Однако «поскромнее» пришлось теперь жить и университету, однако некоторые заказы Старухи выполнялись с высшим приоритетом — даже несмотря на то, что Лаврентий Павлович считал их «блажью зарвавшейся девчонки». Но Валентин Ильич имел несколько иное мнение: все же Вера Андреевна — спасибо Бруно — умела очень доходчиво объяснять людям, что и почему нужно делать. И именно поэтому когда в середине мая товарищ Берия снова заехал в университет, у нее почти все для «серьезного разговора с начальником» было готово. Правда Лаврентий Павлович заехал «по другому вопросу»:
— Вера Андреевна, как вы думаете, когда в Алма-Ате яблоки поспевают?
— Я не думаю… то есть я думаю, что летом когда-то. Видите ли, природа чрезвычайно гармонична: многие тысячи лет разные лягушки миллионами дохнут ежегодно, но из-за этого другие звери вокруг отнюдь в депрессию не впадают. А все потому, что лягушки — они все же маленькие по сравнению с мировой революцией, сдохли — и уже через пару недель от них и следа не остается. Полностью разлагаются, быстро и бесследно для окружающей среды.
— Не совсем понял вашу сентенцию, но я хотел спросить…
— Я просто думаю, что если кто-то захочет этими лягушками аистов кормить, то и запасать лягушек нужно когда аисты уже прилетают.
— А если их в леднике хранить?
— Природа мудра, аисту мороженая лягушка ни малейшей пользы не принесет. Ну, я так думаю.
— Вопрос исчерпан. То есть я вот что, собственно, спросить хотел: мне товарищ Тихонов сказал, что вы вроде бы собираетесь решить проблему с острой нехваткой электричества в лаборатории и на новых строящихся заводах. Но, мне кажется, что если Лабораторный завод целиком перевести на производство электрических машин…
— То у нас не будет ни Лабораторного завода, ни машин электрических. Здесь рабочие и инженеры делают в основном химическую аппаратуру, оборудовании тоже химическое — но не для могучих химических комбинатов, а все же для опытных заводов, небольших таких.
— А как вы тогда собирались проблему решать?
— Легко. Я думаю, что нам некоторые буржуи с огромной радостью поставят и генераторы электрические, и турбины. Они и котлы с удовольствием поставили бы, но все же котлы лучше заказывать в Подольске или в Сормово: будем поддерживать отечественного производителя.
— Боюсь, в стране нет валюты на закупку электростанций для ваших предприятий.
— Для ваших предприятий, для предприятий НТК. Но я не собиралась буржуям деньги за электростанции давать…
— Они что, их подарят глядя на эту вашу смущенную улыбку?
— Ну, почти… давайте я вам все покажу. Найдется у вас час-другой?
— Наверное найдется. А почему такой разброс по времени? Думаете, что мне придется что-то очень долго объяснять?
— Думаю, что до Лианозово доехать может не очень быстро получится: пробки на дорогах в последнее время жуткие.
— Хорошо, уговорили, я пойду машину вызову.
— Не стоит, я знаю короткую дорогу… по переулкам и дворам, а ваш водитель наверняка такую не знает. Я-то туда почти каждый день катаюсь…
Лаврентий Павлович с некоторой опаской сел в белый автомобиль, который Вера ставила, будучи в университете, в дровяной сарай во дворе нового здания химического отделения. Он, безусловно, был в курсе, что девушка на машине постоянно ездит — но «женщина за рулем» у него все же вызывала некоторую опаску. Однако уже через несколько секунд все страхи его рассеялись — сразу после того, как Вера села рядом, куда-то под руль вставила небольшой ключ, напоминающий ключ английского замка. А сразу после этого автомобиль проскрежетал и мотор у него завелся — сам завелся!
— Это как вы сделали?
— Что сделала? — как-то вскользь спросила девушка, внимательно глядя на дорогу.
— Как у вас машина сама завелась?
— А… это… Я ведь девушка слабая и беззащитная, мне рукоятку крутить чтобы мотор завести тяжело и противно, вот и воспользовалась достижениями химии и физики. Можно было одной физикой обойтись, но с химией интереснее.
— Не совсем понял…
— Я поставила электрический мотор-стартер и аккумулятор. И теперь чтобы завести машину, достаточно ключ в замке зажигания повернуть. Замок мне рабочие на заводе сделали… за деньги, как и все остальное, конечно. Аккумулятор — тут да, без химии было сложно обойтись. Но ведь так-то удобнее!
— Да уж…
— И в целом недорого. Я на все потратила рублей, наверное, сто — включая работу по установке всего этого в машину. Нет, больше… все же я корпус стартера алюминиевый сделала, на него одного рублей наверное двадцать ушло. Кстати, было бы неплохо вам для НТК и небольшой алюминиевый заводик выстроить.
— А вы знаете как?
— Знаю… примерно, но пока на него денег нет. Но мы их заработаем, я вам обещаю.
— И как?
— Ну мы же и едем смотреть как. Черт, опять пробки… сейчас дворами объедем… с этими пробками нужно что-то срочно делать, а то Москва скоро вовсе встанет и помрет с голоду.
— А голод-то тут причем? — спросил Лаврентий Павлович, окончательно успокоившись: девушка машину вела вообще вроде не напрягаясь. Видно было, что опыт в вождении у нее приличный…
— А при том. В Москве скоро три миллиона людей будет, и каждый из них жрет как не в себя. Минимум по килограмму в сутки, хотя на самом деле полтора — и всю эту еду привезти в город надо и по магазинам и лавкам развезти. Минимум три тысячи тонн в сутки, а реально больше четырех — и если дороги встанут, то ничего никуда довезти не выйдет.
— Интересно, никогда про это не задумывался…
— А мне приходится задумываться, я же от комитета комсомола со всеми поставщиками коммун жрательных договариваюсь. Так, сейчас снова во двор, за потом уже полегче станет… эти водители кобыл вообще наглость потеряли, как хотят, так и ездят, козлы! Вот честное слово, давила бы козлов, но машину жалко, ведь ее потом отмывать придется от кровищи и дерьмища…
— А вы…
— А вы внимания не обращайте, это я просто пар выпускаю чтобы от злости мозги не вскипели. Я и не такое в сердцах сказануть могу… Ну вы сами-то посмотрите что творится, разве вам не захотелось их самому… так, ладно, проехали, дальше будет куда как получше.
— Да уж, здесь, в Москве, с движением как-то…
— Ну да. Ограничение скорости ввели для автомобилей в двадцать пять километров — но тут и до пятнадцати не разгонишься! Только глубокой ночью похулиганить можно, да и то не везде.
— Ну наверное, но сделать-то с этим ничего нельзя.
— Почему нельзя? Очень даже можно, просто никто этим заниматься не хочет. А давайте, Лаврентий Павлович, НТК этим займется!
— И на каком основании? НТК занимается наукой, причем далеко не всей, а только…
— Это и будет наука. Научная организация движения по дорогам общего пользования. Исключительно научная: введем строгие правила движения, расставим по дорогам милиционеров с дубинками и пистолетами, которые с нарушителей будут штрафы собирать. Назовем организацию Отделом регулирования уличного движения, сокращенно — ОРУД… Все, приехали, сегодня быстро получилось, — Вера поглядела на часы, надетые на левую руку, — всего-то сорок минут.
Ворота в «лабораторию» «сами открылись», и Вела поспешила объяснить Лаврентию Павловичу видимое «нарушение режима секретности»:
— Таких машин вообще в Москве только две, а может и по всей стране две, а уж белая у одной меня. И все равно охрана смотри кто в ней сидит… так только меня и Сашу на завод пропускают.
— Сашу?
— Александру Васильевну Новоселову, она здесь ведет исследования по металохимии. Вот у нее как раз вторая такая же машина, с премии за каучук куплена.
— Так премию-то только вам дали…
— А я ее с Сашей поделила: она для работы очень много сделала. Опять же, ей без машины сюда добираться — только зря время терять, а ее время очень дорого… для страны. Так, вот теперь совсем приехали, вылезайте.
— Привет, Старуха! — внутри небольшого цеха девушку радостно встретил высокий плечистый парень.
— Сам ты привет, вы сделали что я просила?
