— Почему не сейчас?

— Вот, смотрите, — Вера покопалась в сумочке и вытащила небольшую металлическую пластину. — Это — технически чистый титан, металл в несколько раз прочнее стали и вдвое ее легче — но пока он абсолютно бесполезен.

— И вы называете такой металл бесполезным⁈

— Я вам пластину эту оставлю, покорябайте его на досуге напильником, что ли. Или попробуйте из нагана прострелить: эту пластинка толщиной в миллиметр пуля из нагана в упор не пробьет, а сколько она весит, вы и сами видите. Если такими пластинками подкладку пиджака подшить…

— А вы говорите…

— Чтобы такие пластины делать достаточно массово, мне потребуется целая электростанция. Причем не самая маленькая, для начала, думаю, мне мегаватт сто хватит.

— Сколько⁈

— Я же говорю: пока металл бесполезен. Неи ни малейшей пользы от того, чего вообще нет, но со временем…

— Да уж, планы у вас… никаких денег в стране не хватит их осуществить.

— Пока не хватит, это вы верно заметили. Но я могу предложить сделать так, чтобы у НТК деньги нужные появились. И на это, и на то, и на всякое другое… Могу, но не прям вот щяз. Я-то внутри себя примерно понимаю как, но вот объяснить это человеку, который вообще не химик… Дайте мне пару недель на подготовку, я вам все в подробностях распишу.

— Две недели? Ну что же, я две недели могу и потерпеть…

Седьмого января, уже ближе к вечеру, Валентин Ильич привез Лаврентию Павловичу очень интересную тетрадку, в которой Вера написала как она представляет себе «будущее Научно-Технического Комитета» (именно так, каждое слово с большой буквы, и было написано на первой странице). Так что у начальника НТК было целое воскресенье для того, чтобы внимательно прочитать написанное и вникнуть в то, что буквами все же написано не было. Картина получалась весьма нетривиальная, и Лаврентию Павловичу это все довольно сильно понравилось — однако сам он был совершенно не в состоянии хоть в малейшей степени что-то подобное воплотить в жизнь. Впрочем, помочь ему в воплощении «светлых мечт излишне шустрой девочки» теоретически было кому, а вот практически…

Вечером воскресенья у него состоялась весьма серьезная беседа, как раз «воплощения мечт» и касающаяся:

— Я, конечно, могу поговорить с Валерианом Владимировичем, но, боюсь, особо полезным для вас разговор этот не станет. У Валериана свой подход к делам, и если он что-то решил считать не заслуживающим внимания, то… А вы считаете, что такие решения действительно окажутся на пользу Советскому Союзу в плане индустриализации?

— Да, конечно, иначе бы я к вам не пришел. Но вот просчитать, насколько все это обоснованно с экономической точки зрения, я просто не могу. То есть, если здесь это будет уместным сказать, я нутром чую что результат будет — но обосновать это не могу. Я просто приведу пример: так как так называемая опытная лаборатория университета уже дала многомиллионный эффект, то можно ожидать, что и подобная же, да, назовем это «лабораторией», выстроенная для МВТУ, даст эффект не меньший. Тут, правда, — Берия ткнул рукой в лежащую на столе тетрадку, — цифры называются уже совсем какие-то фантастические, но даже если лаборатория МВТУ даст результат, сравнимый по экономике с лабораторией университета, то это уже окупит все вложения, причем буквально за год окупит.

— Но в университет, в лабораторию эту, было вложено сколько? Миллиона четыре?

— Почти семь, но опять не могу не отметить, что больше трех из этих семи лаборатория, можно сказать, сама заработала. И это без учета экономии, которую стране дает их каучуковая установка.

— Лаборатория? Заработала? Интересно как, ведь в ней, насколько я понимаю, сотрудники университета проводят исследования и разработки, которые государством финансируются. И они все время жалуются, что им средств на проведение работ все время не хватает…

— Вероятно, я не совсем верно выразился, они такие суммы просто сэкономили, привлекая для выполнения тех же строительных работ студентов. Сейчас, если не считать выстроенного по поручению товарища Куйбышева забора, все строительство на территории лаборатории как раз силами студентов и ведется. Практически без оплаты — это инициатива университетских комсомольцев, их на стройке лишь кормят, хотя и очень неплохо. А часть студентов еще и в Мытищах на кирпичных заводах работает, университет за эту помощь часть кирпича с завода получает вроде как без оплаты, но стоимость этого кирпича НТК все же учитывает.

— А цемент для строек?

— С цементом особенно интересно получается: они его тратят раз в пять меньше, чем его тратится на других аналогичных стройках.

— Все же развалится!

— Не развалится, я лично проверял. Там кто-то придумал в цементный раствор добавлять золу с электростанций… какую-то особую… то есть не всю золу, я пока в детали не вникал. При этом раствор получается делать, используя цемента в пять раз меньше. Но там тоже есть свои тонкости в применении такого раствора: он застывает гораздо дольше и, как мне сказали, прочность набирает тоже много дольше — но уже через месяц он по прочности не уступает обычному раствору… то есть раствору, затвердевающему три дня, а через месяца три он уже становится прочнее любого цементного. Стройки, конечно, при этом ведутся гораздо дольше — но, похоже, в лаборатории особо никуда и не спешат, ведь просто пустые здания пользы принести не могут, а когда для них будет выстроено потребное оборудование, то здание уже будет готово.

— Надо будет со специалистами это обсудить, ведь цемента в стране сильно не хватает… а насчет вот этих расчетов, — Сталин сам показал рукой на тетрадку, — я вам посоветую обратиться к одному товарищу, который, мне кажется, с удовольствием их проверит. Но вот насчет выделения средств… — Сталин задумался, еще раз покосился на тетрадь, которую он лишь быстро пролистал. — Вы мне пока эту тетрадку оставьте, я ее сам покажу тому товарищу. И если он скажет, что написанное имеет хоть какой-то экономический смысл… Некоторые суммы мы сможем привлечь из партийной кассы — не очень, конечно, значимые, но, возможно, даже несколько миллионов выйдет на эти работы направить не влезая в епархию товарища Куйбышева. Мне кажется, что товарищу Куйбышеву и знать об этом не нужно… пока. И вообще, мы же просто за ужином в воскресенье поговорили на отвлеченные темы, на отдыхе, как совершенно частные лица, так?

— Я всего лишь поинтересовался мнением более опытного товарища о том, как партия видит мою работу…

— И это правильно! Я думаю, что дня через два-три мы нашу беседу сможем продолжить… в более официальной обстановке. Вам еще чаю налить?

В тетрадке Сталин заметил то «ненаписанное», на что Берия тоже не смог не обратить внимание: главное в НТК было даже не то, что Комитет по сути становился руководящим органом для всех ученых, занимающихся вопросами, хоть как-то связанными с обороной страны, а то, что эта организация рассматривалась как подотчетная исключительно Генеральному секретарю партии. Весьма мощная организация, и даже имеющая в своем составе хотя и не явно декларируемые, но вполне себе вооруженные силы. Так как сам Сталин на ОГПУ имел весьма ограниченное влияние, появление нового органа, способного в чем-то противостоять чекистам, выглядело весьма интересно. А то, что сам Комитет можно было сделать «самодостаточным», то есть не зависящим от финансирования со стороны государства, позволяло тихо и почти незаметно создать что-то очень интересное в плане защиты интересов государства от внутренних врагов и, что, вероятно, было не менее важным, от противников Сталина внутри самой партии.

Вот только насколько все эти планы осуществимы, было совершенно непонятно. Да и сомнений в осуществимости было уж слишком много, ведь все, что в тетрадке перечислялось, выглядело написанным вилами по воде: в то, что совсем молоденькая девушка была в состоянии так глубоко проанализировать общую картину в стране, верилось с трудом. Точнее, вообще не верилось — но так заманчиво было во все это поверить! А если точные экономические расчеты все же подтвердят, что в написанном этой девицей все же есть определенный экономический смысл, то открываются весьма заманчивые перспективы…