— Женя, — я поднял взгляд. Маша уже вышла из комнаты и теперь стояла возле лестницы. Она была немного бледна, но выглядела великолепно.

— Ты прекрасна, — я подошёл к ней, забрал из рук манто, сделанное из шкуры какой-то твари. Серебристый блеск подчёркивал глубину глаз. Я набросил ей его на плечи. — Маша, я…

— Долго мы будем вас всех ждать? — в холл ворвался Галкин. — Мы уже начинаем опаздывать!

— Идём, — я закатил глаза и подал Маше руку. Уже перед дверью мне на плечи опустилось пальто, а в руки дворецкий вложил перчатки. Ну что же, пора посмотреть, что собой императорский дворец представляет. И я решительно вышел из дома.

Во дворце нам пришлось разделиться. Дроздов куда-то утащил Машу, а мы втроём: я, Мамбов и Шиповникова остались стоять в огромном холле. Как сказал распорядитель, сверившись со списком, — за нами скоро должны будут прийти. Кто должен прийти, не уточнялось.

— Я нервничаю, — сказала Вика, сжимая и разжимая кулачки. — Зачем меня сюда притащили? Я ведь ещё даже не учусь с вами.

— Расслабься. — Посоветовал я ей. — По-моему, Медведев просто хочет показать императору, насколько он прогрессивный. Вон, даже молодую женщину в одну из групп ввёл. Сомневаюсь, что его величество знает о существовании каждого из нас, так что ему не будет интересно на нас долго смотреть. Я только не совсем понимаю, почему нас троих изолировали от остальных курсантов? Или Медведев каждую группу будет отдельно представлять?

— А вот это вряд ли, — немного подумав, ответил Мамбов. — Этак его величество Новый год встретить не успеет, если будет каждую группу принимать. Ему же ещё девочек с училища показывать будут, и боги знают, кого ещё. Куницын опять же сказал, что тех дворян, кто титул принял, его величеству нужно представить. Так что Толя Дроздов дважды пойдёт.

— Даже интересно стало, его величество заметит, что молодой офицер, который пасёт девчонок, и молодой барон — это один и тот же человек, — я хмыкнул, а Вика хихикнула. — Но всё это не объясняет нас. Хотя нас же вроде награждать должны. А Вероника с нами, потому что тоже отличилась и была непосредственным свидетелем этого дела.

— Я тоже так думаю, — кивнул Мамбов, подтверждая мои слова. — И это наиболее вероятное объяснение. Только не совсем понятно, сколько мы будем ждать?

Дверь открылась, словно слова Олега услышали, если не специально слушали через замочную скважину. Вошёл Медведев. И так маленькая комнатка сразу стала похожа по размерам на чулан. Осмотрев нас с ног до головы, произнёс:

— Идите за мной. — И он вышел из комнатки первым.

Как только мы очутились в бесконечно длинном коридоре, к нам подскочил суетливый тип и начал быстро тараторить.

— Господа и дама, вы должны будете следовать определённому протоколу. График очень плотный, всё расписано по секундам…

— Так, может, вы нам уже расскажите, что мы должны делать? — протянул Мамбов. — Или уплотним график ещё больше своим опозданием, потому что будем перед дверью слушать ваши наставления?

— Эм, — глубокомысленно проговорил распорядитель. — Да, точно. Как только назовут ваше имя, вы выйдете на три шага вперёд и остановитесь. Его величество подойдёт к вам, наградит орденом и отойдёт к адъютанту. Вы сразу же сделаете один шаг назад. Когда награждение закончится, отойдёте на своё место все вместе. Далее, его величество произнесёт короткую речь, и вы сможете выдохнуть с облегчением и пройти в бальный зал. Официальная часть для вас будет закончена.

Он закончил говорить в тот самый момент, когда мы подошли к огромным двустворчатым дверям. Стоящие возле дверей лакеи практически сразу распахнули двери перед нами. Медведев прошёл в большой зал стремительным шагом, мы чуть ли не бегом рванули за ним. Распорядитель остался за дверями.

В зале уже стояли прекрасные девушки — курсанты военного училища, немного в стороне расположились ребята с нашего спецкурса. Девчонки были бледные и очаровательные, хотя лично я считаю, что зря отказались от первоначального плана представлять их императору в парадной форме училища. Император — всё-таки мужчина, и вряд ли отказал бы себе в удовольствии полюбоваться на девичьи ножки, обтянутые узкими форменными брючками. Но решили, что девочки сразу прибудут в бальных нарядах.

Медведев кивнул на нашу группу. И чего было нас отдельно от всех мариновать? Или только для того, чтобы распорядитель скороговоркой нам правила объяснил?

Валерка Изюбров с Артёмом Песковым тут же выдвинулись в нашу сторону.

— Я слышал, что на курсе будет учиться девушка, но даже не подозревал, что настолько очаровательная, — Валерка подхватил ручку Вики и поднёс к губам. — Барон Изюбров, к вашим услугам, прекрасная незнакомка.

— И то, что вы попали в группу именно Рысева, даёт нам всем шанс на чуточку взаимности, — добавил Песков, приложив руку к сердцу.

— С чего бы? — я усмехнулся.

— Да с того, Женя, что ты просто безнадёжно женат, и об этом знают даже, по-моему, при дворе. А Мамбов… Олег, признай, такой зануда, как ты, просто не может составить конкуренцию таким классным парням, как мы. — Изюбров широко улыбнулся.

— Не обращай на них внимания, — я повернулся к Вике, краем глаза заметив, как на лице у Олега сыграли желваки. А я его предупреждал, что в большой семье зубами не надо щёлкать.

— На них сложно не обращать внимания, — тихо проговорила Вика, незаметно вытирая руку о подол платья. Это хороший знак. Я даже улыбнулся.

— Вовсе не сложно, — я пожал плечами. — Просто помни, что они все — художники. А это накладывает определённый отпечаток…

— Чёрт, — раздался приглушённый голос Мамбова. — А их сюда зачем приволокли?

Я обернулся и увидел, как в зал входят весьма представительные мужчины. Среди них я увидел своего деда, который что-то яростно доказывал мужчине, лет пятидесяти на вид. У мужчины было невозмутимое лицо, очень сильно похожее… Я посмотрел на Олега.

— Наверное, для массовки пригнали. — Предположил я. — Чтобы было кому хлопать, когда мы будем свои заслуженные награды получать. — Я заметил барона Соколова, в этот момент пробивающегося поближе к деду. — Тут, похоже, все родичи присутствующего молодняка. Правда, для многих настойчивое приглашение посмотреть на отпрысков оказалось неожиданным и не слишком приятным. — При этом я, не отрываясь, смотрел на отца Мамбова, отмечая, что его лицо скоро в маску превратится. А ведь он всё, что сына касается, очень близко к сердцу принимает. Просто они очень похожи, и никак не могут договориться. Ну, ничего. Может быть, орден, Сергей Ильич, и очаровательная вдовушка, весьма обеспеченная, к слову, ненадолго заткнут Владимира Мамбова, и он позволит сыну объясниться.

— Его императорское величество, Кречет Пётр Алексеевич, — объявил заскочивший в комнату распорядитель. Ого, нас тут прямо как родных принимают. Укороченный титул, все дела.

Тут двери распахнулись, и вошёл император. Я видел его тотем, избравший его образ, когда боги меня на картину уговаривали. Но тогда я спал, да и обилие вокруг божественных сущностей не давало почувствовать мощь каждого по отдельности. Сейчас же я это прочувствовал каждой порой. Аура силы, многовековой власти и страшного опыта обрушились на наши неподготовленные головы, и шея сама по себе склонилась в поклоне. Всё-таки есть в нас очень многое от наших богов. А в природе всегда работает право сильного.

Девушки все, как одна, присели в глубоком реверансе. Главы весьма уважаемых и сильных родов склонились, подтверждая тем самым право этого человека править.

— Господа и очаровательные дамы, приступим, пожалуй, — глубокий голос отразился от стенок черепной коробки, в которой сейчас царила пустота. Это прозвучало сигналом к тому, чтобы все выпрямились. И я впервые посмотрел императору в лицо.

Вышел Орлов. Сказал короткую витиеватую речь и отступил на шаг, позволяя бледному Дроздову выйти вперёд, чтобы представить Кречету своих воспитанниц.