– Не, не староста, – сообщил первый же попавшийся отрок. – То Анемподист, тиун господина нашего, боярина Гюряты Степановича Собакина!
– Я-асно! Смотрю, тиун-то ваш – голова!
– Не голова. Указчик! Стро-огой…
– А ты-то сам кто?
– Телятниковы мы… Я – Горька.
– Горька… А скажи-ка, Горька, как это тиун ваш так вовремя подгадал? А что раньше-то тоже вот так меж дворами пропахивали?
– Не, господине. Токмо в это летось.
– Я-асно… Что ничего не ясно… Ты ступай себе, отроче, ступай… Хотя постой-ка! Много у вас в полон угнали?
Староста Еремей, конечно, огласил цифру… Но всегда лучше проверить из иных источников…
– Почитай, почти что полсорока душ, господине. Отроцы да девицы.
Отроцы да девицы… Ясно – таких быстро можно продать. И не так уж и дешево. Особенно девиц… Что же касаемо количества… Староста тоже примерно такую же цифру называл – полторы дюжины. Ну да, с чего б ему врать-то?
– А что, ты-то сам набег помнишь?
– Ой, господине! Не приведи Господь! – мальчишка округлил глаза и перекрестился. – Налетели, откель ни возьмись, все конны, оружны…
– Немцы?
– Может, и немцы… Не-е! Без крестов были. Орденские же немцы – все в белых плащах, с крестами…
– Литовцы тогда?
– Могли и они… Жалости не ведали, хорошо, у нас ворота крепкие, да и тын! Не от лихих людей – от волков да медведей. Мы-то на самой околице – эвон! – отрок указал рукой.
Добротная изба на подклети, тын – сажени полторы, ворота дубовое… С наскока не возьмешь! Впрочем, если поджечь, то…
– А-а… Откуда вражины-то налетели?
– Так с околицы ж, мимо нашего дворища!
Мимо… Ас чего бы мимо-то? Заранее рассчитали, куда идти? Или просто не хотели терять людей на штурме?
– От реки пришли, с Наровы. Тонников наших сперва перебили – сторожу… Ой, господине… – парнишка вдруг замялся. – Мне бы к стаду пора… А то коровки-то…
– Н-ну, иди, – милостиво разрешил Кольша. Все одно от тебя толку нет… Кого б потолковее, поприметливей…
– А к тоням-то как пройти-проехать?
– А вон… мимо нашей избы, а дале… Дале б показать надоть… Эвон, девки наши, телятниковские. Верно, за ягодами… Их и попрошу… Эй! Эгей! Тонька! Тошка, чтоб тебя!
Тошка наконец оглянулась. Худенькая такая девочка, тонкорукая, тонконогая, босая. Темно-русая коса да синие – в пол-лица – глазищи. Обычная себе девочка. С плетенной из коры-лыка корзинкою. Правда, браслетик на запястье серебряный. Холопы – но зажиточные. У умного хозяина таких много. Ну, правильно – коли холоп не беден, так богат и хозяин!
А коли б всю деревню пожгли? Прямой боярину Собакину убыток! И еще какой! И так-то…
Почему ж только одних нищих пожгли, поубивали? А в полон всех, кто под руку попался! Отроков да девиц…
– Тошка!
– Чего орешь-то? Не видишь, подошла уже… Ой, господине! – девочка поклонилась. – Меня Антониной звать. Телятниковы мы. Эвон – сестрицы…
Тошка указала маячивших в отдалении совсем уж мелких девчонок – лет по пяти, семи… Тоже, между прочим, с корзинками… Экие ягодницы! Хотя правильно – с юных лет помощницы…
– А я – тиун, Николай… Господином Псковом прислан!
– А! Дознанье вести! – вмиг сообразила девчонка. – Ужас, какой набег был! Многих подружек моих полонили… Да почти всех…
Тошка тяжко вздохнула…
– Лельку, Колядку, Настену… Эх! Еще отроцев… Мы в ночном были, коней пасли… Я-то схоронится успела – не нашли!
– Дорогу господину тиуну покажи. На тони, – важно перебил Горька.
– А-а…
– А сестриц я с собой заберу. На луг. Там рядом земляники – пропасть!
– Ну, а я пока за конем… – вмиг озаботился посланец.
Тошка глянула прямо ему в глаза:
– Не надо коня, господине. Там короткая тропка есть – ей и пойдем. Лесом… Правда, коли тебе без коня невместно…
– Ничего, – улыбнулся Кольша. – И без коня прогуляюсь. Надеюсь, не заплутаем.
– Ну, не-ет.
* * *
– Дуй, ветер! Шумите, деревья… О, великий Перкунас, скоро ты будешь рад… Несомненно рад… Очень-очень скоро… уже сейчас… вот…
– А ты забавный! – обходя поваленное ветром дерево, обернулась Яна. – Все время бормочешь что-то себе под нос… Это у вас в Ма-аскве так принято?
– Ну-у… – поняв глаза, Йомантас широко улыбнулся. – Иногда. Ну, вот, пришли…
– Развалины тут одни, – огляделась девушка. – Собаки еще… Жесть!
Жрец тут же прогнал стаю – не время было еще.
– Кыш!
– Ну, надо же – послушались! Ну, в-а-абще! Ой… Ты ж меня фоткать будешь, верно?
– Верно! – Литовец достал из сумки фотоаппарат.
– Вот этим? – покривила губки Яна, глаза ее презрительно сузились. Ну, что сказать – девушка цену вещам знала. – Вот этой рухлядью?
– Зато надежно! Встань, пожалуйста, вот сюда…
– Нет, подожди! Я – в этой рубахе? У меня гуччи в машине… маечка… Пойду, переоденусь… Жди!
– Да не надо… Постой! Стой, кому говорю?
Йомантас резко схватил девушку за руку… Та дернулась:
– Пусти! Пусти, говорю – больно!
Он ударил ее прямо в лицо. В скулу… сильно и резко…
Подхватил безжизненное девичье тело… Впрочем, еще не безжизненное… Потащил…
– Дуй, ветер! Шумите, деревья! Радуйся, лес!..
Глава 5
Довмонт проснулся в холодном поту! Это жуткий сон, кошмар, но был словно наяву. Князь четко все видел, все помнил… Да словно бы там и был! Вернее, не он сам, а та часть его души, что была близка питерскому ученому Игорю Ранчису и являлась его ипостасью…
Снова это чертов жрец! Ожил, поганец… Впрочем, зачем ему оживать? Там-то, в будущем, его же никто и не убивал – некому. Как же его, черта… Йомантас. Йомантас Скирдас. Неоязыческий криве – жрец. Жестокая первостатейная сволочь! Он снова вышел на охоту за душами юных дев! Именно дев лучше всего принимают Перкунас, Пикоулис, Земине… Насколько помнил Игорь, настолько же хорошо это знал Тимофей-Довмонт, бывший языческий кунигас Даумантис! О, сколько раз он и сам участвовал в жертвоприношениях… Боже, Боже, как же замолить этот грех?
Как… Да снова помешать этому гаду, жрецу! Ведь в прошлый раз удалось… и совсем-совсем недавно! Та девочка, брюнетка в черных шортиках и забавной подростковой кофточке с капюшоном… Как же ее звали? Впрочем, неважно. Важно, что он, Игорь-Довмонт, сумел помешать жрецу привести в исполнение его черное дело. Сумел… но не через девочку – через каких-то парней, юных гопников на мопедах…
Поднявшись с ложа, князь выпил кваса – на столе стоял кувшин – и, прикрыв глаза, долго молился…
Потом сел на лавку у окна, глядя на сияющие в небе звезды. Снова вспомнил недавний кошмар, во всех подробностях… Какая-то заброшенная ферма… Та самая, что была и в прошлый раз? Бетонный столб… Жертвенник! Острый нож… неуловимо быстрый и сильный удар… Стая диких псов, пожирающих куски красного мяса, того, что буквально только что было девичьей плотью…
Девушки… Сначала Йомантас принес в жертву блондинку с карими сияющими глазами… так похожую на Ярилку! Ну да, и личико, и фигурка… А вторая жертва, темненькая и, кажется, строгих нравов, походила на Светозару, Зарку…
Как же помочь им, Господи? В прошлый раз все вышло как-то само собой… Выйдет ли в этот раз?
Йомантасу надо помешать, и не только ради спасения девушек, как бы цинично сие ни звучало. Сила жреца увеличивается с каждой новой жертвой! Что он будет делать потом, когда поймет, что уже достаточно силен? Исполнять проклятье Миндовга? Это что же получается, сестры – Лаума и Лайма – вновь в страшной опасности? Но… им ведь уже давно не восемнадцать… Что же, для криве никой разницы нет? Он просто хочет отомстить… Отомстить за свою гибель! Да, отомстить… И Миндовг тут ни при чем… Если Йомантас мог бы мстить здесь, в прошлом, он отомстил бы князю… Ну, а в будущем – ясно, кому… Да! Вся семья под угрозой!
Довмонт так и не заснул, все молился, испрашивая совета у Господа, а потом, отстояв заутреню, обратился к новому своему духовнику, отцу Даниилу, человеку еще достаточно молодому, но доброму и светлому в помыслах… Однако же далекому от всех мирских дел. Старый духовник, Симеон-отче, знаток древних книг, искушенный в интригах, увы, не так давно упокоился с миром Вот кто, верно, мог бы помочь – растолковать, что-то посоветовать…
