Именно тогда Аксил сделал свой ход.

Первое, что привлекло меня в нем, была его уверенность. Большинство доминирующих мужчин обладало раздражающим уровнем уверенности в себе, но Аксил отличался. Тем, чего я тогда не могла уловить.

Почтительность. Он отнесся ко мне с уважением, прежде чем коснулся моих бедер и встал передо мной, глядя на меня сверху вниз своими пронзительными голубыми глазами.

– Потанцуй со мной. – Это было скорее повеление, чем вопрос, но я знала, что могла бы сказать «нет», если бы захотела. Он был самым красивым юношей, которого я когда-либо видела, поэтому я кивнула и обвила руками его шею.

Именно тогда он подался вперед и понюхал меня. Его нос уткнулся в мои волосы, и он застонал. Я никогда в жизни не встречала такого дерзкого парня! В моей стае не принято делать такое при первой встрече, но с ним… это казалось правильным.

– Чем я пахну? – спросила я со всей невинностью пятнадцатилетки.

Он отстранился и сказал то, чего я никогда не забуду. То, что до сих пор изводит меня.

– Моей будущей женой, – ухмыльнулся он.

В тот момент я мгновенно влюбилась в него. Щенячьей любовью без глубины, но все же это была любовь. Первая любовь. Безрассудная, беспечная, в которую ты впадаешь, не задумываясь и не опасаясь последствий.

Я первая поцеловала его. Прямо там, на танцполе, после того как он сказал мне, что я пахну как его будущая жена. Я завладела его ртом, и наши языки слились в танце. Мы часами чередовали поцелуи и танцы, пока организаторы лагеря, наконец, не велели нам разбредаться по палаткам.

Лагерные занятия длились два месяца, но Аксил взял с меня слово встретиться с ним на следующий день.

Так и случилось. И мы влюблялись все сильнее. После наших занятий он повел меня к реке, и мы пошли ловить рыбу и разговаривали до захода солнца. Я рассказала ему все о своем детстве, и он поделился некоторыми вещами, но так и не признался, что был принцем.

На пятой неделе лагеря он сплел вместе несколько ниток и надел их мне на безымянный палец. Он пообещал однажды сделать меня своей женой. Он сказал, что ему нужно вернуться на Гору Смерти и заняться семейными делами, но когда он станет мужчиной, он пошлет за мной. Дориан все равно не разрешал нам жениться, пока нам не исполнится хотя бы семнадцать, так что я знала, что мне придется выждать время, чтобы получить разрешение альфы.

Я с энтузиазмом кивнула. Я бы согласилась на что угодно, ведь была по уши влюблена в него. Мы оба планировали встретиться в учебном лагере на следующий год, а затем остаток ночи танцевали.

Той ночью мы улизнули из наших походных палаток и встретились на одеяле под звездами. У нас не было секса, мы просто хотели заснуть рядом друг с другом. Последние две недели лагеря мы так и делали – тайком выбирались из наших палаток и вместе засыпали под звездным небом. И вот как его старший брат Ансел, в то время король, нашел нас на следующее утро.

Тошнота и гнев охватили меня, когда болезненная сцена промелькнула в моем сознании. То, как его брат говорил обо мне, как о мусоре. То, как Аксил ничего не сказал в мою защиту. Как он съежился перед своим братом и ушел, даже не взглянув на меня. Мне стало плохо, и больше я его никогда не видела.

В шестнадцать лет я отправилась в следующий тренировочный лагерь, планируя потанцевать с другим парнем, чтобы заставить Аксила ревновать, но он так и не появился.

Этот ублюдок разбил мое невинное сердечко на тысячу осколков, и с тех пор я никогда не любила. У меня было два парня, но в каждом из них я видела кого-то, с кем можно согреть постель, а не человека, с которым я могла бы представить свою жизнь. Мое сердце болело пять лет и так и не зажило настолько, чтобы снова впустить кого-нибудь.

И вот я здесь, борюсь за то, чтобы стать женой Аксила. Ирония стала моей тенью.

Элиза зашуршала рядом со мной, и я вырвалась из своих мыслей. Она встала, отряхиваясь, а затем мотнула головой, что мне следует лечь.

Если бы мы были товарищами по стае, то могли бы читать мысли друг друга, но мы ими не были, поэтому нам придется обходиться жестами головы.

Я кивнула и подошла к ее нагретому месту, немедленно плюхнувшись на него.

Когда я увидела, что она полностью проснулась и ходит вокруг, и вряд ли ее можно застать врасплох в засаде, я закрыла глаза и попыталась выбросить из головы мысли о пятнадцатилетнем Аксиле. Я уже много лет не позволяла себе окунаться в воспоминания о нем так глубоко. Возвращаться к этим воспоминаниям было больно, и я поняла, что неспособность успокоиться, неспособность рассказать ему, какую он причинил мне боль, – вот что погубило меня. Я чувствовала себя связанной и с кляпом во рту, неспособной поделиться своей точкой зрения. Сон сковал мои конечности, и я выбросила Аксила из головы, но эти пронзительные голубые глаза продолжали возвращаться ко мне.

Моя будущая жена.

Имел ли он хоть малейшее представление о том, что однажды я действительно выставлю свою кандидатуру на эту роль? Нет. Как он мог? Глубоко вздохнув, я опустила голову и уснула.

Из дремоты меня вырвало низкое рычание. Я так устала. Должно быть, я проспала не более часа, учитывая, насколько сонным и затуманенным был мой разум. Я быстро заморгала, вскочила на все четыре лапы и огляделась.

О, нет.

Шерсть на загривке Элизы встала дыбом, когда она съежилась передо мной и посмотрела на приближающуюся стаю волчиц. Их было четверо.

Это, должно быть, Иванна и ее новая команда. Я внезапно стала чрезмерно настороженной, предчувствуя приближающуюся опасность, кровь быстрее заструилась по моим венам, а вся сонливость отступила. Я шагнула вперед, встала рядом с Элизой и пристально посмотрела на нее.

Она выглядела испуганной, и я знала почему. Сражаться со стаей из четырех волчиц, когда ты не можешь общаться, равносильно смертному приговору.

Вот только они не стая.

Тут меня осенила дикая идея, и, прежде чем я успела хорошенько обдумать ее, я бросилась вперед и слегка прикусила ее заднюю лапу, ровно настолько, чтобы выступила кровь.

Она взвизгнула и попыталась отскочить от меня.

«Я заявляю на тебя права, Элиза Грин, от лица Илистых Отмелей», – мысленно произнесла я, а затем отпустила ее, укусив за лапу саму себя. В ту секунду, когда наша кровь смешалась у меня во рту, я собрала всю свою доминирующую силу, которой обладала. Я не была альфой, но однажды могла бы ей стать, если бы захотела. Дориан тренировал меня как таковую, и он показал мне, как заявить права на волка. Обычно такой силой обладал только альфа или его правая лапа, но я надеялась, что у меня достаточно силы, чтобы провернуть это, и что Дориан не будет возражать, если я это сделаю.

Мой мех озарила голубая пыльца, мерцая, как светлячки, а затем Элиза уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

«Ты только что заявила на меня права?» – завопила она в моем сознании.

Сработало!

«Да. Вступающая», – едва успела произнести я, как на нас набросились волчицы. Они рассредоточились по кругу, окружая нас, и теперь, когда они приблизились, я могла учуять, кто из них Иванна. Черно-серая волчица среднего размера.

«Атакуем вместе. Избавимся от каждой по очереди, надеюсь, это отпугнет остальных», – сказала я Элизе.

«Хорошо», – ее голос дрожал даже у меня в голове.

Я не хотела расправляться с Иванной в первую очередь, остальные трое бросились бы защищать ее, поскольку она была самой доминирующей. Вместо этого я нацелилась на самую маленькую слева от Элизы.

«Ее».

Я опустила голову и утробно зарычала, пока они кружили, пытаясь запугать нас.

Не говоря больше ни слова, Элиза бросилась вперед и дернула маленькую волчицу за заднюю лапу, втаскивая ее в круг. Три другие волчицы бросились на Элизу, но я вступила в схватку первой. Пока Элиза тащила небольшую волчицу, которая выла от боли и пыталась зацепиться когтями о землю и убежать, я впилась ей в яремную жилу.