Янычары тоже были ого-го. Но — их уже вымотала Хтонь, и они не переставали бояться все это время, хоть и были настоящими бойцами и безжалостными убийцами. Они боялись — бунта уруков, атаки кобольдов, которые нежданно-негаданно возникали прямо под ногами или из стен, боялись своих начальников, боялись репрессий от султана, боялись Инцидента… Они не могли воспринимать драконида как обычную зубастую и когтистую лошадку, которая умеет лазать по стенам. Для них это были настоящие воплощения кошмара! Да, для воина появление кошмара — это повод достать ятаган или перезарядить пулемет, или — зажечь факел магического огня в руке… И схлестнуться со своим страхом грудь в грудь. Так они и делали, эти османы. Они ведь были воинами, а не мальчиками для битья.

Лязг стали, грохот пулеметных очередей, вой ветра, плеск воды, сполохи электрических разрядов и языки пламени заполнили собой подземелье! Магия и Хтонь, две сестры, как всегда, шли рука об руку. И дракониды, и кобольды — эти порождения Хтони — едва почуяв такой мощный магический выплеск, мигом меняли траекторию движения и мчали туда, где пахло волшбой!

И мы этим воспользовались. Дичь и охотники, заключенные и надсмотрщики — всё смешалось! Но, в отличие от янычар, которые просто старались выжить и в порядке отступить сначала под прикрытие турелей у ворот, и далее — на поверхность, мы имели планы гораздо более далекие! И для их реализации для начала нужно было освободить всех крупаньских невольников.

Конечно, не все уруки скучковались в заветном забое, где произошла наша встреча на Эльбе. Там было что-то около трехсот татуированных рож из наших, и они незамедлительно перешли на ту сторону: освобождать из плена сородичей. Такой боевой отряд, вооруженный кайлами, цепями, редкими трофейными пулеметами и ятаганами, моими татау и дикой орочьей яростью, стал настоящей катастрофой для тамошних янычар, которые думали, что загнобили своих невольников до последней крайности, и сражаться готовились только и исключительно с хтоническими тварями… Руководил рейдом в соседний рудник Шрам, и он был полон решимости содрать все чертовы ошейники и разодрать все хлебальники османам.

На этой стороне осталась тоже солидная группа товарищей во главе со мной грешным и Беспалым. Нашей задачей стала эвакуация уруков из темных мрачных коридоров и залов, залитых кровью и полных насилия, матерщины, лязга железа, пороховой гари и смертельных заклинаний. Хтонические твари рвались на поверхность, янычары сражались с тварями, уруки охотились на тварей, убивали янычаров и дохли сами.

И мы, разделившись на мелкие команды, прочесывали этот ад, сражались, выручали наших и сопровождали их к тому самому забою. Я как-то сразу спелся с Райлой и остальными юношами и девушками со взорами горящими, мы с самого попадания в неволю выступали единым фронтом. Ну, и татуировал я их самыми первыми и наиболее основательно. Негаторы, усилители, реанимация, регенерация, ловцы снов, олимпийские кольца — это были ходячие танки! Танковая рота — это десять машин, вот и нас было столько же. Вполне достаточно, чтобы навести шороху!

Вчерашние гребаные папуасы, а нынче — молодые мужчины и женщины — они сражались, как львы! Мы не лезли к драконидам, если они нас не атаковали, но целенаправленно нападали на янычар: оружие и одежда, вот что нам было нужно! Тактика была простой, как три рубля: особенно не стесняясь, мы перли вперед по туннелям и переходам, разбивали уцелевшие лампы, орали похабные речевки и матерились по-турецки. Почему-то матюги всегда запоминаются в первую очередь, из любого языка.

Янычары сначала пытались нас окликнуть, разговаривать с нами на языке команд — но быстро соображали, что ситуация изменилась в корне, и хаос Инцидента по какой-то причине позволил рабам освободиться! А их задачей было сохранение поставок сурьмы любой ценой, так что ревностные слуги султана мигом хватались за ятаганы в надежде вернуть уруков в опостылевшие оковы. Мы отступали во тьму и ждали их там. А дальше…

— АГА!!! — говорил я, выходя из темного угла, и хватал янычара за шею или — за руки, до характерного хруста.

— Боктан! — ошеломленно булькал тип в дурацкой шляпе и пытался применить что-то из своих пустоцветных суперспособностей. — Дерьмище!

Попытки решить вопрос магией были самого разного свойства: пропалить мне шкуру своими горячими, как паяльники, ручонками или заморозить дыханием свежим, как после килограмма мятной жвачки, или пустить молнию из жопы, или засмердеть все вокруг ядовитыми газами, или обрушить несколько каменюк нам на головы, или… Да похрен. Ничего у них не получалось. Атомарные негаторы светились золотом, и мы плевать хотели на турецкую мелкотравчатую волшбу.

— Каково это — чувствовать себя лохом, которому подрезали крылышки? — вопрошал я и от души лупил лбом по усатой турецкой роже. — Не очень-то приятно?

В это самое время мои боевые папуасы разбирали остальных янычар, избивали их до полусмерти и забирали все ценное имущество. А потом Райла снимала со своей руки несколько ошейников, защелкивала их на шеях османов и нежно, в самое ушко каждому говорила:

— Пойди, найди и убей всех турецких солдат!

И полураздетые, окровавленные янычары с сумасшедшими глазами кидались исполнять поручения своей госпожи. О, женщины, имя вам — коварство! Хрена с два я бы додумался до такого умножения хаоса! Учитывая тот факт, что эти воины обладали магическими способностями, пусть и зачаточными — они могли натворить дел! Не было у них по негатору в кармане на каждого, да и на кой хрен бы они понадобились туркам в мрачном подземелье?

И всё шло неплохо, и часа за три мы нашли что-то около сорока орков, и отвели их в заветный забой, и переправили на ту сторону, где наши накапливали силы перед ударом по воротам. Но потом за одним из поворотов я встретил сраного одабаши. И понял, что выпрыгнуть из-за угла и заорать «АГА!» тут не проканает. Этот дядька был слишком серьезным противником, чтобы пытаться взять его на испуг, и тем более — чтобы оставить его в тылу.

— Дальше без меня, — сказал я братьям и сестрам по оружию. — Валите-ка отсюда и продолжайте делать дело… А я вас догоню, на поверхности. И оставьте-ка мне эту цепочку с фонарями, очень она мне понравилась…

— Бабай, да мы его… Да его кишки щас по стенкам будут! Да нас тут десять рыл, а десять — это уже урук-хай! — начали возмущаться папуасы, но я обернулся и погрозил им пальцем.

— Самонадеянность — вот из-за чего дохнет большая часть молодых уруков. Следуйте плану! Мы должны забрать с собой всех орков до единого и не сдохнуть, понятно? Вы сказали: ваши жизни принадлежат Орде, поклялись в этом. Так не смейте тратить мою Орду без толку! Марш-марш!

Они подчинились с видимой неохотой и скрылись за моей спиной во тьме подземелья. А одабаши Халит Эргенч и не думал чинить им препятствий. Он стоял в дальнем конце каменного коридора, заваленного трупами убитых им драконидов, с непокрытой головой, в свете единственного уцелевшего фонаря. Ятаган в его руке был опущен острием к полу. Только сейчас я понял, что на самом деле турок немолод — ему лет пятьдесят или около того. Крупные залысины, морщины на лбу и в уголках глаз, усталый взгляд… Хотя этих магов черт разберет — ему могло и сотню лет стукнуть, запросто. Он ведь был не пустоцветом, как рядовые янычары, а одабаши — одним из высших офицеров! Настоящим магом!

— Я знаю, кто ты, — сказал Эргенч по-русски. — Ты тот Резчик из Сан-Себастьяна. Твое лицо всегда казалось мне знакомым. Какая ирония! Моя дочь смотрит видео с твоим участием, сын делал ставки в онлайн-тотализаторе на твои бои, а теперь я буду вынужден убить тебя.

— Обосрешься убивать, — сказал я. — Где так трепаться-то по-нашему навострился?

— В Нахичеванской юридике. Турция и Россия не всегда воюют, понимаешь? Иногда — это культурный обмен, образовательные программы…

— … совместная резня персов… — продолжил я. — Эксплуатация коренных народов Африки, контроль над торговыми путями Красного моря и Персидского залива…