Горжусь этим.

Собственник по отношения к ней.

Ханна двигается первой, слезая с меня и перекатываясь на кровать рядом со мной. Ее дыхание все еще учащенное, но глаза затуманены удовлетворением. Она выдыхает, проводя рукой по волосам.

— Мне нужно в душ.

Я наклоняюсь и целую ее в лоб, эта нежность так же естественна, как страсть с ней.

— Я приготовлю ужин.

— Ты имеешь в виду закажешь еду на вынос?

— У тебя есть другой вариант?

— Ну, да. Но это займет некоторое время, чтобы приготовить, так что…

— Просто скажи мне, что делать в первую очередь.

— Курицу нужно обжарить. Я уже нарезала овощи. Они в холодильнике.

— Хорошо. — Я скатываюсь с кровати, натягивая джоггеры.

Ханна тоже встает, и я мельком замечаю белую жидкость, стекающую по внутренней стороне ее бедра, прежде чем она исчезает в ванной. Тот же самый всплеск гордости возвращается.

Сразу же последовал ужас.

Если я люблю ее, я должен отпустить ее.

***

Закончив ужин, мы вышли во внутренний дворик, который оказался лучше, чем мы ожидали. Планка была низкой, после обугленной сковороды.

За последние несколько вечеров это стало нашей ежедневной традицией — сидеть на диване и смотреть в небо. Обычно мы сворачиваемся калачиком под одеялом. Сегодня вечером немного теплее. В воздухе чувствуется намек на весну.

Я делаю глоток виски, глядя на горизонт, смакуя обжигающий вкус, когда он стекает по моему горлу.

Я мультимиллиардер. Я мог бы поехать куда угодно. Купить все. Испытать что угодно. И нет другого места, где я предпочел бы быть прямо сейчас, кроме моей квартиры.

— Хочешь? — Я протягиваю стакан Ханне.

— Виски? — Ханна корчит гримасу, но все равно берет его.

— Я могу предложить тебе что-нибудь еще. Может быть, мартини?

Тихий смешок — это ее ответ на мое упоминание о ночи, когда мы встретились. Она возвращает мне стакан и опускает голову мне на грудь.

— Ты думаешь, это была моя идея?

Мне не нужно спрашивать, что она имеет в виду.

— Могла быть и моей.

Глядя на Ханну, нетрудно догадаться: точно моя идея.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

— Всегда.

— То, что было с твоей мачехой. Это было просто… физическое влечение? Она была сексуальной?

Я потираю стакан большим пальцем. Ханна никогда не спрашивала о Кэндис, с той ночи, когда я рассказала ей, что это случилось. Я не знаю, почему она спрашивает сейчас, и это была бы не первая выбранная мной тема.

— Она была… рядом. Крю был сосредоточен на своей женитьбе на Скарлетт. Мне показалось, что мой отец практически забыл обо мне, как только Крю закончил бизнес-школу. Конечно, в этом была некоторая горечь. Но в основном я знал, что никто не ожидал от меня ничего подобного. Крю фотографировали, выходящей из клубов с моделями, и все похлопывали его по спине на работе на следующий день. Если бы я опоздал на встречу на две минуты, все бы спросили, не было ли пробок.

— Ты хотел быть кем-то другим.

— Да. — Я выдыхаю. — Не то чтобы я хотел быть Крю. Мы разные. Всегда были. Он счастлив быть в центре внимания; я ненавижу это. Он от природы обаятелен; я изучаю интересы каждого инвестора или клиента, с которым работаю, так что нам есть о чем поговорить. Он был терпелив со Скарлетт; я бы просто проигнорировала ее.

— А с Кэндис ты чувствовал себя по-другому?

— Я чувствовал себя дерьмово. В первый раз я был так пьян, что едва мог возбудиться. И после этого я так и не кончил, что разозлило ее. Она восприняла это как какой-то извращенный вызов… — Я качаю головой. — Это было нездорово.

— Тогда почему ты продолжал заниматься с ней сексом?

— Она шантажировала меня.

Я чувствую на себе взгляд Ханны, но не смотрю на нее. Я никогда никому этого раньше не рассказывал.

— В первый раз я зашел к отцу домой, чтобы отдать кое-какие документы. Его не было дома. Он сказал Кэндис, что улетел в офис в Майами. У нас нет офиса в Майами. Для любого из нас было нетрудно понять, почему он солгал.

Я делаю глоток виски, глядя на горизонт.

— Она умоляла меня остаться с ней. Сказала, что ей одиноко и она в депрессии и ненавидит оставаться одной в этом большом пустом доме. Это был первый раз, когда мы остались наедине. Я всегда избегал ее. Это было странно — мой отец женился на женщине на несколько месяцев моложе меня. Которую он в основном игнорировал и относился к ней как к собственности, точно так же, как ко мне и Крю относился как к сотрудникам, а не как к семье. По крайней мере, мы были друг у друга, в той или иной степени. У Кэндис никого не было. Деньги и красота, но никакой любви или власти.

Я верчу стакан, наблюдая, как янтарная жидкость плещется вверх и капает вниз.

— Изменяла Артуру Кенсингтону с его сыном? Контролировала меня, угрожая рассказать моему отцу о том, что произошло между нами? Для нее это было волнующим событием. Навязчивая идея. Все, что у нее было в жизни. И я не понимал этого, пока не стало слишком поздно. Я думал, она просто хотела провести ночь, чтобы забыться, чего я и искал. Крю женился на Скарлетт. Я бы не стал генеральным директором. Казалось, что ничего по-настоящему важного не было — как будто вся моя жизнь была разрушена за долю секунды. И каждый раз, когда мой отец переводил Крю на дело, над которым я работал, а я сидел молча, я знал, что мщу ему другим способом. Но это было только для меня. Я не хотел, чтобы он знал.

— Она все равно ему рассказала? — Спрашивает Ханна.

— Она сказала ему, что беременна. Я думаю, чтобы привлечь его внимание. Чтобы напугать меня, потому что я все больше и больше уставал? Я не знаю. Несмотря на это, мой отец удачно забыл сказать своей невесте, что у них не будет детей. Он перенес вазэктомию после смерти моей мамы. Так что, как только Кэндис рассказала ему, он понял, что она лжет.

— А как насчет тебя?

Я оглядываюсь.

— А что со мной?

— У тебя ведь могут быть дети, верно?

Невольная улыбка приподнимает уголок моего рта. Потому что она не смотрит на меня с отвращением или осуждением, и я не понимал, насколько я волновался, что это может быть так, пока не убедился в обратно.

— Насколько я знаю.

— Что случилось с ребенком?

— Никогда не существовало. Как только мой отец сказал ей, что ребенок не может быть от него, она сдалась. Рассказала ему о нашем романе, призналась, что лгала о беременности. Их развод был завершен несколько месяцев спустя. С тех пор я ее не видел. Надеюсь, никогда не увижу.

— Она позволила тебе думать…

— Да, — мой ответ краток, но я не сержусь на Ханну.

Меня раздражает, что она сосредоточилась на той части моего прошлого, которая всегда беспокоила меня больше всего. Те немногие люди, которые знают о нас с Кэндис, обычно слишком поглощены скандалом и бурным романом, чтобы понять, что был момент, когда я думал, что стану отцом.

— Мне очень жаль.

— Наверное, я это заслужил.

— Нет. — Голос Ханны яростнее, чем я когда-либо слышал. — Нет, Оливер.

— Я рассказал Крю о нас. Не о браке, но обо всем остальном.

— Что он сказал?

— Он был…удивлен.

— Мне не нужно идти завтра.

— Я хочу, чтобы ты пришла.

Она минуту молчит.

— Утром я пойду покупать платье. Я попросила свою подругу Саванну помочь мне что-нибудь выбрать, так как я ничего не взяла с собой.

— Я хочу, чтобы ты пришла, Ханна. Но ты не обязана, если не хочешь. По любой причине.

Еще одна долгая пауза, пока она играет с бахромой одеяла.

— Я не делаю того, чего не хочу делать, Оливер, — наконец говорит она.

Я знаю, она говорит о свадьбе.

Но я не могу не задаться вопросом, что еще она могла иметь в виду.

ГЛАВА 23

ХАННА

Когда я просыпаюсь, я одна в постели.

Обстановка знакомая. Я провела последние четыре ночи, ночуя в пентхаусе Оливера, с тех пор как попросил разрешения поработать в четверг и пятницу вне нью-йоркского офиса, чтобы остаться здесь на выходные.