— Меняй! — раздаётся мой истошный вопль. Я чувствую, как лавина спокойствия пытается объять меня, и с негодованием смотрю на Фела, который, увидев мой взгляд, испугано кивает, и лавина рассеивается.

Лаэта начинает посылать диски в разных направлениях, искажая их траекторию под разными наклонами и углами. По рингу на бешеной скорости начинают носиться смертоносные лезвия, несколько из которых задевают Нору, и по её рукам и ногам тонкими струями начинает бежать алая кровь. Соперница, сильно чертыхаясь, делает резкий кувырок назад через одну руку и с силой бросает кристаллический диск в Лаэту, от которого та еле успевает увернуться, падая на землю. Ни секунды не думая, Нора со всей силы бросает второй — от которого Лаэтс в последнюю секунду отпрыгивает в сторону, подловив себя потоками воды. Она опускается на ноги, и на её лице я вижу сумасшедшее негодование, которое читается одним словом: «соберись».

Нора пытается сбить её с ног, подчиняя потоки воды под её ногами, Но Лаэт с силой поднимает одновременно воду с четырёх амфор и направляет их в Нору разными потоками. Один отлетает в Лаэт, но она уворачивается, а вот остальные три замуровывают Нору в кубе. Лаэта быстро касается его стенки рукой, и они начинают покрываться леденением. Соперница, негодуя, бьёт по стенам, пытаясь разнести их и разбить изнутри, пока Лаэта спокойно стоит и смотрит на неё. Глухие удары, разносятся изнутри, и по кубу вереницей расходятся трещины. Лаэта стремительно тянет на себя в тот момент, когда Нора делает сильный удар, и она, неожиданно для себя разбивая стену, падает на ринг. Бой заканчивается, и я облегчённо выдыхаю — ледяное лезвие застывает в сантиметре от шеи Норы, говоря о том, что эту атаку она не успела бы отбить ни при каких обстоятельствах, и, если бы не сострадание моей подруги, она была бы уже мертва.

— Раунд окончен! Эмпайр одержал победу! — оглушительный возглас сотрясается громом одобрительных криков.

Камень падает с моего сердца, и я смотрю на Тани, который слегка хмурясь опускает свой изумрудный взгляд на наши руки. Я даже не заметила, что почти до боли сжала его ладонь, когда, вцепившись стальной хваткой в него, смотрела за Лаэт. Он аккуратно разжимает её и с ободряющей улыбкой смотрит на меня, как вдруг его взгляд ожесточается. Он поднимает рукав вверх, и его лицо в один момент меняется и становится таким, будто его сейчас вывернет на месте, а затем сумасшедший прилив злости искажает его лицо.

— Тани! — останавливаю его я.

— Я прикончу её, — рычит он.

— Нет! Стой-стой-стой! Ты не можешь! — протестую я, опасаясь последствий.

— В каком смысле не могу, Кира?! Что же должно меня остановить?! Ты что, правда, думаешь, что я не смогу прикончить эту мерзкую тварь?!

— Всё в порядке, — беру я его лицо в свои ладони. — Ты нужен мне здесь. Не оставляй меня! Пожалуйста! Она этого не заслуживает. Я не хочу, чтобы у тебя потом были проблемы! Пообещай мне, что не будешь ничего делать!

— Какие ещё проблемы? Ты что, не понимаешь, что всё несколько изменилось, и ты уже не та забитая девочка, что была раньше. Кира, я не буду этого…

— Обещай! — прерываю его я.

Он обречённо вздыхает и прижимает меня к себе.

— Прости, моя девочка… Я… Мне так жаль… — тихо говорит он. — Это моя вина.

— Всё хорошо… — глажу я его по голове, пытаясь успокоить, как слышу окрик Лаэты, что она готова продолжать, а нам с Таниэлем хватит тискаться.

Внутренне я с ней согласна: чем быстрее пройдут эти ненавистные три боя, тем лучше. А после этого на сегодня всё закончится — дальше мы сегодня не пойдём, что бы она ни говорила.

Во второй бой Лаэта зашла с подобающим месту и времени настроением — её расслабленность и легкомысленность, царившие в её душе перед первым боем, были начисто разбиты решительной и собранной Норой, которая точно понимала, что сейчас будет. Сейчас же, когда против неё поднимался парнишка из магов воды, которого я видела с Лаэтой несколько раз на занятиях — он тоже был со старшего потока, — на её лице была стальная готовность с жёстким взглядом.

— Он сильнее тебя и превосходит по силе, — говорила я ей, когда мы вспоминали его на занятиях в Прайме. — Единственное, как ты можешь победить — это не ввязываться в его игру перетягивания воды, которую он наверняка будет тебе настоятельно навязывать, желая одолеть. Ты должна будешь применить своё тонкое мастерство управления, которым так, как ты, никто не владеет — используй это против него. Сильное и неповоротливое может победить только маленькое и юркое. Будешь тягаться с ним его методами — падёшь, так как ты значительно слабее.

Лаэт занимает оборонительную позицию, делая кругообразное движение над головой, призывая воду тонкой непрерывной струйкой двигаться вокруг неё. Парень бросает на всю эту картину весьма презрительный взгляд, ухмыляясь через плечо своим согильдийцам, гогот которых доносится до нас. Он резко делает кувырок вперёд, взмахивая своими руками, и мощный поток воды из двух амфор с сумасшедшей силой сверху вниз летит в Лаэт. Она прыгает в сторону, посылая тонкую, еле заметную струйку в него, и он резко выдыхает, хватаясь за бок живота — его голубовато-белая мантия и рубашка начинают стремительно покрываться багровыми пятнами. Он, как бы не веря в то, что произошло, ошарашенно поднимает ткань, под которой красуется длинный, еле заметный порез вдоль бока его живота, из которого кровь хлещет так, будто порез был нанесён эльфийским клинком.

— Вода, даже в жидкообразном состоянии, может наносить порезы, если ты сделаешь её тонкой, словно лезвие, — говорила я ей много лет назад, когда она жаловалась на свою беспомощность против других магов воды. — Даже нить и бумага могут порезать. Главное — правильно направить. В этом твоя сила, ведь это умеешь делать только ты, и знают про это единицы.

Он поражённо смотрит на неё, а она, ухмыляясь и ни минуты не сомневаясь, посылает лезвие за лезвием, от которого он стремительно возводит водяную стену. Если бы он только знал — этого недостаточно, ведь пока он ошарашенно смотрел на свои раны, Лаэта успела закристаллизовать своё оружие. Кровь начинает литься ещё сильнее, и он с силой поднимает себя наверх, уходя от её горизонтальных атак. Он делает движение, и ледяные наростки начинают покрывать его тело, на время останавливая кровь. Кувырок вперёд и Лаэт стремительным движением подсекает волну, от чего она дождём падает на ринг, а парень, ловко опускаясь на ноги, с яростью смотрит на неё.

Мощный взмах руками, и её подхватывает вверх, поднимая над рингом на пару метров, а затем он стремительно опускает это всё вниз, и она кубарем падает, больно ударяясь о землю. Ещё один смертоносный взмах, и огромная ледяная плита, летит на неё сверху вниз.

— Лаэта! — кричу я в панике, боясь, что это конец.

И оказываюсь права. Лаэта делает резкий взмах ногой, и ледяная плита, слегка изменяя свою траекторию, словно громадный камень, сорвавшийся с горы, но напоровшийся на небольшое препятствие, подпрыгивая со всей силы, летит в паренька. Он еле успевает разрезать её пополам, как она резким потоком вколачивает его в ринг, подпрыгивая с рук на землю. Ещё секунда, и её тонкая струя, словно хлыст, который она держит одной рукой, обхватывает его шею, и она с силой тянет его на себя.

— Сдаюсь! — обречённо вопит он, стоя перед ней на коленях, словно раб. Смотря на него сверху вниз, она лишь хмыкает, разжимая хватку — на его шее, словно от ошейника, кровоточащий порез. Если бы она сжала его до конца, он был бы уже мёртв.

Ещё один гонг в нашу пользу. Я чувствую руки Таниэля, которые с силой держат меня за талию.

— Прости, — ухмыляется он, — ты даже не заметила, что чуть не упала, когда кинулась к Лаэте.

— Я вообще сейчас ничего не вижу, кроме неё, — оправдываюсь я.

— Я знаю, — кивает он, говоря это одними губами.

Я на секунду обвожу зал и смотрю на Деймона, который, смеясь, выпивает бокал, после чего кивает Гэбриэлу, а тот резким ударом бьёт его по щеке. Но Тёмный стремительно отклоняется, и ладонь эльфа пролетает мимо, так и не достигнув цели. Громкий гогот разносится по всему Робиусу, а я в бешенстве смотрю на это — я безошибочно угадываю этот случай и совершенно точно знаю, о чём идет беседа. Вот же сволочь! Он залпом осушает ещё один хрустальный бокал, даже не поморщившись, и они становятся в ту же позицию, продолжая это дальше. В бешенстве я отворачиваюсь. Я жалею, что тогда не влепила ему ещё сильнее — он этого заслуживает как никто другой.