Артем с Маэстро, выругавшись из-за того, что пропустили начало событий, принялись отслеживать происходящее на всех доступных им уровнях. Первое, что заметил Странник — это поток похоти, сводящий с ума толпу, и буквально пылающую нижнюю чакру девушки. Она вся горела от наслаждения, смешанного с болью, поскольку то и дело приподнималась на парнем на помосте, полосовала себя ножом между ног и продолжала насиловать жертву, не обращая внимания на текущую кровь. Одновременно она продолжала издеваться над стоящими перед ней на дрожащих ногах мужчинами, которых таковым назвать уже было нельзя. Покончив с ними, девушка вспорола жертвам животы и столкнула их с помоста умирать. После чего подозвала еще двух из толпы, они немедленно сорвали с себя одежду и ринулись на помост. Красавица все так же полосовала себя ножом, хрипло крича то ли от боли, то ли от наслаждения.

— Это что-то новенькое, — растерянно заметил Маэстро. — До сих они себя не калечили. Других — да, но не себя. И что это значит?

— Забой приближается, всеобщий, — не менее хмуро предположил Артем, которому противно было смотреть на творящееся внизу безумие.

— Очень может быть, — закусил губу полубард. — Нашел что-нибудь?

— Пока нет, — вздохнул Странник. — Смотрю. Сейчас задействую глубинный взор, чтобы проверить другие фазовые полуреальности. Есть у меня подозрение, что гурман где-то там прячется.

— Ты можешь их видеть? — вскинул бровь Маэстро. — Неплохо. Покажешь, как? А то я так и не научился. Не слышал даже, что можно преодолевать фазовый сдвиг!

— Знаешь, у меня возникло одно нехорошее подозрение, — задумчиво произнес Артем. — На моей родине был такой философ — Карл Юнг. Он однажды высказал идею про тень, которая способна возникнуть, как нечто бессознательное, в идеальном обществе. Или хотя бы слишком хорошем. Она аккумулирует в себе все отрицательное, подавляемое в данном обществе. Вот это очень похоже на проявление такой тени. Причем тени, которая стремится воплотиться в реальность, став подобием божества. Или особого рода демона.

— А знаешь, похоже, — согласился задумавшийся Маэстро. — Даже это их лубочное состояние могло быть спровоцировано тенью, которая и жрет гаввах. Но, поскольку эта тень располагается внутри людей, то он не выходит наружу и не фиксируется нами, отсюда все непонятки. Но что делать в этом случае? Оставлять все в таком виде нельзя ни в коем случае, тем более, что дело явно идет к гибели всего населения планеты.

— Возможно, придется резать эгрегор по живому, чтобы отделить тень, — вздохнул Странник. — Подозреваю, что она уже обрела разум и личность, потому до общего забоя и осталось немного, тень слишком жаждет воплотиться. Раз вот таких игрищ еще не бывало, — он кивнул на помост, где неизвестная девушка отрезала куски плоти от себя и жертв, швыряя их в ревущую толпу, где эти куски ловили и мгновенно пожирали, — то это однозначно. И выпускать ее нельзя. Оставшись на планете без населения, тень обязательно попрется еще куда-нибудь и станет там гадить.

— Вопрос в том, во что превратится местная цивилизация после такой операции на эгрегоре? — поежился полубард. — Ты знаешь?

— Нет, — признался Артем. — Но позволять твориться такому не считаю себя вправе. Есть тень воплотится, она пойдет дальше.

— Да, придется остановить ее, даже если это дорого обойдется местной цивилизации, — вздохнул Маэстро.

— Где ты видишь здесь цивилизацию? — вскинул бровь Странник. — В этом убогом мирке ни единого творца нет! Вообще! Я смотрел эгрегор — серая пустота, все одинаковые и… никакие. Обыватели. Возможно, это тень их так преобразовала, но мне не жаль народ, среди которого нет никого с горящей душой, никого способного на подвиг ради идеи. Ты что, сам не смотрел?

— Знаешь, нет, — нахмурился полубард, становясь полупрозрачным. — Погоди, сейчас гляну.

Некоторое время царило молчание, затем Маэстро снова приобрел материальность, он выглядел крайне огорченным, лицо унылое, от него так и шибало отвращением.

— Ты прав! — выдохнул он. — Это кошмар какой-то! Полтора миллиарда серых обывателей, ни одной яркой души! Никого! Так не бывает, дружище. Я не встречал до сих пор ни единого народа без ярких душ. Это значит, что их что-то изменило, превратило в полуживотных. Возможно, та самая тень в процессе подготовки к забою.

— Пока ты был занят, я подготовил плетение фазового сдвига, — усмехнулся Артем. — Сейчас посмотрим, где прячется эта самая тень или что там еще.

Он и в самом деле времени зря не терял и, воспользовавшись временным отсутствием приятеля, выплел сложнейшее плетение, позволяющее заглянуть за грань какой-либо реальности. Его Странник освоил совсем недавно, оно, в числе прочих, пришло ниоткуда, но для активации его пришлось немного переработать, изначально оно предназначалось для совсем иных условий.

Следовало поспешить, поскольку девушка на помосте почти истекла кровью, еще немного, и бедняжки не станет. Она за это время успела зверски убить еще шестерых парней, причем для каждого избирала свой способ, некоторые из которых способны были удивить даже некоторых демониц. Артем даже засомневался, стоит ли ее спасать после всего этого. Сможет ли ее психика справиться с воспоминаниями о сделанном, когда придет в себя? Трудно сказать, и он решил отдаться на волю судьбы. Будет жива к тому моменту, когда они покончат с тенью, он ее спасет и вылечит. Нет — значит, нет, значит не должна жить. Хотя жаль, конечно, редкая красавица, причем любимого им типа — черные слегка вьющиеся волосы по пояс, женственная фигура, высокий рост, смугловатая кожа, большие черные глаза, кукольное личико, большая грудь и широкие бедра.

Артем активировал плетение, наложив его на всю планету — это было плетение не для мага, а для сущности повыше рангом, способной мыслить и действовать категориями миров и народов, а не своих мелких личных интересов. Казалось, сама реальность сдвинулась в сторону и слегка повернулась, открывая все до сих пор скрытое. Позади ахнул Маэстро — вид планеты из космоса резко изменился, она покрылась черными пятнами и язвами, эгрегор оплетала черная сеточка, от которой несло затхлостью и гнилью. Один ее вид вызывал тошноту и отвращение.

— Я был прав, эта пакость действительно выросла в этом мире, из действий и грязи поступков местных жителей, — поморщился Артем.

— Что думаешь делать? — уныло поинтересовался кусающий губы Маэстро, которому эта планета явно была чем-то близка. Но чем? Не сразу до Артема дошло.

— Это твоя родина? — показал он вниз.

— Ты понял… Да, именно потому мне так тошно видеть все это… Я, когда понял во что превратились алиссиане, чуть с ума не сошел. Они даже песен больше не пишут и не поют! А уж когда впервые увидел вот эти принесения в дертву непонятно чему, вообще одурел. Долго пытался понять, что тут вообще происходит, но не понимал. Спасибо, что показал. Но как убирать эту черную сетку? И что она такое?

— Первородное пламя. Да, оно обожжет эгрегор, но не уничтожит его. Да, после этого начнутся конфликты и даже войны. Но этому обществу нужна сильная встряска, иначе оно погибнет даже без паразита. Иначе алиссиане так и останутся серыми и убогими ничтожествами. Они должны снова научиться творить новое! Или пусть лучше вымрут. Мирозданию не нужны обыватели с серыми, неспособными гореть душами.

— Наверное, это так, — сжал кулаки Маэстро. — Но как выжечь? Я умею пускать первородное пламя только большой волной, оно так всю планету сожжет к демонам.

— Сейчас покажу, — Артем принялся вспоминать уроки мэтра Хрыга, тот не так давно буквально тряс его, заставляя сюзерена освоить основные огненные плетения. Словно чувствовал, что понадобятся. А может, и чувствовал. Сейчас Странник был ему крайне благодарен, без тонкого управления первородным пламенем выжечь эту черную сеть не получится. Но перед тем, как начинать, следовало перекрыть тени все возможности отступления. Уцелевшие остатки, если они будут, придется, как обычно, сбросить в Бездну.