстал обломок скалы, похожий на монумент. Ну или обелиск. На худой конец, надгробный памятник. Вот только кто, а главное — зачем его поставил на этом лесистом болоте?

— Вот и я про то… — прочитала мои мысли ведьма. — А главное, как удачно. Как будто знали.

— Да ладно вам, — сходу отмахнул я мысль о любом заговоре. — Подумаешь, кусок гранита попался в ненужное время, в ненужном месте. Их после ледникового периода где только не валяется. А у вас, кстати, ледниковый период был?

— И это на моей территории! — продолжала болотная ведьма, полностью игнорируя меня.

— Эй, женщина, — попытался я привлечь к себе внимание и даже пощёлкал пальцами перед клювом ведьмы. — Не рано ли манией преследования заразились? Один камушек — это ещё не вселенский заговор.

— В том-то и дело, что один, — наконец удостоила меня взглядом Болотная.

— Я понимаю, что для такого масштаба личности один камушек — это очень большое неуважение. Нужно сразу пять. А ещё лучше десять.

— Посмотри вокруг, — остановила мою растущую гигантоманию ведьма. — Сколько камней ты видишь?

— Ни одного, — честно признался я.

— И тут, о чудо, именно в том месте, где ты меня воткнул в мох, совершенно случайно оказался этот надгробный булыжник.

— Я вас никуда не втыкал!

— Ага, а обзываться я тебя за язык тянула? И потом это я предательски падала в мох на пути рассерженной меня?

— Спокойнее надо быть, — не поддался на провокацию я. — Ведёте себя, как внучка: чуть что — в драку. В вашем возрасте…

— Это в каком это возрасте? — рванула с места Болотная.

— Что и требовалось доказать, — констатировал я. — Внуков бы растить, носочки-шарфики вязать…

— Так уже выросла, куда больше?

— Тогда правнуков, — не стал сдаваться я.

— А правнуков будет моя дочка растить. Поскольку они магической силой обладать не будут и болотными ведьмами становиться им не нужно. Вот моя дочь их и воспитает приспособленными к обычной жизни. Я же для них буду чудаковатой старушкой, производящей всякие фокусы. Смешно, весело и бесполезно.

— Точно, — хлопнул я себя по лбу, изгоняя забывчивость. — Она же говорила, что через поколение…

— Кстати, про правнуков, — опомнилась Болотная. — Совет дал добро. Я, собственно, за этим сюда и прилетела.

— Добро на что? — недоверчиво переспросил я.

— Они готовы собраться ради такого случая. Ты их заинтересовал.

— Вот спасибо, осчастливили прямо. Из серии «Эти забавные животные». Кунсткамера на выезде. Сезонная гастроль шоу уродов.

— А давай я тебя просто прибью? А с внучкой как-нибудь договоримся.

— А давай, — сходу согласился я.

— Ладно, я пошутила, — пошла на попятную ведьма.

— Зато я серьёзно. Сделай такое одолжение.

— Но, но, но. Не раскисай. Магический совет — это совсем не страшно. Надо же понять, почему в тебе мага никто не распознал.

— Прямо так и представляю: сначала закованным в реку бросят, а как не утону, так на костре пожгут. Местная инквизиция в пышных рюшечках и разноцветных бантиках. Или у вас другие методы дознания?

— Вот откуда ты такой взялся? — устало выдохнула Болотная ведьма.

— Не бойся, я буду рядом, — прозвучал в моём правом ухе голос Ита.

— О господи! — простонал я. — И этот ещё тут!

— А ну не забижай мальчонку, — вступилась за Ита Болотная.

— Да кто его трогает, — огрызнулся я. — Голос не подал бы, про него никто и не вспомнил бы.