Что ж…
Поймав прошмыгнувшую рядом ящерицу, жрец быстро откромсал ей голову ножом и, прикрыв глаза, забормотал заклинание на отвод глаз… На кровь ящерицы – не такое уж и сильное, но… на девок должно было хватить. Тем более – на служанок…
Ага…
Где ты, где ты,
Хитрый лис?
Допев песенку, смазливая шатеночка испуганно огляделась:
– Э-эй! Эйна, Янина! Вы где? Отвечайте, девы! Ау-у-у!
Дочитав заклинание, жрец выбрался из кустов:
– Привет, красавица! Гутен таг!
– И тебе гутен таг, – напряженно отозвалась девчонка. Испугалась – понятно. Кто б не испугался, встретив в лесу чужака?
– Здорово ты поешь! Красиво! – Йормас растянул губы в самой обаятельнейшей улыбке. – Не многие так петь умеют!
– Правда? – незнакомка захлопала глазами, явно не зная, что делать дальше – продолжать беседу или бежать да звать на помощь. Ведь – чужак! Однако ж явно веселый парень, и учтив… и как улыбается! Эх, куда ж эти дурочки подевались?
– Я – Ганс! – светски поклонился Йормас. – Ганс Шульце, подмастерье из Риги.
– Из самой Риги! – девушка ахнула, не стесняясь.
– Серебряных дел мастер Иоганн Тротт – мой родной дядя. Может, слыхали?
– Не-ет…
– Послал меня по комтурствам, набрать заказов… – несколько хвастливо продолжал жрец. – Ножны серебром украшаем, мечи…
– Разве орденским братьям можно? Чтоб украшать…
– Братьям, конечно, нельзя… Но мы – наемникам. Там из многих земель рыцари есть.
– Я знаю… Знала Альберта из Лотарингии… Такой славный… – девчонка вдруг засмущалась. – Был… Уехал в какое-то ливонское комтурство, в Швеллин, что ли… А меня Марта зовут!
– Красивое имя! Нет, в самом деле, красивое… как и ты! – снова заулыбался Йормас. – А знаешь, тебе б очень пошла серебряная диадема! Кружевная такая… Как раз в цвет твоих глаз! Для тебя сделаю за день дней. Всего за два пфеннига… Хотя у тебя и пфеннигов-то, наверное, нет…
– А вот и есть! – Марта, похоже, обиделась. – И не два, а целая дюжина!
– Ого! Вижу, ты из богатой семьи!
– Да уж, не из бедной!
– Ну, так что? Сделать тебе диадему? Я б через день и принес. Вот, в это же время, сюда… Или лучше на хутор?
– Нет… на хутор, пожалуй, не надо… Скажут – чужака привела!
– Именно так и скажут, – озабоченно покивал жрец, только что внушивший эту мысль в неокрепшие девичьи мозги. – Значит – сюда. Два пфеннига – договорились… Тебе понравится, не сомневайся! А уж родителям придумай, как объяснить…
– Скажу – сын мельника подарил! Он все равно где-то в кнехтах…
– Молодец! Умная… Ну, до встречи тогда!
– До встречи… Ой, забыла спросить…
– Девушек? Видел. Похоже, они на земляничную поляну пошли…
– Какую еще…
– Вон там, за озерком… Там ягод – уйма!
Уже вечером Йормас пришел в нужное ему место. Черные деревья угрюмо корявились ветками, царапая низкое серое небо. Дождило совсем по-осеннему – мелко и нудно, разве что было тепло, да и буйная зелень кругом напоминала о лете.
Подойдя к старому дубу, путник приложил ладони к губам и громко закрякал уткой… Дождавшись ответа – крякнул еще раз…
Из зарослей вышли двое молодых мужчин, плечистых бородачей с топорами. Зеленые суконные шапки, пристальный взгляд, за поясом – длинные ножи.
– Да пребудет с вами Перкунас, братья! – поклонившись, поздоровался жрец.
– И тебя пусть не оставит Вакарине и все дети богов! Кто таков? Куда путь держишь?
– Я – Йормас. Криве из Земгале.
– Так и мы – в Земгале! – парни насмешливо переглянулись. – Говоришь – криве?
– Мой отец – Нальшан Черный Ус! – Йормас гордо выпятил грудь. – Может, слышали? Орденские собаки запытали его до смерти…
– Нальшан Черный Ус? Это был храбрый воин. Что его сын хочет от нас?
– Проводите меня к жрице! Мне есть, что сказать…
– Проводить? – один из бородачей покачал головой. – Можем и проводить… Однако помни – обратно ты можешь и не вернуться!
– На все воля богов! Дуй, ветер! Шумите, деревья…
– Радуйся, лес! Пошли, парень… Да шагай шустрей, скоро здесь не будет видно ни зги.
Пройдя через болото по тайной, спрятанной в трясине, гати, Йормас и один из парней поднялись на крутой насыпной холм – пильнякальнис, на вершине которого была устроена защищенная частоколом крепость.
– Кто такие? – свесился с надвратной башенки часовой – белобрысый парень в кольчуге и шлеме.
– Свои, Баулодис, свои!
– Тебя-то я знаю… А вот кто с тобой?
– К великой жрице!
– Что ж… проходите…
Миновав дубовые ворота, Йормас со своим проводником очутились внутри городища. Довольно вместительное, размерами оно ничуть не уступало какому-нибудь рыцарскому замку, разве что выстроено было из дерева. Кругом все, как у людей, как в любой зажиточной деревне: сложенные из толстых бревен избы, крытые тесом крыши…
– Туда! – бородач кивнул на одну из изб и, пройдя во двор, первым поднялся по крыльцу…
Близ крыльца, на вкопанных в землю кольях, белели коровьи и козьи черепа, имелись и несколько человеческих…
– Входите! – неожиданно раздался звонкий женский голос.
Йормас невольно испытал трепет – все ж таки далеко не каждому дано столь близко лицезреть великую жрицу Земгале!
Жрица оказалась самой обыкновенной женщиной лет тридцати или чуть старше, высокой и довольно красивой – если бы не излишняя худоба. Она сидела в высоком резном кресле, красавица с длинными медно-рыжими волосами, забранными ремешком из узорчатой кожи змеи, ядовитейшей гадины, обитательницы непроходимых литовских пущ. Длинное темно-серое платье, подбитый волчьей шкурой плащ, ожерелье из змеиных голов на груди, на запястьях – золотые браслеты. Густо-серые, цвета пасмурного осеннего неба, глаза, сияли спокойной уверенностью и силой. Над левой бровью виднелся белесый, едва заметный шрам.
– Ты свободен, Лайдис, – кивнув бородачу, жрица пристально посмотрела на гостя.
– Я – Йормас, криве… – поспешно представился тот. – Сын Нальшана Черный…
– Я знаю, кто твой славный отец, – негромко промолвила Сауле. – А вот зачем явился ты?
– Я ненавижу Орден! – жрец с вызовом глянул на хозяйку и скривился. – И готов сражаться с рыцарями в рядах простых воинов! Сражаться и умереть.
– Славное желание… Но ты сказал, что – жрец.
– Да, моя повелительница, – низко поклонился Йормас. – Я жрец, криве… Но готов служить нашему делу, где будет угодно!
– Пусть так… – покивав, Сауле склонила голову набок. – Ты пришел с пустыми руками, жрец?
– Не совсем так… – гость обрадованно прикрыл веки – хорошо, что позаботился о будущей жертве заранее. Ну, так ведь знал, куда шел…
– Я лично приведу жертву… туда, куда скажешь, – истово заверил Йормас. – И исполню обряд.
– Приведешь… Корову или лошадь?
– Женщину, моя госпожа! Юную девственницу-деву… немку, с хутора наших врагов!
– Это будет хорошая жертва… – Сауле благосклонно кивнула. – Как раз перед большим наступлением… Вовремя, Йормас!
– Я знаю, моя госпожа… Я бы только попросил лошадь… и пару ловких парней.
Как и обещал, Йормас исполнил задуманное. Оглушив доверчивую Марту, он привез ее в священную рощу, недалеко от болота… Там уже все было готово – ждали… Жрицы в белых одеждах, жрецы в накидках цвета первой травы… и криве кривейте – Сауле…
Забили барабаны и бубны… забили – и стихли…
– Дуй, ветер! Шумите, деревья!
Блеснул в руке Йормаса кривой жертвенный нож…
– Не-ет! – изогнувшись, в отчаянье закричала Марта.
– Радуйся, лес!
Йормас обрел благосклонность и уважение… правда, далеко не у всех.
Подумаешь – заманил девку! Вот если бы рыцаря, да еще – с конем!
* * *
От топота конских копыт дрожала земля! Рыцарские кони, злые огромные жеребцы, кусая удила, неслись в бой неудержимой лавой. До сближения шли «свиньей», острым клином – так лучше спастись от стрел и метательных копий. Сверкали на солнце глухие, похожие на бочонки, шлемы – топфхелмы – тяжелые, неудобные, зато непробиваемые и устрашающе-грозные для врагов. На попонах коней, на рыцарских плащах и накидках – коттах – корявились гигантскими пауками черные орденские кресты, не сулящие ничего хорошего ни язычникам, ни схизматикам-русским.
