При каждом движении он невольно вопил от боли.

Изо рта у него пошла пена и вырвался только обрывок слова:

— ...щенни...

Исабель крикнула:

— Пошлите за викарием!

— Эспиносы в лагере нет, — возразил Диего.

— Вернулся на корабль, — добавил Луис.

Она посмотрела на Марианну. Та объяснила:

— Падре умирает у себя в каюте...

— Бога ради! Пошлите за ним! Пусть Кирос его приведёт!

Священник, доставленный главным навигатором к одру Лоренсо, был так же близок к могиле, как исповедующийся. Его пришлось нести на носилках.

Исабель велела поставить носилки у постели брата и перекатить Эспиносу на ложе.

Так два умирающих и говорили о Боге. Лоренсо на ухо священнику исповедал грехи. Викарий, лёжа рядом с ним, как-то сумел дать ему отпущение.

Исполнив свой долг, Эспиноса попросил, чтобы его опять отнесли на борт.

Лоренсо не стало на рассвете 2 ноября 1595 года. В День мёртвых. Через две недели после кончины Альваро. Так же отбивали барабаны ритм похоронного марша, по той же грязи и так же под дождём двигалась процессия. Но теперь для этих почестей оставался только один музыкант, один знаменосец и пяток офицеров. Лоренсо похоронили рядом с зятем, в церкви перед алтарём. Но мессы на сей раз не служили и надгробной речи не читали: не было больше священника.

Марианна, Луис и Диего стояли у открытой могилы с одной стороны. Исабель — с другой. Она хоронила своё второе «я», своего обожаемого брата.

Как мог Господь заставить Лоренсо умереть в таких муках? Как мог благой Бог наслать на него такую пытку? И Альваро тоже так мучить — не дать ему найти острова! А ведь муж Исабель только того и хотел, того и желал страстно, чтобы угодить Ему, принести Его слово туземцам, обратить их к истинной вере и спасти души!

Отчаяние, в которое погрузила её скорбь, подходило к концу. Теперь Исабель тревожили новые чувства. Гнев. Бунт. Чуть ли не богохульство.

Если Бог всё-таки есть, то Он их оставил. Индейцев и христиан, Альваро и Лоренсо... Все уже давно оставлены! Но прочим она умереть не даст. Не даст умереть Марианне, не даст Диего, не даст Луису. Она не позволит Богу отнять у неё ещё их. Господь отнял у неё детей. Господь отнял у неё супруга. Господь отнял у неё брата. Господь отнял у неё даже утешение религией, поддержку священника. Но маленькую Марианну Господь у неё не отнимет. И Диего с Луисом тоже.

Утрата Лоренсо пробудила её. Вдруг гора с плеч упала.

Последним роковым ударом стала кончина викария. Экспедиция Альваро де Менданьи осталась без Бога. Но она не позволит Небу продолжить дело разрухи и смерти!

На другой день после похорон дона Лоренсо Баррето гобернадора вернулась на корабль.

Все, с оружием и с вещами, последовали за ней.

Находясь там, она стала отправлять отряды за водой, дровами и пищей. Велела поставить на шлюпку парус, что позволило солдатам пристать с другой стороны Байя-Грасьоса и запастись провиантом в деревнях, не знавших о Малопе. Удавалось найти добычу даже на соседних островках.

Перспектива отплытия заставляла собрать остатки сил. Её практичность довершала остальное.

За десять дней Исабель добилась того, чего ни Кирос, ни Лоренсо, ни даже аделантадо не смогли сделать на Санта-Крус за два месяца. Она полностью реорганизовала флотилию, поставила солдатам, морякам и колонистам новые задачи, вернула для каждого члена экспедиции смысл в жизни. Даже донью Эльвиру, вдову Хуана Буитраго, она взяла в руки, заставив вернуться к должности чтицы и секретарши.

Сама аделантада больше не желала брать перо в руки. За неё говорили её дела. Ей нечего было сказать, и события она перестала фиксировать. Но велела Эльвире составить опись имущества и переписать в двух, даже в трёх экземплярах весь провиант, загруженный в камбуз.

Люди принесли кокосовые орехи, плоды хлебного дерева, около двух сотен кур и сто двадцать свиней — всё, что смогли, награбив, погрузить на флотилию каноэ, тоже краденых.

Матросы ныряли под воду и скребли судовую обшивку, очищая корабли от водорослей и ракушек, источивших дерево.

Исабель же изучала лоции и морские карты. Те немногие, что были у неё.

На совершенное знание ветров и течений гобернадора не претендовала, но знала предназначение всех парусов и снастей. Любознательность ещё из прежних времён, уроки Менданьи, полгода плавания рядом с ним научили Исабель морскому делу. Она теперь умела следить за компасом, обращаться с астролябией и квадрантом. Умела сама вычислять пройденный путь, скорость корабля и все широты.

Каждый вечер она советовалась с капитанами, заставляя их тщательно изучать собственные книги, предлагать новые морские пути. От всех: от Кироса, от Корсо, от хозяина фрегата — она требовала вносить эти разговоры в бортовой журнал, а также лично, письменно подавать ей произнесённые устно советы. Донья Эльвира переписывала все эти бумаги, а донья Исабель складывала их в ларец аделантадо.

Только на том и держалось её управление: на соблюдении законов. И на культуре субординации. Исабель Баррето была первой, Кирос — вторым.

Главный навигатор потребовал официально утвердить его в этой должности. Ему нужна была собственноручно подписанная ею бумага, удостоверяющая, что он командует флотом. Она подписала при условии, что он обязуется довести миссию до конца. Понимай: привести её на Соломоновы острова. И даже больше: довести экспедицию до открытия Пятого континента, Неведомой Австралии — и его, и её цели. Она прямо прописала в договоре: несмотря на то, что обстоятельства принуждают её теперь покинуть Санта-Крус, Кирос, достигнув Манилы, обязуется набрать новую команду и вместе с ней отправиться обратно. Она же обязуется найти средства для оплаты моряков и финансирования продолжения экспедиции. Ей же предстоит заняться наймом новых солдат, колонистов и четырёх священников. Уход из лагеря Байя-Грасьоса ни в какой момент времени и ни в каком смысле не означал прекращения контракта Кироса. Этот контракт, заключённый с Менданьей о полной оплате по прибытии в Перу, продлевался на прежних условиях до успешного завершения экспедиции.

Они согласились по всем пунктам.

Она прекрасно понимала, по каким мотивам Кирос требовал возобновления договора. Капитанов фрегата и галиота он ни во что не ставил, но знал, что они ему не доверяют. Он не мог не знать: Диего и Корсо выставляют его мошенником.

Если их послушать, то всё, что делал до сих пор Кирос, можно было сделать лучше. Как доказательство, они обвиняли его в блужданиях вокруг Маркизских островов, в потерянном на поиски гавани времени.

Теперь же Исабель решила выказать доверие навигатору покойного мужа.

План, на котором она остановилась, был таков. Прежде всего, попытаться найти Сан-Кристобаль — один из Соломоновых островов, который аделантадо назначал сборным пунктом. Как знать: быть может, Лопе де Вега и «Санта-Исабель» спокойно поджидают их там? В таком случае они спасены: на борту «альмиранты» есть пушки и оружие; там же — большая часть солдат и два священника.

Если же нет — плыть дальше на северо-запад и достичь Филиппин, как предлагал Кирос.

Но оставалось отдать ещё один приказ — такой, который противоречил всем морским обычаям: она хотела, чтобы гроб аделантадо выкопали и взяли на борт.

Исабель знала: такой приказ вызовет общее возмущение. Ни один корабль отродясь не ходил с гробом на борту. Но она оставалась верна человеку, воплощавшему саму конкисту.

Что ж, они уходят с Санта-Крус. Но прах Менданьи уносят с собой. На этом она стояла твёрдо. От него она получила абсолютную власть. Его именем — сохраняла её. И аделантадо продолжит своё путешествие вместе с ней. При всём уважении к Киросу, Альваро оставался вдохновителем и хозяином этой экспедиции.

Последние вылазки за дровами, водой и едой. Под строгим надзором гобернадоры даже больные, даже раненые во всю мочь трудились на палубе.