Когда я оглядываюсь, Джеймс исчезает из туннеля. Я вытесняю его из головы, когда рядом со мной появляется Джей.

— Джентльмены, мистер Клэйтон Уэйд был выбран в команду всех звезд! Давайте поаплодируем ему!

Под свист и одобрительные возгласы других игроков я просто стою, наслаждаясь моментом. Это то, ради чего я так старался — быть признанным одним из лучших баскетболистов в лиге.

На мгновение все мои заботы о будущем улетучились.



— Это большое дело! — восклицает Нова по телефону. Ее энтузиазм зажигает меня.

— Я был в команде много раз, — говорю я в динамик громкой связи в машине.

— Неважно, Клэй. Ты один на миллион.

— Двадцать четвертый из трехсот, — говорю я, потому что, какого черта? Я никогда не был скромным, так что вполне могу похвастаться своими достижениями.

— Едь домой и мы отпразднуем.

Домой. Это слово сильно задевает меня.

Я никогда не думал о своей квартире как о доме с тех пор, как купил ее год назад, но услышав, как она произносит это слово, оно становится привлекательным.

Мой дом. Ее. Наш.

Мы находимся в странном промежуточном положении. Пока тренер в больнице, мы полагаемся друг на друга, но все еще восстанавливаем доверие между нами.

Вчера, когда она пришла, мы посмотрели фильм, и она провела ночь, свернувшись калачиком в моих объятиях.

Я хочу сказать ей о своих чувствах к ней, но сейчас для этого неподходящее время. Госпитализация тренера нависла над всеми нами, и настроение у нас напряженное.

— Слушай, мне нужно заехать к тренеру по дороге, — говорю я, сворачивая с дороги и заезжая в магазин. — Тебе не обязательно ждать.

— Я подожду.

Черт побери, если я не благодарен за это.

Когда я отключаю звонок, я подъезжаю к окну заказа.

— Салат-латук, без помидоров. Двойная порция соленого огурца. Тройная порция острого соуса.

— Тройная? — переспрашивает женщина, кажется, удивленная.

— Да.

Я несу бумажные пакеты в больницу, пробираясь по коридорам с полными руками.

Я захожу в палату тренера, устраиваюсь в кресле, которое едва выдерживает меня, и достаю обеды.

— Большой палец Джея мешает ему на тройках, но он не признает этого. Я пытаюсь убрать часть его повторов, чтобы он не заметил, а это чертовски сложно. Количество штрафных бросков Атласа выросло на десять процентов. Он выбивает больше фолов, и в этом году у нас может что-то получиться.

Я вгрызаюсь в свой бургер, жую и глотаю, а потом перебираю в уме заметки о каждом игроке «Кодиакс».

Кто знает, слышит ли меня тренер, но я бы не стал упускать это из виду. И когда он проснется, то разозлится, если окажется не в курсе.

Звонит телефон, пронзительный звук слишком громкий для этого места. Я хватаю его. Харлан.

— Я знаю, что ты едешь на игру всех звезд.

— Я знаю, что ты можешь развестись уже на следующей неделе.

Нова рассказала мне о том, что ее сестра узнала, что мы были вместе, и что Харлан скрыл это от нее.

Он вздыхает.

— Мари расстроена, но она это переживет.

— Вот что происходит, когда вы ссоритесь?

— Я не знаю. Обычно мы не ссоримся.

Дыхание тренера ровное. Его веки тонкие, как бумага. Он всегда был строгим, но сейчас он выглядит хрупким.

Хрупкие вещи недолговечны в этом мире.

— Лос-Анджелес сделал солидное предложение. Они позвонили мне сегодня утром, — слова Харлана врезались в мои мысли.

— Я не был уверен, что ты все еще заинтересован этим, учитывая все происходящее.

— Я несу ответственность перед этой командой, и мои акции растут. Чем больше ты стоишь, тем больше мы можем за тебя получить.

Я ожидаю, что буду чувствовать предвкушение. Но вместо этого я испытываю сложные эмоции.

Лос-Анджелес по-прежнему остается лучшей командой на Западе. Но Нова здесь. Тренер здесь. Ребята, с которыми я сблизился за этот год, хотел я того или нет… Я покину их.

— Это то, чего ты хотел, — напомнил он мне. — Через пару дней их генеральный директор передаст мне все в письменном виде.

Я прочищаю горло.

— Давай поговорим об этом после выходных.

Он молчит минуту.

— Поговорим позже.

Я откидываюсь в кресле и вешаю трубку.

Слух тренера всегда был до жути точным. Он мог расшифровать пробормотанный комментарий с другого конца зала.

— Это то, чего ты хочешь? — спрашиваю я. — Звонят из команды моей мечты, а я занят тем, что приношу тебе еду на вынос.

Тренер молчит, только мониторы тихонько пищат.

— Я серьезно. Тебя здесь нет, чтобы остановить меня, а то я могу сделать что-нибудь, о чем потом пожалею, — я подталкиваю его икру носком ноги и киваю на его ужин, все еще завернутый. — Обычно я не любитель двух бургеров, но сегодня все может измениться.

В колледже во время «Финала четырех» тренер тренировал другую команду и увидел, что я в полном расстройстве. Он сказал мне сесть в его машину, и я сел. Мы остановились, чтобы перекусить, и я рассказал ему о своем разбитом сердце.

Мы поддерживали связь. Он навещал меня все эти годы. Не раз помогал мне.

Я был груб с ним, потому что был эгоцентричен и нетерпелив.

Ты можешь положится на меня, — хочу сказать я. Только проснись, мать твою.

Я думаю о том, как во время предсезонки мы должны были петь командную песню, а я отказался.

Я оглядываюсь по сторонам и вижу, как на этаже гаснет свет — персонал готовится к ночной смене. На посту в другом конце коридора одна из медсестер напевает себе под нос.

— Ты хочешь, чтобы я это сделал? Отлично. Я сделаю это. Но если ты расскажешь об этом Джею, я тебя прикончу.

Я понижаю голос и пою.

22

НОВА

— Это либо лучшая идея на свете, либо худшая, — шепчу я, пока мы с Брук крадемся по коридору отеля. Картонная фигурка зажата между нами, голова у нее подмышкой, а я держу ноги.

— Это традиция, — отвечает Брук.

— Как это может быть традицией? Я думала, ты первый раз это делаешь для Майлза?

Я узнала, что есть несколько способов получить приглашение на уик-энд всех звезд: в качестве игрока на основную игру, в рамках вечера мастерства — например, соревнования по данку — или в рамках игры новичков.

Сегодня вечером прошли соревнования по мастерству. Данки были довольно зрелищными, но мы пришли поболеть за участников конкурса трехочковых бросков.

Особенно за Майлза, который зажег табло и победил с почти идеальным результатом.

Мы почти добрались до номера 1475, который Брук сказала мне на лестничной клетке, когда мы готовились.

— Что вы, дамы, делаете с Майклом?

Я поднимаю взгляд, полный чувства вины, и вижу Джейдена, сурово стоящего над нами.

— А ты как думаешь? — отвечает Брук.

Джей достает свой телефон.

— Нам нужно поторопиться. Он уже возвращается, — Джей оглядывает холл. — Пошли.

Они обмениваются ухмылками, которые выглядят устрашающе похожими. Брук достает карточку-ключ, которой проводит по двери.

— Я не буду спрашивать, откуда это у тебя, — размышляет Джей.

— Лучше не надо.

— Я думала, уик-энд всех звезд посвящен, не знаю, баскетболу, — говорю я.

Они оба смеются.

— Это повод потусоваться с моими парнями по всей лиге.

— А как насчет тебя? — спрашиваю я Брук.

— Я прихожу на вечеринку и решаю, кто из нескольких сотен привлекательных представителей мужского пола получит приз — переспать со мной.

— Ты ни с кем не переспишь, — возражает ее брат. — Ни сейчас, ни когда-либо.

— Я уже переспала.

Джей выпрямляется.

— Скажи мне его имя, и я покончу с ним.

— Тебе назвать какой-то конкретный год? — Брук врывается в комнату, оставляя за собой бормочущего брата.

Я пришла на игру всех звезд, чтобы поддержать Клэя. Даже если он учувствовал в ней раньше, это большое событие. Он попросил меня остаться с ним, но я отказалась, желая побыть наедине, а также для того, чтобы он мог побыть со своими ребятами.