-Кто «все»?

-Людка. Мишка. Андрей. Не помнишь, что ли?

Отрицательно качаю головой.

-Когда тебе было от восьми до одиннадцати лет всё лето у меня даче вместе проводили, -напомнил дядя. -Вы когда на Луну собрались переезжать, ты обещал Мишке и Андрею прислать оттуда подарок и прислал. Помнишь?

-Камень? -вспомнил я.

-Кусочек луны, -рассмеялся дядя. -С вырезанным на нём посланием. Когда получили радости не было предела. Он до сих пор, кстати, стоит у меня на почётном месте, приедешь – посмотришь.

-Как давно это всё было, -признался я, -словно в прошлой жизни.

-Семья - это навсегда, -по-стариковски проворчал дядя. -Давай садись. Нам три часа ещё ехать, можешь поспать.

У нас на луне любая беспилотная техника, в целях безопасности, обязательно имеет место для водителя и легко переключается в ручной режим управления. На земле подобное было не обязательно и дядин мобиль вовсе не имел ручного управления. Дядя задал маршрут, и мы неспешно покатили в потоке других мобилей.

-Как только выедем на сверхскоростные междугородние трасы, то помчимся с ветерком, в окрестностях городов скорость принудительно ограничена, -объяснил дядя. -Есть хочешь?

Помотал головой: -Я уже.

-Чем думаешь заниматься?

Пожимаю плечами: -Найду работу.

-Сетевиком? -предположил дядя.

-Если возьмут.

-Оторвут с руками, -пообещал он мне. -После того как Луна снюхалась с чужими и попыталась закрыть весь космос грамотные разработчики нейросетей сразу сделались на вес золота. Основные центры разработки были, где – правильно, на луне. У нас тут только отделения, сервисные центры и совсем мелкие производства. Пришлось всех смежников срочно переучивать, чтобы худо-бедно восполнить недостаток специалистов.

Модуль выехал из пригородов социального городка и значительно увеличил скорость. За коном замелькали пейзажи. Чтобы не рябило в глазах дядя уменьшил коэффициент прозрачности окон.

-Есть планы как вытащить твоих с Луны?

-Только общие соображения, -признался я. -Нужно попробовать выйти на контрабандистов. Несмотря на орбитальную войну, ручеёк контрабанды только превращается в полноводную реку. У них должны быть способы вывести несколько людей с Луны. Конечно, нужно будет заплатить…

-О деньгах даже не думай, -пообещал дядя как о само собой разумевшемся.

У меня перехватило дыхание. Поддавшись порыву, я накрыл его руку двумя своими ладонями: -Дядя! Прости!

-Не понял. За что? -удивился он.

-Что так редко писал и почти не звонил, -отвернулся я не находя в себе сил произнести настоящие слова извинения.

-Пустое.

Но это не было пустым. На самом деле я извинялся за тот момент, когда поддался чужим манипуляциям и чуть было не отказался от всех земных родственников и чуть было не проклял их всех. Хотя почему «чуть было». И отказался. И проклинал. Считал убийцами или, по крайней мере, сообщниками убийц. Как подавляющее большинство своих соотечественников я хотел вырвать из себя всё, что связывало меня с материнской планетой. Вторя чужим, подлым словам я называл своих родственников «грязеедами» и «червяками» или, по крайней мере, не заступался за них, когда их так называл при мне кто-то другой.

Сейчас мне было чудовищно стыдно. Но я всё равно не находил в себе сил извиниться по-настоящему. Может быть время не пришло. А может быть мне ещё не было достаточно стыдно.

Беспилотный мобиль нёс нас двоих по сверхскоростной магистрали в ряду сотен других таких же беспилотных машин. Серебристая капля среди сотен и сотен других таких же капель. Серебряный поток, бурная, но при этом тщательно управляемая, река.

-Расскажи мне про Андрея, Мишу, Люду и остальных, -попросил я желая вспомнить и заново обрести брошенных в далёком детстве друзей и родственников.

Дядя охотно приступил к рассказу.

Мы выехали из социального городка днём, а приехали уже вечером, дело в том, что к трём часам пути добавили ещё два часа пересечённые нами часовые пояса. Последнюю часть пути я буквально прилип к окну рассматривая небольшой городок-спутник, в котором жил дядя. Порой тот или иной пейзаж, очертания дома или поворот дороги вызвали у меня щемящее чувство ностальгии. Проезжая мимо старого здания заброшенной пожарной части я вспомнил, как именно здесь упал с велосипеда: на скорости заехав колесом в колею, попытавшись вырулить и, в итоге, практически перелетев через руль. Сильно ободрал ногу и мне было больно сидеть, не то что идти или продолжать езду. Друзья побежали в эту самую пожарную часть, она тогда была ещё вполне рабочей. Рослые пожарные на руках принесли меня к себе, обработали рану, напоили сладким чаем и, самое главное, довезли всю нашу честную компанию до дома на пожарной машине вместе с велосипедами. Помню, Андрей всё просил включить сирену, но ему сказали, что не положено, если нет настоящего пожара.

Я не забыл об этом случае, он сидел глубоко во мне ожидая подходящего момента чтобы прорасти в сознательную часть моего разума и распуститься там подобно цветку.

Вот здесь я впервые поцеловался с девчонкой. Не с Людой, что вы там себе подумали? Она ведь моя сестра, хоть и троюродная. Не могу вспомнить имени той девчонки. Она ещё постоянно вплетала себе в волосы то цветные ленты, то шнурки, то ещё какую-нибудь ерунду. Мы поцеловались под большим деревом. Сейчас от него не осталось даже пня – но по каким-то неуловимым приметам я узнал место и воспоминание всплыло словно непотопляемый бумажный кораблик.

А вот там стоял киоск с мороженным. Не счесть сколько раз мы гоняли к нему на велосипедах оставляя в нём невеликое количество карманных денег.

Дядин большой дом постарел, потемнел и словно бы съёжился. Так бывает, когда вырастаешь и через много лет возвращаешься в места, где прошло детство. То, что раньше казалось огромным – оказывается не таким уж и большим. Яркие краски поблекли, светлая грусть щемит сердце, а в нос словно бы ударили пузырьки от шампанского, хотя ты ничего такого не пил.

Впуская мобиль на участок, ворота открыл мужчина с аккуратно подстриженной бородкой и в круглых очках. Одеть бы его в свитер и готов образ учёного: немного странного, но, без сомнения, гениального. Однако, по жаркому времени года, «учёный» встретил нас в футболке и шортах.

Я вышел из мобиля и мы встали с ним напротив друг друга. Если честно, то встреть я его в толпе на людном перекрёстке, то ни за что бы не узнал. Но сейчас, стоя друг против друга, взрослое лицо словно бы таяло, превращаясь в лицо того мальчишки, с которым я гонял на велосипедах, плавал на самодельном плоту, ходил в походы и много чего ещё.

-Андрей?! -не смело спросил я.

Он протянул руку, я пожал, и он ещё хлопнул меня по спине свободной рукой: -Живой! С возвращением домой, бродяга!

Ярко-оранжевый шар солнца коснулся краем горизонта и поджёг облака. Мы вчетвером сидели за столом на скрипучих стульях: дядя, я, Андрей и Люда. Мишка обещал приехать завтра, но я разговаривал с ним по телефону. Андрей и Люда показывали мне фотографии своих детей. Оказывается, у Люды их целых четверо, а жена Андрея знаменитый океанолог и постоянно таскает мужа по своим экспедициям, а Андрей как бы и не против. По молчаливому уговору тема военного противостояния земли и луны тщательно избегалась в нашем разговоре. К сожалению, у меня не имелось при себе фотографий чтобы показать их друзьям детства, но я рассказал им про младшего, но такого серьёзного, Ваню напоминавшего рассудительного медвежонка. Про вечно загорающегося то одной, то другой идеей Арктура – моего среднего с необычайно горячим сердцем. Про старшую Екатерину – мою ненаглядную принцессу, птицу готовую вот-вот расправить крылья и выпорхнуть из гнезда навстречу самостоятельно жизни. Не в этот год и не в следующий, но однажды.

Я рассказал им про свою жену Оксану и у дяди даже нашлась её фотография, сделанная им в его прилёт на луну на похороны моего отца. Молодая Оксана смотрела на меня с не самого удачного ракурса и ещё не знала какие замечательные дети у нас будут и какие испытания предстоит перенести всем лунарам.