Как и в случае с реабилитацией после травмы, нужно верить, что с каждым разом состояние улучшается на один процент. В спорте и в жизни динамика — это все. С течением времени процент увеличивается.

Залы почти пусты. Никто не знает о моей сделке с Харланом или о том, что я все еще жду обмена в Лос-Анджелес. С каждым днем становится все более неприятно выкладываться по максимуму здесь, когда я знаю, что не буду в Денвере до конца сезона.

Не то чтобы я был антисоциальным мудаком в последний месяц. Я помогал Новичку с его броском. Ходил за кроссовками с Джеем. Черт, я даже присматривал за собакой Майлза однажды.

Чего я не делаю, так это не отвечаю ни одной из женщин, которые ко мне пристают.

Ни у одной из них нет розовых волос, плавных изгибов и улыбки, от которой мир становится ярче, как радуга после грозы.

От мыслей о женщине, которая появилась в моей жизни из ниоткуда и так же быстро исчезла, у меня болит грудь.

Но я покончил с ней, потому что ей лучше быть на другом конце страны и жить своей безопасной жизнью без меня.

Говорю себе это поздно ночью, когда мне не спится в незнакомой постели и я так изголодался по ее вкусу, что прослушиваю ее голосовое сообщение на повторе, просто чтобы почувствовать, что мы все еще разговариваем.

До начала игры остается девяносто минут, и мне нужно приступить к своим обычным делам. А затем я смогу принять ледяную ванну, забраться в постель и проспать десять часов.

Я не хочу видеть никого из команды, поэтому иду к раздевалке более длинным и людным путем.

Музыка пульсирует в моих ушах, вибрирует в мышцах, суставах, коже.

Когда я выхожу в один из коридоров, каждая частичка меня напрягается. Я останавливаюсь, и моя сумка ударяется об пол.

Она стоит спиной ко мне, задние карманы ее узких джинсов на уровне моих глаз, потому что она стоит на лестнице, опираясь на одно бедро. Ее волосы рассыпаются по плечам, наушники на ушах между розовыми прядями.

Она здесь.

Нова у меня на работе, в моих джунглях, словно розовая неоновая вывеска «В твоих мечтах».

В моем нутре возникает чувство не грусти, а тоски. Пульсирующая боль, которая разрастается, пока не поглощает всего меня.

Я не забыл ее.

Ни на один процент, ни за что.

Заставив себя двигаться, я хватаю сумку и меняю направление.



— Во что, черт возьми, ты играешь? — я захлопываю за собой дверь кабинета Харлана.

Харлан удивленно поднимает глаза.

— У тебя игра.

— Игра может подождать.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Я бросаю сумку и меряю шагами комнату.

— Не лги мне. Мы заключили сделку. Ты переведешь меня в Лос-Анджелес, если я буду держаться подальше. Как, черт возьми, я должен это делать, когда она маячит у меня перед глазами?

— Кто?

— Нова, — произносить ее имя больно. Боль в груди укореняется, углубляется и распространяется на легкие, внутренности.

Выражение лица Харлана становится резче.

— Невозможно. Она вернулась в Бостон.

Я тычу пальцем в дверь.

— Она на лестнице в холле, смотрит на стену, как будто играет в НВ, блядь, О.

Он хмурится, его взгляд падает на стол.

— Ты не знал, — понимаю я.

— Гала-концерт в честь десятой годовщины в феврале. Джеймс хочет сделать из этого шоу, триумф. Знаменитости, музыка, искусство.

Владелец — избалованный богатый засранец, которого больше волнует обертка, чем содержание, но я не уверен, какое он имеет отношение к…

Искусство.

Кусочек встает на место.

— Он хочет, чтобы она расписала стену.

— Какую стену? — спрашивает Харлан.

— Большую, блядь, пустую стену в фойе.

Харлан вздыхает.

— Я поговорю с ним. Если он еще не заключил контракт, может быть, есть время избавиться от нее. Если, конечно, ты этого хочешь, — он отступает, и я уже вижу, куда он клонит. — Это был бы большой прорыв для нее. Ее рисунки на аукционе — это одно, но фреска для команды? Ее увидят миллионы людей. Ее карьера взлетит вверх.

Черт возьми.

Я знаю, как важно добиться успеха. Она талантлива и трудолюбива, и она этого заслуживает. Она сделала все, чтобы быть независимой и стоять на своих ногах. И если я положу этому конец, то буду тем придурком, который отнял это у нее.

— Наша сделка в силе, — напоминает он мне. — Ничего не должно измениться.

Сделка, по которой он переводит меня в Лос-Анджелес, практически гарантируя мне золотое наследие, на которое я потратил всю свою карьеру, и все, что мне нужно делать, это держаться от нее подальше.

— Да, и как продвигается эта сделка? — спрашиваю я, нуждаясь в том, чтобы сосредоточиться на чем-то, а не на девушке, живущей в моей голове.

— Еще несколько недель.

Я смотрю на фотографии на его стене. Команды, с которыми Харлан работал на протяжении многих лет.

Он хочет победить здесь. Мы с ним расходимся во мнениях по многим вопросам, но он не пойдет на компромисс с этой целью.

Возвращение Новы — не дело рук Харлана. Он может издеваться над людьми, но он не готов рисковать будущим команды.

Нет, это владелец навязывает свою легкомысленную волю и понятия не имеет, во что ввязывается.

Что в некотором смысле делает ситуацию еще хуже, потому что мне не на ком сорвать злость.

Звонит мой телефон.

Тренер.

Я нажимаю «Принять».

— УЭЙД! Мне плевать, сколько стоит твоя задница…

— Буду через пять минут, — отвечаю я и отключаюсь.

Я засовываю телефон в спортивные штаны и достаю наушники.

— Она должна работать, когда команды здесь нет. Она будет мешать.

Я направляюсь к двери и успеваю дойти до нее, прежде чем слышу, как стул Харлана заскрежетал по полу, когда он поднялся.

— Ты заботишься о ней, не так ли? — спрашивает он. Его голос стал ниже, чем прежде.

Я надвигаю наушники на уши и делаю вид, что не слышу его.

3

НОВА

Как только я начала пялиться на стену, музыка в наушниках захватила меня. Мне потребовался час, чтобы не обращать внимания на взгляд Клэя за спиной, но теперь я едва ощущаю его, когда фреска обретает очертания в моем воображении.

Я думаю о синем цвете. Облака, атмосфера, все это сочетается с горами, охраняющими линию горизонта.

После моего разговора с Джеймсом я была напугана необходимостью создать гораздо больше, чем планировала. Но я нарисовала это в своем блокноте для рисования, внесла некоторые изменения. Стерла те части, в которых ошиблась.

Легко погрузилась в простую радость творчества. Я стою, облокотившись на подножку лестницы, так долго, что у меня затекла нога. Когда я встаю и потягиваюсь, мои мышцы сводит спазмом.

Я слышу что-то похожее на мое имя, но оно далеко. Когда я поворачиваюсь на звук, по коридору идет Майлз, Джейден рядом с ним. Его лицо светится счастьем и удивлением.

Я зацепляюсь носком ботинка и поскальзываюсь.

Взлетаю вверх, мой блокнот летит в воздухе.

— Нова!

— Черт, — раздается другой голос. Может быть, Джейдена.

Я всегда так боялась умереть в самолете, что не задумывалась о более скучных вариантах.

Но сейчас я приземлюсь на пол посреди арены «Кодиаков».

Вот оно…

Я зажмуриваю глаза.

Моя голова ударяется о твердую грудь, а мускулистые руки обхватывают мои ребра и ноги.

Это более приятно, чем пол.

Слегка приподняв голову, я встретилась со взглядом Клэя.

Он еще более великолепен, чем я помню.

Его волосы завиваются вокруг ушей, касаясь шеи. Его брови собраны в одну линию. Он гладко выбрит, что только подчеркивает его сильный рот. Но именно его глаза, темные и полные беспокойства, притягивают меня.

Клэя касается моих обнаженных ног, наше дыхание смешивается.

Он ничего не говорит, но я готова поклясться, что воздух между нами заряжен.