Еще плотнее сжав женское горло, и тем самым вынудив Нао захрипеть, с полным равнодушием и холодом я ответил:

— Удачи им.

Девушка забилась в конвульсиях. Она, явно не ожидавшая это, начала бить меня кулаками по руке, а ногами тарабанить по стене, к которой я ее прижимал, однако моя хватка от этого слабее не становилась. В какой-то момент, когда я надавил еще сильнее, что-то в ее шее хрустнуло, а она, издав жалобный стон, повисла в моей руке с широко раскрытым ртом. Ее язык, вывалившийся наружу, сразу подсказал, что с ней было покончено.

— Вот так, да? — Выпустив Нао из рук, я быстро отступил, а она, словно мешок костей, рухнула на землю. — Оказывается, это слишком просто.

Я не испытывал ни боли, ни сопереживания. По сравнению с тем, что было при гибели Ханны, Нао не была достойна даже простого человеческого сострадания Айна. Отвернувшись от нее, я посмотрел на факел в своих руках, потом подобрал короб спичек с земли и свою заготовленную сумку.

Неожиданно на глаза попался небольшой проход в стене, ведущий в отдельное помещение. Заглянув в него, я увидел короткую лестницу, ведущую к непонятной комнате, и из интереса все же решил спуститься туда. Когда я оказался там, в моих воспоминаниях четко всплыли фрагменты предпоследней гибели, а именно той, где я убил себя сам во время похищения. В этом месте все было также: один стул и веревки, лежавшие поверх него.

Осознавая, что это место находилось прямо под храмом, я с ужасом понимал, где именно Нао собиралась удерживать меня и пытать после похищения. При виде заготовленных стула и веревок я также осознавал, что она в любом случае планировала что-то сделать со мной, независимо от того, разозлился бы я на нее или нет.

Неудобная монашеская одежда наконец-то была сменена на обычные штаны и черную кофту. Продолжать идти в прошлом наряде не казалось мне лучшей затеей. Все-таки одежда монаха вызывала ряд вопросов у окружающих, и вынуждала меня подстраиваться под определенный тип поведения. Поэтому использовать такую одежду стоило только в крайних случаях.

Айн не был настоящим монахом, и с каждым днем я убеждался в этом все больше. Сколько бы я не шел по лесу, моя выносливость не подводила: длинные многокилометровые расстояния мне давались легко. Наличие денег в сумке, а также некоторых личных вещей подсказывало, что прошлое Айна было как-то связано с физическим трудом. Возможно, он даже был наемником или воином, однако этого я не мог знать наверняка. Настоящий монах на его месте отказался бы от всего, что напоминало бы ему о земной жизни. Вещи и деньги наверняка он бы раздал, а свою будущую жизнь волочил только на одних подаяниях.

Между тем, я непрерывно думал о том, кем собирался притворяться в этом мире. У меня ведь должна была быть какая-то предыстория? Откуда я взялся, чем занимался и как меня звали. Я мог оставить имя Айна, но не хотел слишком часто использовать его. Все-таки я не знал прошлого этого человека, и мне не хотелось попадать в ситуации, когда лишь из-за одного имени нежеланные факты об Айне всплыли бы на поверхность.

Меня все еще настораживала мысль о том, что Айн был как-то связан с Нобутоши. Если приказ главнокомандующего заключался в защите его семьи, то прямо сейчас я наверняка не следовал ему. Что меня могло за это ждать? Зная Нобутоши, вероятнее всего, казнь. Хотел я умирать? Не очень.

Задумавшись над возможностью гибели, я невольно остановился. На улице уже светало, тяжелое хмурое небо постепенно становилось все светлее и приятнее. Солнечные лучи, опускавшиеся на лес через макушки деревьев, освещали дорогу и приятно согревали. Я, наслаждаясь этим, закрыл глаза и устало подумал:

«Если умру, вернусь в ту самую деревню, из которой бежал. Очнусь в тот самый миг, когда отвратительная мне Нао придет по мою душу. Сейчас я готов сделать все, что угодно, лишь бы не умереть».

Опустив голову, я быстро поправил лямку сумки на своем плече и уверенно двинулся дальше.

— Не хочу возвращаться в это место.

Между тем, вместе с первыми солнечными лучами просыпались и животные. Птицы начинали щебетать, мелкие зверушки перебегать от одного дерева к другому, будто остерегаясь меня. Я же, игнорируя все происходящее в округе, продолжал думать о наболевшем: что мне следовало делать дальше?

Четкого плана у меня все еще не было. Единственное, что я осознавал — это необходимость следовать течению сюжета, ведь только так я мог осознать каким образом можно было спасти этот мир. Мне нужно было оказаться ровно в тех местах, где должны были находиться главные герои, и, более того, мне стоило познакомиться хотя бы с некоторыми из них.

Радовало только одно: Айн не был частью основного сюжета, а это значило, что он не был привязан к определенным событиям и локациям этого мира. Иными словами, с ним не должно было произойти того же, что было с детективом Нобертом Гастоном, который оказался заключен между городом, домом в лесу и заправкой. Это давало мне свободу действий, ведь, если бы Айн был бы частью сюжета, и, если бы он по сюжету постоянно оставался в деревне, навряд ли бы я смог из нее выбраться.

Заметив впереди резкий спуск, я невольно подошел к самому краю обрывистой тропы и замер. Место, в котором я находился, оказалось скалой. Она резко опускаясь, через лиственный лес вела к дороге, тянувшейся в город. С высоты можно было довольно хорошо разглядеть эту дорогу, и само поселение, что кипело жизнью буквально с самого рассвета.

Мысль о том, что мне придется спуститься в город, настораживала. Где были люди, там были и монстры — именно таковыми можно было считать реалии этого мира. Чем больше людей проживало, тем больше среди них скрывалось монстров, а это значило, что мне определенно не стоило оказываться в таких местах.

Однако в этот раз избежать посещения поселения я не мог. У меня не было самого необходимого для выживания, и добыть это можно было только там, где жили остальные люди. К тому же я не знал дороги на север, и даже если бы знал, на своих двоих добраться до другой части континента я бы не смог. Оставалось лишь спуститься в этот город, закупиться всем необходимым, найти себе группу проводников и вместе с ними отправиться прямиком на север.

Плотно сжав правую руку в кулак, я глубоко вздохнул.

«В городах, конечно, опаснее всего, однако прямо сейчас, до наступления темноты, переживать мне нечего. Я просто должен покинуть это место до вечера».

Обстановка в городе была на удивление спокойной. С самого утра местные жители уже были погружены в рутину: кто-то ходил за продуктами на рынок, кто-то уже стоял у своего прилавка, кто-то что-то чинил, кому-то приходилось приглядывать за детьми. Людей было достаточно много, и все они были настолько занятыми, что я не осмеливался даже останавливать и отвлекать кого бы то ни было из них. Вместо этого, задумчиво проходя по рынку, я осматривался по сторонам и размышлял над тем, что же именно мне нужно было приобрести. В какой-то момент ощутив неподалеку от себя запах свежих фруктов, я невольно остановился. В животе громко заурчало, наконец-то напоминая о самых простых и важных потребностях для человека.

Это услышал не только я, но и сам продавец. Мужчина, стоявший возле прилавка, в этот момент как раз чистил яблоко от кожуры. Заметив мой взгляд, он иронично улыбнулся, а я, увидев его выражение лица, уже не смог пройти мимо.

Приблизившись к незнакомцу, я заговорил:

— Мне бы хотелось взять с собой что-то в дорогу.

Жилистый крупный незнакомец быстро срезал оставшийся кусочек кожуры с яблока, разрезал его на две половины и одну из них легко протянул мне.

— Для начала, — спокойно заговорил он, — перекуси, а потом уже подумай о том, что будешь брать в дорогу. На голодный желудок не стоит ничего покупать.