-Отдай? -требует Арктур хотя точно знает, что сделанным из неуничтожимого пластика солдатикам ничего не будет от детский слюней и попыток погрызть из режущимися зубами.
-Ладно, пусть у брата будет своя армия, -останавливаю я среднего сына. -Своя слюнявая армия.
-Генерал слюнявой армии, - смеётся Аркутр.
И Ваня тоже смеётся. Ему ведь главное, чтобы все вокруг были весёлые, и чтобы он находился в фокусе общего внимания.
Играя с сыновьями в солдатиков, я непроизвольно напеваю: -И снится нам не рокот космодрома
Не эта ледяная синева
А снится нам трава, трава у дома…
-Прекрати, папа, -резко одёргивает меня Арктур. -Мама сказала, что это грязеедская песня. Пусть её червяки поют, а мы не будем!
-Да, сын, -соглашаюсь с ним. -Похоже мы эту песню петь не будем. Не доросли мы ещё до неё.
На работе общая ситуация стабильно ухудшалась в течении последних нескольких лет. Если сразу после мятежа, то есть революции, прости Лебедев, достоинства, количество заказов не уменьшилось, а даже увеличилось. Премии и стимулирующие выплачивались в полном объёме. В общем новое руководство, захватившее власть над Когнитивными Технологиями, делало всё, чтобы ценные сотрудники не разбежались.
Когда конфликт с большой землёй перешёл в горячую фазу и стало понятно, что уходить, ценным специалистам, в общем-то некуда, то премии и стимулирующие начали резать пока не отменили их полностью. Дальше начались непонятные кадровые перестановки, когда по-настоящему грамотных спецов порой увольняли за написанный на эмоциях текст в их личных, никак не связанных с работой, аккаунтах социальных сетей. А посредственностей или даже недавно принятых новичков протаскивали в начальники и те принимались отдавать команды, не понимая полностью всех тонкостей и особенностей налаженных за долгие годы процессов. Естественно сразу же начались нестыковки, провисания, вместо спокойной работы приходилось то нагонять упущенное, то работать в стол, ожидая пока кто-нибудь там согласует что-нибудь, как всегда, в самый последний момент.
Непонятно откуда возникло множество отчётов, порой совершенно бессмысленных. Появились депримирующие штрафы. Руководством поощрялась практика доносительства, и отдельные сотрудники начали ею активно пользоваться. Мне, как руководителю, приходилось каждую неделю заполнять анкеты описывая в них настроение членов мое команды, их отношение к последним новостям, к тем или иным событиям, часто не имеющим никакого отношения к работе. И я заполнял, потому что если бы хоть раз не заполнил, то получил бы штраф. И кто-то, что-то такое, наверняка заполнял уже по мне самому. Не знаю: читали ли все эти горы отчётов и анкет или, может быть, они обрабатывались каким-то другим способом.
Пока в один прекрасный день мне не объявили, что мой проект закрывается, команда расформировывается, а я понижаюсь с должности руководителя проектов до обычного разработчика.
-Ладно проект закрылся, бывает. Но зачем разбивать спаянную команду? -не понял я.
-Так надо, -ответили мне.
Больше объяснений я не добился. Мне только мягко указали, что раз я теперь обычный разработчик, да ещё не входящий ни в одну команду, то мне следовало бы заняться поисками готовой принять меня команды, а не поисками ответов на неподходящие мне по уровню доступа вопросы.
Послушав доброго совета, я занялся поисками готовой принять меня команды. Увы, другие руководители проектов не спешили брать своего бывшего коллегу. Кто-то, может быть, чувствовал бы себя неудобно если бы в его команде работал в качестве рядового разработчика бывший руководитель. Кто-то не хотел брать меня опасаясь принимать к себе попавшего в опалу к верхнему руководству человека. Должно быть подобных причин имелось целое множество потому, что никто не хотел принимать меня. Кроме одной команды и одного руководителя проектов.
Я сидел в переговорной комнате, где десять минут назад получил очередной отказ и пил кофе из одноразового стаканчика, который через полчаса после открытия превратится в мокрую пыль и если ты не успеешь выпить из него кофе, то это твои проблемы. Расположенное на стене видеоокно транслировало вид на заснеженный лес. Величественные и раскидистые сосны держали на ветвях охапки снега.
Я услышал, как открылась дверь, но не повернул головы. Моё внимание было обращено на картину, где, как раз, над лесом всходило слабое греющее, но по-зимнему яркое, солнце. Тени сосен удлинялись и истончались. Я думал о том, что уже очень давно не видел настоящего леса хоть заснеженного хоть зелёного своими глазами, не через видео окно, на голограмме или в фильме.
-Слышал, ты ищешь куда бы кинуть кости? -поинтересовался вошедший.
-Привет, Воронцов, -поздоровался я.
-Зачем так официально?
-Привет Макс, ой, прости, всё время забываю, что ты теперь Шам.
-Вообще-то Аль-Шам.
-Точно, ведь ты теперь начальник. Немного официальности не повредит.
-Было бы неплохо, -согласился Воронцов, то, ли не заметив моего сарказма, то ли сделав вид, что не заметил.
Он сел рядом. Взмахнул рукой с надетым на палец кольцом управления отслеживающем жесты и позволяющим отдавать невербальные команды. Снежный лес, где только-только встало солнце сменился жарким пляжем с песком цвета расплавленного золота и накатывающими на него волнами, оставляющими после себя, барашки белой пены. Центральную часть изображения занимала женщина в минималистичном купальнике медленно натирающая своё тело кремом.
-Вообще-то я смотрел, -сказал я.
Воронцов отмахнулся: -Что там смотреть: лес и лес. Ничего интересного.
Я не ответил, и он спросил: -Пойдёшь ко мне? Уверен, что смогу найти местечко куда бы мой учитель мог бы пристроиться.
-Учитель?
-Ну, я многое перенял у тебя, -признал Воронцов. -Поэтому действительно, можно сказать, что ты был для меня как учитель.
-Вау, -сказал я. -Неожиданно.
Мы помолчали, глядя на то, как девушка в видеоокне закончила намазывать кремом руки, плечи и живот и принялась за длинные, в меру загорелые ноги. Допив кофе, я бросил стаканчик в контейнер для использованной одноразовой посуды. Там, на дне, уже имелась небольшая лужа быстро подсыхающей жидкости – чей-то чужой стаканчик, вскрытый раньше, чем мой, начавшийся разлагаться, но не успевший дойти до конца процесса. Со дна лужицы поднимались пузырьке – процесс разложения одноразового пластика проходил с выделением кислорода, чем дополнительно освежал воздух в помещении.
Я поинтересовался: -Проект всё тот же?
-Распределённая нейросеть первого класса. Задача – прогнозирование и оценка лояльности пользователей по оставляемым ими сетевым следам. Проще говоря – сеть должна высчитывать насколько велика вероятность, что в ближайшее время данный пользователь напишет вредную статью, оставит неподобающий комментарий - в общем совершит противоправное действие в сети или вне её основываясь на пуле его предыдущих комментариев и прочих логов сетевой активности даже с учётом того, что все прошлые комментарии этого пользователи были признаны лояльными и добропорядочными.
-Амбициозная задача, -оценил я.
-Верно, задача интересная, -подтвердил Воронцов. -Так ты переходишь ко мне?
Молчу, продолжаю размышлять.
-Послушай, должен признать: проект оказался сложнее чем я изначально думал, -немного нервно продолжил приоткрывать карты Воронцов. -И мне нужны на него опытные разрабы. Прямо вот опытные, чтобы смогли разобраться. А других опытных, и чтобы сидели без дела, кроме тебя сейчас нет.
Продолжаю молчать.
-Куда ты ещё пойдёшь? -спрашивал Воронцов. -Все прочие команды и руководители проектов от тебя отказались. Ничего сольного тебе тоже не светит. Так куда? В поддержу? Не твой уровень. В какую-нибудь мелкую контору, где не разрабатывают сети с нуля, а только немного переобучают готовые или собирают из стандартных шаблонов? Тебе там будет скучно. Да и уровень заработной платы не сопоставим.
Я понимал, что он прав. Некуда было идти. Если я – последняя надежда Воронцова довести до ума слишком сложный для него проект, то и он моя последняя надежда продолжить заниматься любимым дело и за очень приличную, даже после всех сокращений, урезаний и понижений в должности, заработную плату. Вот только сам проект... С технической точки зрения задача грандиозная. С моральной – в каком-то смысле мне предлагалось самому сковать себе цепи, построить систему, где шаг влево, шаг вправо и вот ты уже на карандаше у компетентных органов.
