Засыпая, Вера почему-то подумала странное. То есть мысль была вполне ситуации адекватной, но форма выражения Веру несколько удивили: «Ну что, поляна подготовлена, жалко, что косить на ней придется не скоро». Впрочем, долго об этом думать ей не пришлось: сон сморил. А на следующий день у нее возникла новая мысль, уже ее не удивившая: «вот и появилось то, что можно успешно косить». А на самом деле в лаборатории, куда она зашла утром, ее встретила Саша Новоселова и с довольной улыбкой сообщила ей «интересную новость»:

— Вера, ты мне помогла, и наконец мне удалось тебе за помощь расплатиться: я еще весной заказала титановые белила и они вчера пришли. Два ящика!

Правда, на последних словах она как-то внезапно помрачнела, и Вера, заметив резкое изменение настроения «кураторши», поинтересовалась:

— Так, а по какому поводу ты такая мрачная стала? Что, половину по пути разворовали или ты краской испачкать любимую кофточку успела?

— Да нет, просто эти их АХО… они сами получать посылку не стали, меня послали на станцию.

— Так, и тебе пришлось извозчика оплачивать? Сколько?

— Да немного, полтора рубля… не в этом дело: в АХО и лошади есть, и извозчики, а они…

— Плевать на АХО, а вот то, что тебе платить пришлось — это неправильно. На, держи!

— Да ты что? Ты же еще студентка, а я уже аспирантка, у меня стипендия твоей куда как больше…

— Держи, держи! Спорить еще вздумала! Я же эти белила для собственного развлечения просила… а вообще это паршиво, когда ученая копейки считает.

— Не копейки!

— Хоть ты большая и умная, но пока еще полная дура. У тебя стипендия сколько? Пятьдесят рублей? Да на эти деньги только с голоду не помереть можно!

— А у тебя стипендия двадцать…

— Скажем так: у меня — дуры не совсем полной, а скорее даже худой, если дополнительные источники.

— Вер, а к этим источникам… к ним как-то припасть можно? Ты верно говоришь: стипендии с трудом на еду хватает…

— Можно, и даже можно считать, что ты к ним практически припала. Только вот не прям сейчас… до понедельника дотерпишь? Я имею в виду, до понедельника-то у тебя деньги на еду есть?

— До понедельника? — с затаенной радостью спросила Саша. — До понедельника точно есть.

— Вот и отлично. В понедельник ты оденься посолиднее так, понаряднее… да, у тебя документ какой-нибудь с фотографией есть?

— Паспорт уже есть.

— Его захвати обязательно, не забудь только. И в понедельник в обед ты в этот источник у меня окунешься. Только я попрошу потом мне немножко помочь, там будет мелкая работенка с металлоорганикой. Несложная, но гадость получится достаточно ядовитая, так что… впрочем, я уже заметила как ты с бериллием работаешь, там примерно так же поберечься придется.

— С металоорганикой? И все равно покрасивее одеться?

— В понедельник покрасивее… нет, все же посолиднее, а химичить ты уже потом начнешь. А пока… слушай, соку виноградного не хочешь? У меня вон еще полбутылки…

— А… а тебе? Он же, наверное, дорогой…

— Саша, я, между прочим, все лето занималась тем, что работу налаживала на фабрике по выпуску этого сока. Ну и взяла с собой… для профессиональной дегустации несколько бутылок. Только мне сейчас нужна бутылка пустая, а поллитра сразу мне не выпить.

— А в обед?

— Я в стекляшку иду, и иду я туда с пустой бутылкой… должна с пустой идти. Есть стакан? Вон, вижу… он чистый?

— Предлагаешь пить сок из химпосуды?

— Не страшно, он легко отмывается. Ну как тебе сочок?

— Вкусный… а он теперь в магазинах продаваться будет? Дорого?

— Терпимо. Про этот год не знаю, там заводик-то крошечный — но точно знаю, что в следующем году на Кавказе таких заводов понаставят немало. Но ты без сока и сейчас не останешься: я отдельно закупила у тамошних крестьян пару возов винограда, мне на заводе сок из него отдельно по бутылках разлили… в общем, обещали пару раз в месяц по паре ящиков с бутылками присылать мне. Будем их на троих распивать!

— Лене, наверное, тоже понравится… только ты себя не обделяй!

— Не обделю. Если кто спросит, то я сейчас в стекляшку иду, ну а потом на занятия…

Когда Вера зашла в стекольную мастерскую химического отделения, ее встретил радостный голос тамошнего мастера:

— Верунчик вернулся! Вера, я тебе обещанный сокслект на два колена давно уже сделал, а тебя все нет и нет… я два сокслета сделал. Сама заберешь или мне куда-то принести? Да, Любаша моя тебе за юбку подаренную отдельно спасибо велела передать, она в ней все лето щеголяла — юбка-то почти новая была!

— Василич, спасибо, только деньги-то я за один принесла… в понедельник за второй отдам, с этим словами Вера протянула мастеру пятерку. Вообще-то «стеклянных дел мастер» за работу в мастерской от университета зарплату получал — но, во-первых заказы он должен был исполнять только поступающие от преподавателей, в письменном виде и за подписью кого-то из профессоров. А во-вторых, преподаватели и за такие заказы тоже ему доплачивали. Василий Васильевич был очень хорошим мастером, практически что угодно мог из стекла изготовить — и «в царские времена» получал оклад жалования в полтораста рублей. Но деньги сотрудники кафедр ему платили не только в надежде удержать мастера в университете, сейчас столько почти нигде давно уже не платили, даже профессора получали меньше…

Вера «в прошлой жизни» Василича не знала, но слышала о нем от коллег по работе, которые в разные годы в университете учились, и слышала ото всех примерно одно и то же: стекольщик один содержал пятерых малолетних детей — а зарплаты в такой семье даже на еду не хватит. А еще он — в возрасте уже пятидесяти пяти лет от роду — чуть ли не первым в университете записался в ополчение, а с войны вернулся в сорок шестом, отставным старшиной с тремя орденами и кучей медалей на гимнастерке — и с одной рукой. Еще с год проработал — уже завхозом на химфаке, и тихо ушел: раны военные дали о себе знать…

Так что Вера не просто «следовала традиции», а отдавала дань уважения настоящему человеку — который, тут же скорчив обиженную физиономию, заявил:

— Верунчик, мы договаривались о пятерке, а не а количестве сокслетов. Так что мы в расчете.

— Не совсем, я с новым заказом пришла, вот…

— Бутылка? Молочная? Тебе нужна такая же, но из химстекла?

— Не совсем. То есть не совсем такая же и совсем уж не из химстекла. Мне надо на этой бутылке сделать резьбу на горлышке, и форму горлышка чуток поменять. Я тут эскиз набросала…

— Дай-ка посмотреть… а резьба тебе какая нужна будет? Дюймовая или метрическая, опорная или проходная? Шлифованная или полировать нужно? И вообще… это у тебя что тут написано, что-то я не пойму…

— Что непонятно? Печатными же буквами специально писала…

— Буквы-то я разбираю, и слова тоже… но тут же чушь какая-то: четырезаходная резьба с синусоидальным профилем. Такого инструмента, чтобы резьбу эту нарезать, в природе нет!

— А мне и не надо нарезать, мне нужна прессованная в стекле резьба. Как будто бутылку с такой резьбой на бутылочном заводе изготовили.

— Вер, я такую сделать не смогу. То есть я знаю, как такую сделать можно… но тут оснастка требуется которой у меня нет.

— А где такую заказать, знаешь? Только чтобы быстро, мне бутылка через месяц нужна будет.

— Да знаю, но… она же рублей в полтораста встанет, а то и дороже, а университет на нее денег точно не даст.

— А бутылка мне нужна, а не университету, так что денег на оснастку я дам. Сама бы и заказала, но не знаю где, да и времени у меня нет. Да ты не смотри на меня так, мне за то, что я в прошлом году в твоем стекла наделала, премию дали, а если бутылка будет, то еще дадут. Ты не думай, я с тобой премией поделюсь.

— Знаешь что, девочка… не надо премией со мной делиться. Если тебе нужно, то постараюсь сделать, и за саму бутылку рупь возьму… два с полтиной, все же покорячиться придется. А за оснастку — попробую договориться подешевле, но тут как уж получитмся, лишнего с тебя не возьму. Только скажи, где такие бутылки продают, а то с простым стеклом я давно не работал — а вдруг она треснет?