— Счастливого Рождества! Счастливой Хануки! Наилучшие пожелания вам и вашей семье и всему, что вы празднуете, — Майлз танцует на площадке во время тренировки, надевая на головы эльфийские шапочки.

В конце концов он попадает на глаза тренера, который хмурится, но протягивает руку.

— Меньше шуток, больше дела, — ворчит тренер.

— Почему вы так напряжены? — требую я.

— Ничего. Руководство и владельцы снова затеяли свое, — наконец поправляет он, его голос достаточно низкий, чтобы только я мог его услышать.

Он имеет в виду Харлана и Джеймса.

Я ловлю шальной мяч и направляю его в корзину, производя удар, который со свистом проходит через сетку.

— Из-за чего они ссорятся? — не могу удержаться от вопроса. — Команда выигрывает.

— Харлан хочет попасть в плей-офф и говорит об обмене нескольких игроков, чтобы подготовить нас к постсезону. Но Паркер хочет удвоить количество побед сейчас, потому что ему нравится видеть свое имя в новостях.

Следующий мяч приходит ко мне, и я передаю его Новичку, чтобы он бросил.

— Так в чем проблема? Пусть ругаются.

— Проблема в том, что я застрял между ними, как трусы в заднице, — он оскаливает зубы и поворачивается к остальным ребятам.

Тренер — единственный, кто находится в плохом настроении. Пока фанаты наводняют здание, собирая специальные футболки «Медвежье Рождество», которые Хлоя сделала для тысяч зрителей, в зале царит праздничная атмосфера.

Джей подталкивает меня. Если мы выиграем сегодня, у нас будет столько же побед, сколько, по мнению «Вегаса», будет до конца звездного перерыва.

Я знаю, что мы превзошли ожидания, но я стараюсь не обращать внимания на шум, как это делают букмекеры. Тем не менее, это очень важно.

Но эти выходки, кажется, не вредят нам. Все пребывают в праздничном настроении. Болельщики расходятся по местам, распевая рождественские мелодии, которые заполняют стадион.

С самого начала мы настроены на игру. Наши соперники тоже. Против сильной бостонской команды мы выкладываемся по полной, как в плей-офф. Во время тайм-аута мы переводим дух, когда я вижу, что Майлз смотрит на трибуны.

На полпути к первой секции стоят Брук, Нова и Мари.

Приятно видеть мою девочку на трибунах. Мне нравится знать, что она рядом, пока я делаю то, для чего был рожден.

До конца второй четверти я сосредоточен на том, что моя девочка здесь.

Я играю в свое удовольствие.

Толпа орет и ахает, и когда я поднимаю глаза, чтобы посмотреть на нее, она уже на ногах.

— Вперед, Клэй!

Голос раздается в перерыве, когда мы возвращаемся в раздевалку по туннелю, и я смотрю в толпу и вижу Кэт, Дэниела и Энди.

Энди вскакивает на ноги, заметив меня. Кэт машет рукой, и я ухмыляюсь.

Коварная сестра.

Не ожидал, что она так меня удивит.

Глядя на нее, Нову и моих ребят, я не могу вспомнить, когда в последний раз был так счастлив — на площадке или вне ее.

Во второй половине мы еще больше доминировали, чем в первой. Есть несколько сложных моментов, но мы не могли играть лучше.

Когда я снова смотрю на Нову, она улыбается мне. Я отвечаю ей тем же, прежде чем понимаю, что в этот раз на этих местах сидят не только девушки. Рядом с ними стоит Харлан и неотрывно наблюдает за мной. Я подавляю дискомфорт и снова сосредотачиваюсь на толпе.

Мы побеждаем, и здание вспыхивает красными, зелеными и золотыми серпантинами. Они не сочетаются с пурпурным цветом «Кодиаков», но это никого не волнует.



НОВА

— Залезай! — Мари кивает в сторону пассажирской стороны машины, когда мы заезжаем на парковку после игры. — Харлан встретит нас дома.

Сегодня, может, и праздник, но на карту поставлено очень многое.

Я уже несколько лет не праздновала Рождество с сестрой, а тут еще Харлан и вся команда. Включая парня, с которым я тайно встречаюсь. Но ничего страшного.

Я смотрю на заднее сиденье, заваленное завернутыми подарками, но все же протискиваюсь на пассажирское место.

— Это была невероятная игра. Ты уже фанат?

— Я становлюсь все больше и больше. Помогает то, что команда проводит хороший сезон, — она признается.

— Харлан немного расслабился?

— Никогда, — она улыбается, выезжая с места.

Я благодарна, что мы в командной секции, потому что так легче выезжать. Гараж полон сигналящих людей, желающих друг другу удачи.

Мари бросает на меня взгляд, ожидая, пока поднимутся ворота, чтобы мы могли свернуть на улицу.

— Спасибо, что ты так рада за команду. Я понимаю, что спорт — это не твое.

— Теперь это семейный бизнес, — возражаю я.

— Что ж, я горжусь тобой за то, что ты занимаешься искусством. Харлан сказал, что это будет невероятно.

Ехать легко, мелкий снег придает ощущение праздника.

Моя фреска растет и развивается с каждым днем. Как и наши с Клэем отношения.

Когда он в Денвере, он внимателен, но спорт изнурителен для игроков. Я по-новому оцениваю его, когда вижу вблизи. Все ледяные ванны, массажи и физпроцедуры в мире не могут исправить того, что происходит с человеческим телом.

Он стал больше открываться мне. Он живет в своей голове, но я чувствую, что у меня есть пропуск, чтобы заглянуть внутрь. Может быть и не вседоступный, но я не думаю, что он когда-либо давал такой.

А что касается секретности, то мне, честно говоря, нравится.

Он — магнит для внимания, хорошего и плохого. Быть с ним — значит попасть в тот же шторм.

Я все еще пытаюсь понять, как ориентироваться в своей жизни, не говоря уже о его.

Победная серия для команды — это плюс. Но каждый раз, когда я смотрю на турнирную таблицу, я вспоминаю, что Лос-Анджелес находится еще выше.

Мечта Клэя.

Его предназначение.

Его наследие.

Он смотрит каждую их игру, изучает игроков и схемы.

Я не знаю, что это значит для него или для нас, но я стараюсь наслаждаться тем, что у нас есть, и не думать об этом слишком много.

Когда мы подъезжаем к дому Харлана, у входа стоит огромный фургон с едой.

— Ты не собиралась готовить на тридцать человек? — поддразниваю я.

— Помнишь, как мы пытались готовить на десять человек в трейлере? Мы чуть не сожгли его.

Я помогаю ей занести подарки в дом и все это время смеюсь.



Час спустя мы с Мари сменили наряды. На ней милый белый кашемировый свитер, а на мне черное платье и колготки. Мы прибрались в доме и разложили все подарки под огромной елкой.

— Мы пришли! — Хлоя появляется первой, врываясь в дверь с Джеем и Брук.

Я ошеломлена, увидев элегантную главу отдела по связям с общественностью в болтающихся красных серьгах-лампочках, ободке с оленьими рогами и свитере с медведем Кодиакс, обвитым нитью огней.

Мари тоже удивилась.

— Кто вы и что вы сделали с Хлоей?

— Позвольте мне рассказать, — торжественно произносит Джей, — эта женщина — рождественский изверг. Каждый год ее похищает гигантский эльф и не возвращается до Нового года.

Следом за ними в дверь входят Новичок и Майлз с Вафлей на руках. Когда он опускает французского бульдога на землю, я хорошо вижу его вязаный черно-золотой свитер с буквой H на каждом дюйме.

Хлоя прижимает к груди Джея две бутылки красного вина.

— Кухня. Праздничная сангрия. Сейчас же.

Джей выпрямляется во весь рост — он ниже остальных парней, но все равно достаточно высокий, чтобы с удовольствием смотреть на свою бывшую.

— Ты мне не хозяин, эльф. Мы не встречаемся.

Она мило улыбается.

— Нет, но я помню, где находятся твои яйца, и мои ногти будут в них через пять секунд, если ты не выполнишь приказ.

Он поднимает обе бутылки в знак капитуляции, затем снимает ботинки и направляется в другую комнату.