— Хорошо. — Я внезапно чувствую себя неловко. Просыпаться рядом с женщиной — само по себе странно. То, что я также юридически связан с ней, ничего не упрощает.
Я засовываю руки в карманы и обнаруживаю, что на мне все еще простыня. Вот тебе и непринужденная поза.
Ханна прикусывает нижнюю губу. Внезапно я вспоминаю, как целовал ее под пальмой. Желание нагревает мое тело, и я не хочу, чтобы она уходила по причинам, совершенно не связанным с нашим неожиданным браком.
— Безопасного полёта.
— Да, спасибо. — Она машет мне картой. — Я тебе позвоню.
Я киваю.
С последней неуверенной улыбкой Ханна выходит.
Я не двигался еще долго после того, как дверь захлопнулась. Я все еще в состоянии шока. Все еще с похмелья и уставший. Все еще…женат.
В конце концов, я отбрасываю белую простыню обратно на кровать и направляюсь в ванную. Под бьющими струями горячей воды я пытаюсь мыслить рационально.
Но мой разум слишком занят, вращаясь по кругу без ответа. Теперь, когда Ханна ушла, и я один в своем номере, я почти могу обмануть себя, думая, что все это был просто сон. Отчасти фантазия, отчасти кошмар.
Но как только я возвращаюсь в спальню и одеваюсь, лист бумаги просто лежит там, насмехаясь надо мной.
Я даже не знаю, как можно пожениться в Лас-Вегасе. Неужели моя пьяная сущность действительно поняла это? Если бы у меня было время, я бы ходил от часовни к часовне, пока не выяснил, где это произошло, и не смог бы потребовать каких-то конкретных ответов.
Хотя времени нет. Через десять минут я должен спуститься вниз на начало второго дня мальчишника Гарретта.
Последнее, чего я хочу, это чтобы кто-нибудь здесь узнал о том, что произошло прошлой ночью. Основываясь только на собственном капитале Кенсингтонов, я считаюсь самым завидным холостяком в стране. Любой таблоид ухватился бы за эту историю, и Гарретт — единственный человек здесь, которому я бы доверил ее.
Я читаю статьи об употреблении алкоголя и памяти на своем телефоне в перерывах между одеванием. Согласно одному исследованию, обильное употребление алкоголя может повлиять на передачу воспоминаний из кратковременной и долговременную память в гиппокампе7. Тем не менее, я не могу понять, как я мог быть в состоянии, чтобы жениться, но достаточно пьян, чтобы забыть все об этом.
Может быть, мой мозг подавляет это, пытаясь притвориться, что ничего не было.
К сожалению, жизнь нельзя повернуть назад.
Есть причина, по которой люди рассматривают брак как серьезное обязательство. Они долго и упорно думают о том, стоит ли делать этот шаг, когда и с кем.
И я просто… Женился.
Я заканчиваю одеваться и выхожу из гостиничного номера, решив отодвинуть лавину проблем подальше, пока у меня не будет времени и средств разобраться с ними. Я делаю глоток воды, которую протянула мне Ханна, пока иду по устланному ковром коридору, а затем нажимаю стрелку вниз, когда подхожу к лифту.
Двери открываются несколько секунд спустя, показывая знакомое лицо.
— Оливер!
Я несколько раз моргаю, ее жизнерадостность сегодня утром раздражает больше, чем вчера в самолете. Все, из-за чего я тогда переживал, кажется незначительным по сравнению с моим нынешним затруднительным положением.
— Доброе утро, Мари.
Мари сияет, когда я захожу с ней в лифт.
— Ты помнишь.
— Я хорошо запоминаю имена. — Я заставляю себя улыбнуться в ответ, когда двери плавно закрываются.
— Ты остановился здесь?
— Да. А ты?
— Э-э, нет. Просто пришла в гости.
Я оглядываю её, запоздало замечая помятое платье и размазанный макияж.
— Ты в порядке?
— Со мной все прекрасно. Разве я не выгляжу великолепно?
Я не знаю, как на это реагировать.
— Да. Просто немного… помятая.
Мари хихикает, затем прислоняется к стене.
— У меня была отличная ночь.
Я киваю.
— Хорошо.
Лифт звонит, затем двери раздвигаются, открывая вестибюль. Мари выходит первой, оглядываясь и подмигивая мне.
— Наслаждайся оставшейся частью своего путешествия, Оливер.
— Ты тоже, — кричу я в ответ.
Я иду в ресторан отеля, сразу же замечая Гарретта. Он склонился над кружкой кофе за столом в центре зала и выглядит примерно так же, как и я.
Когда ножки стула царапают пол и объявляют о моем прибытии, он откидывается назад, потирая глаза ладонями.
— Привет, чувак.
— Привет.
Гарретт оглядывает меня с ног до головы.
— Как прошла твоя ночь?
— Э-э, нормально. А твоя?
— Все еще перевариваю, честно. — Я киваю, потому что, боже, как я его понимаю. Гарретт отпивает немного кофе, затем смотрит на меня. — Извини, что вывалил на тебя все вчера.
— Не извиняйся. Я всегда рад выслушать.
Он отпивает еще кофе.
— Я думаю, что эти выходные были именно тем, что мне было нужно. Так сказать, прийти в себя.
— Ты переспал с ней?
— Да. — Гарретт ввыдыхает. — Думаю, мне нужно было доказать, что я могу. И часть меня чувствует себя виноватым, но, по крайней мере, у меня был хороший секс. У нас с Сиенной давно такого не было… Я забыл, каково трахаться с кем-то новым. — Он прочищает горло. — В любом случае, я чувствую себя лучше. Хотя я думаю, что она украла мои часы, потому что я не могу их найти. По крайней мере, Сиенна со мной не из-за денег. У ее семьи их много, и у нас нерушимый брачный контракт.
Моя рука замирает на полпути к бутылке с водой. Остальные парни начинают присоединяться к нам, стулья скрипят с обеих сторон, большинство из них в солнцезащитных очках и со страдальческим выражением лица.
Я на автопилоте отвечаю на их приветствия.
Всю свою жизнь я опасался, что кто-то захочет выйти за меня из-за моих денег. Я видел этапы переговоров между моим отцом и Хэнсоном Эллсвортом, когда обговаривались детали помолвки Крю и Скарлетт. В газетных сплетнях подробно рассказывалось о том, как мало Кэндис получила после того, как ее брак с моим отцом распался, и как, конечно, Артур Кенсингтон защитил свои активы. Конечно, мало для Кенсингтонов — много для всех остальных. Последнее, что я знаю, Кэндис живёт во Франции, обеспеченная на всю жизнь.
В моем мире брачный контракт важнее, чем количество карат в кольце. Реальность такова, что большинство браков распадаются. Разумно и ответственно готовиться к такому результату, несмотря ни на что.
Умный и ответственный — вот два прилагательных, которые большинство людей использовали бы, описывая меня. Также богатый. Я очень, очень богат.
И что я сделал?
Я женился без брачного контракта.
ГЛАВА 7
ХАННА
Разворачивается шестой комбинезон, вызывая возбужденные разговоры вокруг себя.
Я делаю глоток мимозы, состоящей из апельсинового сока. Мой организм все еще восстанавливается после пятничного вечера. От количества выпитого алкоголя и шокирующего открытия, что я вышла замуж за Оливера Кенсингтона.
В любых романтических отношениях, в которых я когда-либо была, всегда чего-то не хватало. Что-то сдерживало меня. Недостаток доверия, или недостаток страсти, или отсутствие интереса, кто знает.
А потом я вышла замуж в Вегасе за мужчину, которого знаю меньше двенадцати часов. Это было бы забавно… если бы это не было обязательством, которое могло иметь катастрофические последствия.
Сидеть и смотреть, как моя невестка открывает разные версии одного и того же подарка, которые ей подарили, — потому что я знаю, что комбинезоны — популярный подарок на вечеринку в честь малыша, но не думала, что они будут настолько популярны, — кажется далеким от того гостиничного номера в Вегасе.
Но по мере того, как день воскресенья приближается к ночи воскресенья, невозможно полностью игнорировать то, что произошло. Я пообещала Оливеру, что позвоню ему завтра, и я никогда ничего так не боялась, как этого.
Я не понимаю, как это произошло. Мы с ним… поженились. Отдельные моменты той ночи такие четкие, а остальные — сплошное размытое пятно.
Я помню разговор с ним в баре отеля. Момент, когда я подумала, что он собирается поцеловать меня. И момент, когда он действительно поцеловал меня, навсегда запечатлелся в моем мозгу. Мы выпили в баре. Поиграли в казино и восхитились видом на город. После этого все начинает становиться более размытым. Но нигде, насколько я помню, нет ничего, связанного со свадьбой. Ни часовни, ни священник а в виде Элвиса.
