Вопреки всем испытаниям, всем неудачам Эрнандо не переменился. Всё так же бурлил планами и идеями. Всё так же страстно любил Исабель. Был всё так же нетерпелив. Так же умел наслаждаться. Они соединились как нельзя лучше.

Как ни странно, они сумели сохранить любовь друг к другу и возобновить прерванную жизнь.

Было только три отличия.

Прежде всего, ответ, пришедший из Мадрида в отсутствие капитана Кастро, не подтверждал его прав. Ему запрещалось также отправляться в Испанию хлопотать о своём деле. Оно было окончательно проиграно: срок, отпущенный аделантадо Менданье для основания городов, истёк.

Далее, Кирос был в фаворе у короля, следовал за двором в разъездах между Эскориалом и Вальядолидом. У него была рекомендация папы Климента VII и булла, дававшая полное отпущение грехов всем, кто станет сопровождать его в путешествии по Южному морю. Они попадут в рай, даже если умрут без покаяния.

Наконец, донья Исабель Баррето теперь считала, что до конца боролась, чтобы сдержать клятву, данную первому мужу на острове Санта-Крус. А теперь довольно! Она проиграла войну и прекрасно себя чувствовала. И впредь даже слышать не хотела об этой проклятой конкисте, всё ещё владевшей мыслями Эрнандо.

После первых восторгов, упоения вернувшимся прошлым она объявила, что пустит его в постель лишь при одном условии: за пять лет отлучки — пять лет вместе на суше.

Он согласился.

Негоциант в Акапулько. Мировой судья в Пуэбле. Магистрат в Кито. Мэр в Кастровиррейне. Эрнандо добросовестно тянул лямку и делал карьеру. Он действительно по доброй воле играл в эту игру и добился оглушительного успеха. Кастровиррейна — город на высоких перуанских нагорьях, построенный в 1590 году при участии Исабель и вице-королевы Тересы де Кастро. Рудники, которыми теперь управлял Эрнандо, считались самыми богатыми в Новом Свете наряду Уанкавеликой и Потоси.

Такой серией выгодных назначений капитан Кастро был обязан своим достоинствам. В Мексике, а потом и в Перу, говорили, что он превращает в золото всё, к чему ни прикоснётся. Что судьба благоволит ему даже в самых жестоких испытаниях.

Через год после возвращения он получил весть, поразившую его до глубины души. Китайцы убили его кузена Дасмариньяса.

Случилось то, чего Эрнандо всегда боялся. Поход в Камбоджу провалился. А на Филиппинах взбунтовались санглеи из Париана.

Во главе с крещёным китайцем Хуаном Батистой де Вера они сотнями стали резать белых. Дасмариньяс возглавил войско и погнался за мятежниками. Посреди болот, окружавших его дом, он попал в засаду. Ему отрубили голову около Пагоды. Много недель голова была трофеем санглеев. Потом испанцы, ещё более свирепые и лучше вооружённые, истребили две трети китайского населения.

Теперь тело Дасмариньяса покоилось в Манильском соборе, а его ближайший родственник мужского пола наследовал всё его состояние.

Это наследство сделало Эрнандо и единственным наследником своего любимого дяди, могущественного губернатора Переса Дас Мариньяса, владельца многих земель и замков в Галисии.

Казалось, никогда ещё дон Эрнандо де Кастро Боланьос так не преуспевал и не был в таком почёте.

Но одна мысль разъедала его, сводила его с ума: Кирос победил. Сумел получить для себя все прерогативы Менданьи. Триумф главного навигатора до того мучил Эрнандо, что он уже чуть было не поверил в собственное ничтожество. А доказательство тому видел в своей неудаче на море.

Никогда Эрнандо не упоминал при Исабель о своём отчаянии, когда он увидал обломки «Сан-Херонимо» среди рифов Кантадуанес, не признавался в своём страдании и унижении. Но потеря трёх кораблей глубоко уязвила его.

Он призвал на помощь деловые дарования своей жены, и они сильно выручили его. Исабель удалось расквитаться с их долгами. А его собственная энергия, вера в будущее и удачливость позволили им начать жизнь сначала.

И всё же он хранил о своём кораблекрушении жгучее воспоминание. Горе тому, кто смел при нём заговорить об этом! В делах чести Эрнандо был всегда щекотлив. Всё же, касавшееся Южного моря, вызывало его интерес и будило сильные чувства.

Ответы из Мадрида, отвергавшие его права, казались ему несправедливыми. Его предшественник аделантадо Менданья внёс в королевское казначейство залог в десять тысяч дукатов. Эта значительная сумма давала ему исключительное право колонизировать западные острова Южного моря. Капитуляции 1574 года говорили ясно: Менданья становился губернатором тихоокеанских островов на срок двух жизней: его и его наследника. Наследник — капитан Кастро — по возвращении на континент был призван на королевскую службу и не по своему желанию отправлен на Филиппины. Только распоряжение Его Величества не позволило ему продолжать экспедицию. Он ничуть не отступился от этих открытий. И никогда не оставлял конкисту.

Он не желал без боя уступать грабежу Кироса.

Правда, Кирос не получил ни титула аделантадо, ни губернаторского звания. Но получил больше того: три грамоты, подписанные Его Величеством Филиппом III, повелевавшие всем вице-королям Нового Света оказывать содействие его предприятиям и финансировать их. Корона давала ему то, в чём некогда отказала Менданье. Затея Кироса будет не частной экспедицией, а королевской.

Известно было, что он уже отправился в Панаму. Через несколько месяцев будет в Лиме.

От этого Эрнандо не находил себе места. Настала пора и ему выйти в море. Так он и собирался поступить.

Прежде всего, нужно было оставить своё маленькое царство Кастровиррейна в трёхстах километрах от столицы. Спуститься в Лиму. Бывать при дворе. И разоблачить претензии этого гадёныша Кироса. Он довольно хороший навигатор, признавал Эрнандо, но в остальном о португальце судил так же, как Исабель: обманщик и фантазёр. Эрнандо выражался даже малость сильнее, про себя именуя Кироса жуликом и полоумным.

Эрнандо прожил на суше три года и полагал, что исполнил свой договор с женой. Поэтому предложил ей приобрести недвижимость в городе, недалеко от порта Кальяо. В Лиме Исабель сможет встретиться со старшей сестрой, дорогой Петронильей, овдовевшей и собиравшейся удалиться в монастырь. Сможет часто бывать в гостях у Диего с Луисом, которые были женаты на незнакомых ей женщинах. Словом, повидать всех, кого ей не хватало.

Исабель не возражала. Даже не думала сражаться.

Она знала, что никак не сможет удержать мужа вдали от Кироса. Знала: для Эрнандо неважно, что Соломоновы острова — наваждение, что золота там нет. Он не слышал её. Не мог слышать... Как сама она когда-то не слышала аделантадо.

А ведь Альваро говорил ей, что у женщин с Соломоновых островов чёрные зубы. Что мужчины там — людоеды. И что сам он с этих островов не привёз ничего ценного.

Теперь она догадывалась: жажда завоеваний у Эрнандо далеко не ограничивалась желанием разбогатеть. Бесполезно было ему объяснять: он уже владеет тем, что ищет... Ему недоставало главного: славы.

И больше, чем славы, — бессмертия.

И от этой жажды он погибнет.

И эта жажда погубит её богатство. А может — как знать? — и их любовь.

В ТВОИХ ОБЪЯТЬЯХ»[31]

Отныне капитан Кастро не покидал порта Кальяо и за свои средства, без разрешения короны, готовил новую экспедицию.

В Лиме ещё долго говорили о его встрече с капитаном Киросом на Пласа-Майор. Кастро публично обозвал Кироса мошенником и вором. Ничуть не выказав обиды, Кирос ответил, что охотно признаёт свои прегрешения, просит за них прощения и сам себя за них винит.

Кастро не стал его выслушивать. Знатность рода не позволяла ему вызвать этого карлика на дуэль. Но он мог приказать слугам побить его палками или сам отхлестать по щекам. Эрнандо предоставил собеседнику выбор.