Крохотный чёрный силуэт Кироса мелькал то на одном судне, то на другом. Все канаты были изъедены. Паруса дырявые. Мачты шатались, трюмы протекали. Ни единого шанса дойти до Манилы не было.

А впрочем, как знать — с этой чёртовой женщиной, у которой такая крепкая воля к жизни и такая холодная голова?

Накануне отплытия все собрались в каюте гобернадоры. Кирос отдавал инструкции другим капитанам:

— Берём курс вест-зюйд-вест до одиннадцатой параллели. Если не выйдем к острову Сан-Кристобаль, поворачиваем на норд-норд-вест в направлении Филиппин. Там мы будем через два месяца.

— Два месяца! — воскликнул Луис.

— Или три. С Божьей помощью.

Кирос не глядел ни на кого. Обращался он только к Исабель. Что думают другие — его не особенно интересовало. Только они двое теперь вели игру за власть. И каждый знал: другой заставит его расплатиться за малейший промах.

— Готовьтесь к худшему, — продолжал Кирос. — Когда мы отправлялись из Лимы, говорили, будто японцы готовы захватить Филиппины. Возможно, мы не встретим там ни одного испанца.

— Другое решение у вас есть, сеньор Кирос?

— Нет никакого, сеньора. Хотя я боюсь, что нам трудно будет идти на таких дырявых посудинах, как наши галиот и фрегат.

— Я бы просила вас называть меня «ваше сиятельство».

Царица Савская решительно стала опять сама собой! Как прежде, безупречна, как прежде, повелительна, как прежде, невыносима!

— Их такелаж, ваше сиятельство, — продолжал Кирос, — не вынесет такого перехода. К тому же они нас будут тормозить. Поэтому я счёл бы благоразумным перенести и оснастку, и паруса с них сюда, на «капитану». Вместе с людьми. Мы нуждаемся и в их руках, и в материальной части.

— Бросить мой корабль? — вскричал оскорблённый владелец фрегата. — Вы не в своём уме, Кирос! Сразу видно, что вам-то эти суда ничего не стоили!

Капитан Корсо, по обыкновению, выразился без обиняков:

— Главный навигатор хочет разорить нас, а сам остаться в барыше. Он с самого отплытия не держит нас за равных. Оно понятно: он свою плату получил. Терять ему нечего. Ни одним из кораблей экспедиции он не владеет, в дело не вкладывался. Весь его интерес — заставить нас бросить свои суда. Тогда он станет полным хозяином. Вы ведь на это рассчитываете — правда, Кирос? Получить власть над всеми тремя экипажами?

— В том состоянии, Корсо, до которого вы довели свой галиот, он гроша ломаного не стоит. Брать на него людей — преступление.

Вмешался Диего:

— Вы, Кирос, можете сколько угодно говорить о преступлении, обвинять в неспособности капитана Корсо, но вы сами больше всех виновны в наших неудачах.

Исабель оборвала спор:

— Идём всей флотилией.

«Эта женщина обезумела!» — сказал себе Кирос.

Она догадалась, что он про неё думает, и добавила:

— Нам нужны все три корабля. Всех больных с «капитаны» перевести на фрегат.

— Зачем? — холодно спросил Кирос.

— Чтобы облегчить судно и не мешать вашим матросам при манёврах.

— Люди больны. Вы хотите сгрузить их на палубу маленького корабля? На палубу, сеньора! А здесь есть трюм, где они будут под крышей. У вас совсем нет сердца? Прежде вы отказались дать воду на «альмиранту». А теперь обрекаете на смерть лихорадочных.

— Здесь нам эти люди не нужны, — возразил Луис. — Они отравляют воздух и переносят заразу.

К тому же, — привёл резон Диего, — на фрегате можно устроить навес — настоящий шатёр, который защитит несчастных от солнца и дождя. И дышать им на палубе будет легче, чем в вашем вонючем трюме!

Кирос закусил губу. Эти Баррето — настоящие сволочи!

— Чтобы управлять фрегатом при свежем ветре, ваш навес придётся снять. О шторме я уже не говорю. — Кирос обращался к одной Исабель. — Что вы будете делать в бурю с больными и ранеными? Ну, куда вы их денете на фрегате, сеньора?

Исабель ещё подумала и приняла новое решение:

— Оставляйте их здесь.

Диего с Луисом, в свою очередь сильно рассерженные тем, что сестра при людях отвергла их доводы, пожали плечами и вышли.

— Капитан Кирос, будьте любезны начертить карту по памяти. И второй экземпляр отдайте нам. Сделайте это на совесть.

— На совесть? Вы хотели сказать — наугад, сеньора.

— Я сказала только то, что хотела сказать: на совесть. Можете быть свободны, господа.

Капитаны галиота и фрегата ушли. Кирос вышел вслед за ними.

Едва выйдя на палубу, он услышал крики и споры. Братья Баррето не повиновались приказу. Их солдаты уже посадили в шлюпку с десяток больных, собираясь отвезти их на фрегат.

— Вернуть их на корабль! Аделантада велела оставить их на галеоне!

Диего с Луисом направились к нему. Оба были гораздо выше ростом и сильнее. Главный навигатор отступил на шаг:

— Ваша сестра представляет здесь короля. Вы убьёте меня за исполнение королевских повелений?

Братья смутились.

Потом быстро спустились к Исабель.

— Кирос не просто ведёт двойную игру: он настраивает людей против тебя, якобы защищая их!

— Себя изображает великодушным, — поддержал брата Луис, — а нас жестокими, да ещё и прямо не повинуется тебе: запрещает людям выкапывать из земли твоего мужа.

— Вот только в этом с ним и не поспоришь, — заметил Диего.

— А вы знаете, что сделают индейцы с Альваро, когда мы уйдём? — с хладнокровным видом возразила она. — С чего начнут сыновья Малопе? Они ему будут мстить: осквернят могилу и тело изуродуют.

Она не стала им в подробностях пересказывать не отпускавшее её видение этих ужасов. А видела она всё отчётливо. Во всех подробностях. Ещё бы: с тех пор, как она решила отплыть, каждую ночь приходил к ней этот страшный сон, этот кошмар: обряд мщения, зловещая церемония... Она видела, как воины Малопе раскапывают пол в церкви перед алтарём, как вытаскивают Альваро. Видела, как оскорбляют, терзают благородное лицо её мужа, как с тела, которое она любила, срывают одежду, кожу, режут, съедают...

— А почему ты не забираешь отсюда Лоренсо? И ещё пятьдесят три человека, которые умерли на Санта-Крус?

— Альваро де Менданья был аделантадо Южного моря. Он упокоится с должными почестями в христианской земле.

— Исабель, ты представляешь себе, что такое мёртвое тело? Множество червей и страшная вонь!

Она наклонила голову. Диего гнул своё:

— Кирос говорил, что отсюда до Манилы может быть три месяца пути. Ты так и будешь три месяца держать труп на борту?

Она не сразу ответила:

— Есть и другая причина.

Братья смолкли и стали слушать её.

— Предположим, когда-нибудь нам удастся вернуться в Перу. Там нам нужно будет отчитываться. Всем. Полковник Мерино-Манрике не врал, что родня у него важная. Будет следствие об обстоятельствах его смерти. Вам придётся отвечать на вопросы. Сообщить, что случилось на Санта-Крус. Подробно рассказать. Как вы от него избавились. Многие солдаты желают ваших голов за это убийство. Они вас в убийстве и обвинят. Даже во многих убийствах. Полковника — прежде всего. Но и Хуана Буитраго. И Томаса Ампуэро. А тот был близким другом Кироса. И если Кирос пожелает поддержать солдат Мерино-Манрике, отомстить за него — будет моё слово против его слова. Тогда я никак не смогу защитить и спасти вас. Моё слово — женское, оно ничего не стоит.

— Кирос будет мстить за полковника? — удивился Луис. — Чепуха! Он его ненавидел!

Исабель пожала плечами:

— Меня он тоже ненавидит. Кто знает, в каком лагере окажется Кирос перед лицом закона? Его не угадаешь. Он всегда на стороне своей выгоды, которую называет совестью.

— Это верно, — задумчиво сказал Диего. — Даже смешно, как любой ветер всегда несёт его навстречу собственному интересу...

— Кирос постоянно обвиняет аделантадо в своей неудаче. Он не нашёл Соломоновых островов. На кону его репутация. Он вполне может защититься против того, что я могла бы сказать о его способностях. И в ответ — возложить на меня вину за смерть Альваро. Я наследница. Соломоновы острова — мои. И на мне задача покорить их, колонизировать и управлять ими. Вот этого права Кирос за мной не признаёт. Он этого не говорит. Он не говорит вообще ничего. Но погодите! На его взгляд, конкистадор Соломоновых островов и настоящий губернатор Южного моря — он. С самого отплытия из Лимы навигатор считает себя Колумбом и представляет себе открытие нового континента. На всякие архипелаги ему наплевать. Только Южную землю он ищет и хочет видеть.