Шанс был один на миллион. Освальдский корень мог менять свое место обитания по несколько раз в году. Любое изменение климата, временные погодные условия, появления рядом нового вида растений — все эти факторы могли повлиять на то, как быстро корень исчезнет из своей прошлой зоны обитания.

Добравшись до глубокой щели между каменными породами, кое-как заметной из-за снега в округе, я остановился. Моя веревка, оставленная еще во время прошлого спуска, все еще свисала вниз, в пещеру, — и это было хорошим знаком. По крайней мере я понимал, что здесь никто не появлялся. Если бы я захотел обойти всю пещеру и войти в нее нормально, мое присутствие могло бы лишний раз привлечь внимание тех, кто теперь на постоянной основе проживал в этих лесах. А я не очень хотел с этими созданиями встречаться.

Оглянувшись по сторонам, я убедился в том, что находился в этом месте один. Для меня это было даже как-то странно. Совсем скоро должен был наступить закат, а уже после него должно было в очередной раз начаться нападение монстров, но по близости не было видно никакого движения. Это выглядело, словно затишье перед бурей.

«И ведь в округе нет даже животных. Неужели монстры пожрали все и вся на своем пути?»

Опустившись на корточки, я быстро потянулся за трос, проверил надежность его крепления и начал спускаться. Чем ниже я был, тем темнее становилось. А вместе с темнотой приходил и страх того, что внизу мог кто-то быть. Например, кто-то на подобии того волка, которого я уже убивал, но только намного страшнее.

Когда мои ноги коснулись земли, я сразу сел на корточки и осторожно отполз в сторону. Со стороны мои действия и движения могли бы показаться странными, но для меня, еще не привыкшего ко тьме человека, чрезмерная осторожность не казалась глупой.

С собой у меня было не так уж и много вещей: небольшая сумка, висевшая на спине, словно рюкзак, а внутри нее запасное оружие, короб для сбора растений, новый крепкий трос и крепления.

В тишине окружения прошло несколько минут. Мое зрение постепенно приспосабливалось, а голова мыслила яснее обычного. Все еще стараясь быть осторожнее, но уже явно преисполнившись уверенности, я внимательно начал изучать обстановку. Земля под ногами, высокие валуны, стены самой пещеры — я начал обходить и общипывать все это. Найти в темноте растение оказалось куда сложнее, чем я себе представлял. Все-таки в этот раз мне уже не сопутствовала прежняя удача.

Даже когда я добрался до того места, где в прошлый раз рос Освальдский корень, чуда не случилось. Растения просто не было в этом месте, и я больше не знал, где его можно было искать.

«Я рискнул и пришел сюда практически ночью, но в итоге уйду с пустыми руками? Немыслимо…»

Уже на корточках продолжая нащупывать землю, я продвигался все дальше, к самому одоленному участку пещеры, и в какой-то момент все же ощутил растение холодной огрубевшей ладонью. Сразу же ухватившись за него второй рукой, будто боясь потерять, я осторожно вырвал растение из камней, приподнял его и начал осматривать.

К моему ужасу, это был далеко не Освальдский корень. Даже напротив. Это был местный сорняк — Манегрия, который славился своей живучестью в любых погодных условиях. Также он славился тем, что из него изготавливали яды для охоты на дикий животных. И если Манегрия был здесь, тогда шансы найти Освальдский корень были почти минимальны, ведь нужное мне растение не терпело конкуренции.

Резко потянувшись дальше, я нащупал рукой еще один сорняк, затем еще один, и в какой-то момент осознал, что предо мной была уже целая поляна. Выругавшись, я вскочил на ноги и развернулся.

' Я проделал такой путь в это место. Потратил столько сил и времени, но не нашел ничего лучше, чем какие-то жалкие сорняки? '

Внезапно прямо передо мной прозвучал душераздирающий возглас. Уже будучи натренированным многократными сражениями, я инстинктивно отскочил в сторону.

Монстр пронесся мимо меня с тем же криком, но почти сразу, резко затормозив, снова обернулся ко мне. Я видел лишь протянутые мне навстречу длинные лапы, и вытянутый силуэт, но даже этого мне уже было достаточно для того, чтобы начать действовать.

Сняв с одного своего плеча сумку, я перебросил ее к груди, словно боевой щит. Другая рука спешно начала нащупывать меч, висевший в ножнах у меня на поясе.

Когда я только схватился за рукоять, монстр ударил своей лапой прямо по моей сумке. Расстояние было слишком близким, чтобы успеть увернуться или атаковать. Этот удар оттолкнул меня назад, но не сумел сбить с ног, а деревянный короб, находившийся в сумке, пусть и треснул, но все же успел защитить от тяжелой травмы.

Уже теперь вынув и выставив перед собой меч, я быстро наклонился и снизу вверх приблизился к монстру. Высокая тварь попыталась обхватить меня руками, но я оказался рядом раньше, чем она успела это сделать. Подняв меч к нужной точке, я направил его прямо в грудь этой твари и наискосок, снизу вверх, пронзил ее сердце. Монстр рассвирепел и зарычал, но вместе с тем весь скривился от боли и повалился вперед.

Я же, инстинктивно отступив, оттолкнул его ногой от себя, рывком вынул из холодной плоти меч и быстро отстранился. После этого монстр уже только и смог, что рухнуть назад, прямо на сорняки.

Тяжело дыша, я снова осмотрелся. Время близилось к вечеру, но все же сейчас монстры еще должны были походить на людей. То, что они почти постоянно выглядели так, говорило о последней стадии монстрофикации. Стадии, при которой они больше не мыслят рационально, не обращаются обратно в людей, и уже навсегда остаются в этой своей ужасающей форме.

К моему удивлению, неподалеку прозвучало шипение. Услышав его, я снова повернулся в сторону убитой мною твари и заметил подергивание ее конечностей.

В первые секунды я инстинктивно отступил. Мне казалось, что монстр все еще не был добит окончательно, но затем до моего носа дошел неприятный едкий запах.

Это было впервые, когда я видел подобное, и осознать причины происходящего я смог еще лишь спустя некоторое время. Уже чуть внимательнее присматриваясь к происходящему, я присел и увидел, что тело монстра постепенно растворялось, словно в кислоте. Нет, оно не превращалось в жидкость за считанные секунды, но исходивший от него запах, а также подергивание конечностей, явно говорил о том, что с его плотью что-то происходило. Постепенно с усилением запаха до меня стал доноситься аромат Манегрии. Этот сорняк, обычно растертый или растопленный в котле, имел особенно сильный аромат, и теперь, когда кровь монстра с глубокой открытой раны попадала на него, между мертвым телом, пропитанным ядом насекомых, и северным сорняком, также представлявшим из себя ядовитое растение, происходила какая-то реакция.

«Интересное наблюдение, — подумал я, поднимаясь на ноги, — но ситуацию оно сильно не меняет. Мне нужен либо Освальдский корень, либо чей-то труп для выживания севера. Я бы все еще спокойно выбрал на эту роль Рудриггера, но только Алгар этого не допустит».

Тяжело вздохнув, я снова начал осматриваться. Конечно, у меня больше было надежды на то, что мне удастся найти корень, но, по крайней мере, я хотел сделать все, что было в моих силах. Продолжая искать уже буквально повсюду, я добрался до самого выхода из пещеры, и лишь тогда, от отчаяния запрокинув голову, посмотрел вверх. Только в этот миг моим глазам и открылась правда: Освальдский корень, ранее росший в глубинах пещеры на земле, теперь перебрался к самому выходу наружу и, более того, начал расти на потолке.

Лучи закатного солнца проникали сюда, ко входу в пещеру, и позволяли мне лучше видеть обстановку, а сужавшееся в этом месте пространство приближало ко мне стебли самого растения. Сощурившись и довольно улыбнувшись, я спустил сумку со своего плеча и подумал, что сегодня мне предстояло собрать целых два вида растений: Освальдский корень и Манегрию.